Цитаты на тему «инстинкт самосохранения»

Не собирайте негатив вокруг себя, он притянет еще больше негатива. Коллекционируйте, пусть в мелких формах, позитив и любуйтесь им каждый день.

В то время, когда
бандит готовит свое преступленье
(окна зашторивает, сдвигает стулья и шкаф),
в этот час обыватели прячутся по квартирам,
снова надеясь выжить и всех пережить.

Все сущее подчиняется точным законам науки; эти законы управляют и человеческой природой, побуждая людей к эгоистическим поступкам во имя самосохранения.

Всем тварям, по самой их природе, свойственно бежать от смерти. Так почему же не делать сознательно того, что делается по инстинкту?

И запомните, в экстремальной ситуации инстинкт всегда подскажет вам правильное решение. Ну а кому не подскажет, значит — не заслужил, естественный отбор. Понятно?

Боль – это глас инстинкта самосохранения. Боль — это доказательство того, что ты существуешь.

Говорят, что объединяться перед лицом общего врага — дурная привычка человечества... Но это не так. Это не вредная привычка, а инстинкт самосохранения.

— Ты трус.
— Это не страх. Это инстинкт самосохранения.

... Жив обычно остаётся тот агент, кто стреляет первым и не один раз.

В последнем счете всегда побеждает только инстинкт самосохранения. Под давлением этого инстинкта вся так называемая человечность, являющаяся только выражением чего-то среднего между глупостью, трусостью и самомнением, тает как снег на весеннем солнце.

В жизни порой бывают моменты, когда лучше прикинуться дурочкой, просто из чувства самосохранения.

Предсмертная агония сильнее любви. В критический момент человек готов утопить другого, лишь бы выжить. Таковы уж наши инстинкты.

... Юмор — тоже оружие души в борьбе за самосохранение. Ведь известно, что юмор как ничто другое способен создать для человека некую дистанцию между ним самим и его ситуацией, поставить его над ситуацией, пусть, как уже говорилось, и ненадолго.

Я не трус, но я боюсь; все верно. Грань между страхом и инстинктом самосохранения очень тонка, знаете ли.

У тебя нет инстинкта самосохранения. Как ты можешь быть моей дочерью?

Чувство самосохранения – нормальный закон человечества.

Мы все страдаем расщеплением личности. У кого-то их три, а у кого-то и того больше. Ты – один для друзей и для семьи, другой – для остального мира. Третий – когда смотришься в зеркало. У каждого есть темная сторона, мысли и чувства, которыми мы не хотим делиться с остальными. Каждый хоть раз в жизни лежал без сна в постели и желал кому-то смерти.

Маленькие люди всегда виноваты! Они подобно собаке, которую хозяин топит, когда сам в бешенстве.

Быть оптимистом – это искусство не создавать себе на пустом месте лишних врагов. Их и так достаточно.

Видишь, Дерик? Бита не лучший выбор, когда речь идёт о том, кто будет жить... у нас в ДНК заложено, в нашей природе инстинкт самосохранения... плевать если ты: Мать Тереза, Махатма Ганди или Нед Фландерс. Мы спасаем себя, а не тех, кого любим и так всегда.

Вопрос: Можно ли считать разрушение законом природы?
Ответ: Всё должно разрушаться для того, чтобы иметь возможность возродиться вновь, так как то, что вы называете разрушением, есть только преобразование, имеющее целью обновление и улучшение живых существ. Вопрос: Если истребление необходимо для перерождения живых существ, то для чего природа наделяет их средствами к самосохранению?
Ответ: Для того чтобы истребление не совершалось ранее нужного для этого времени. Всякое преждевременное истребление замедляет развитие разумного начала; вот почему Бог дал каждому разумному существу потребность жить и размножаться.

Не ставь инстинкт насыщения выше инстинкта самосохранения.

Человек должен стараться продлить свою жизнь, чтобы исполнить назначенную ему обязанность; вот для чего Бог дал ему инстинкт самосохранения, который поддерживает его в испытаниях; без этого он бы часто впадал в отчаяние. Тайный голос, заставляющий его отталкивать смерть, говорит ему, что он может ещё сделать что-нибудь для своего развития.

В привязанности человека к жизни есть нечто превосходящее все на свете невзгоды. Суждение нашего тела ничуть не менее важно, чем суждение нашего ума, а тело избегает самоуничтожения. Привычка жить складывается раньше привычки мыслить.

С раннего детства мы живем с установкой, что нас ведут по жизни чужие манипуляции. Сначала на нас навешивают поводок наши мамы, бабушки, няни, иногда отцы. Затем, будучи взрослыми, мы с боем выдираем поводок из рук наших суровых воспитателей и начинаем искать тех, кто с удовольствием возьмется вести нас дальше. Каждый ищет руку посильнее.

— По-моему, Скот — гей.
— Почему?
— Нет, я уверен — он действительно гей! Причём... Он был таким до приезда сюда. Это хорошие новости.
— Что в этом хорошего?
— Мы здесь не при чём!
— ... Ладно... Скот гей. Или он склонен к этому. Я понял, что я гей, в его возрасте — и, видишь, как-то пережил это.
— Да, Сэм, это ты. И ты очень даже ничего... Но разве ты разгуливал по школе раскрашенным, как кукла?! Разве ты прыгал в группе поддержки, крича: «Вперёд, «Пантеры»!»? А? Парень не знает, как ему себя вести! Я говорю о самосохранении, Сэм.
— Он научится.
— Когда? Где? Ты не видел, как на него смотрели все дети. Это так унизительно!
— Для него или для тебя?

Вся наша прежняя история убедила меня в одном: в моменты крутых переломов отсиживаться — самый худший способ самосохранения.

Инстинкт самосохранения — это то, что мешает человеку расстаться с жизнью, когда они друг другу уже окончательно надоели.

Жизнь для человека – самое ценное, что только может быть. Где-то в глубине нашей сущности это прописано очень четко. Инстинкты самосохранения являются главными, и иногда, в самые опасные минуты жизни, они берут верх над всем нашим естеством, просто отключая бесполезный в таких ситуациях разум. Но иногда происходит нечто такое, после чего ты понимаешь – твоя жизнь далеко не самое главное. Это обретали те, кто в годы Великой Отечественной бросался с гранатой под гусеницы вражеских танков. Это чувствовала моя бедная покойная мать, когда ей уже в роддоме сообщили: «Роды протекают сложно. Вы должны решить, кого мы должны спасать, а кем можно пожертвовать. Ребенок или вы?». И вот теперь нечто подобное предстояло испытать мне.

Наркоманы постоянно ходят по красной черте, но инстинкт самосохранения не позволяет им сознательно пересекать ее.

Жестокость не в счет, когда речь идет о самосохранении.

Глубокое, ритмичное дыхание рассеивает страхи.

Самосохранение — это круг, который удерживает на плаву и позволяет подольше не расстаться с телесным мешком. Страх же — камень, тянущий на дно.

Люди не обладают умением безопасного падения, как это можете вы, кошки. И они вовсе не владеют своими конечностями так хорошо и умеючи, как это умеем мы, собаки. Люди очень легко разбиваются, чтоб ты знал! Поэтому, наверно, они и держатся вместе, — предположил пес, — семьями.

 Люди быстро умнеют, когда им это необходимо. Инстинкт самосохранения присущ нам всем.

Лучше поберечься, чем потом жалеть.

Кому-то сервис действительно важнее инстинкта самосохранения, но тут уж я точно ничем помочь не смогу.

Думать о сопротивлении уже было глупо, о бегстве — поздно, ну а о самоубийстве совершенно неохота.

Самосохранение — вечный и всеобъемлющий инстинкт. Оно свойственно как металлам, так и амёбам. Оно свойственно как человеку, так и металлу.

Это мир без завтрашнего дня. В нём нет места мечтам, планам, надеждам. Чувства здесь уступают место инстинктам, главный из которых — выжить. Выжить любой ценой...