Анна Гаврилова – цитаты и высказывания

... Чем громче возмущаешься, тем крепче прозвище прилипнет.

Вывод: встречаться с Кастом сейчас нельзя, потому что на данный момент я сдерживаться не способна. Следовательно, опять-таки… сидим и обретаем душевное спокойствие. Сидим, блин, и обретаем!!!

Ревнивые женщины — действительно страшные существа.

Дружба, это как брак – и в горе, и в радости.

«Иметь шанс» и «воспользоваться шансом» — не одно и то же.

Тот, кто недооценивает противника — проигрывает всегда.

Нам, женщинам, вообще свойственно переоценивать мужчин. Иногда кажется, что нас хлебом не корми, только дай позаблуждаться на их счёт!

— Терпеть не могу людей, которые так трясутся над своей репутацией. Для вас мнение толпы — все, а собственного мнения, если присмотреться, вообще нет. Вот и получается: красивая упаковка, а внутри — пшик. Пусто.
Брови парня медленно поползли вверх, глаза округлились.
— Это у меня-то нет собственного мнения? — выдохнул он.
— А что, есть? — неискренне удивилась я. — Если бы ты не строил из себя крутого, а действительно был крутым, тебя бы не волновало, кто что подумает.

Женщины! Они способны испортить любой, даже самый идеальный план!

... Гордость не страдает, ее дурость кормит.

Я тоже стояла, тоже смотрела и молчала, яростно уговаривая своё сердце стучать потише. Но сердце, зараза такая, не слушалось – у него, видите ли, любовь приключилась!

Интерес всегда провоцирует любопытство, которое в ряде случаев может оказаться смертельным.

Черт! Ведь брюнет отлично знает, что алкоголь притупляет разум. Он напоил нарочно. Хотел воспользоваться девичьей беспомощностью. А вот фиг ему! Птица обломинго уже шуршит крыльями, несется с реактивной скоростью, лишь бы клюнуть самонадеянного барана в темечко.

— Ушастый лис.
— Я коти-и-и-и! — тут же возмутился Кузьма. — Коти-и-и-и!
Пришлось перейти на шепот.
— Он ушастый лис, который считает себя котиком.

– Госпожа Ольга не лошадь, чтобы ей в зубы заглядывать.
Знай наших! Блондинки не предают! Ну… по крайней мере, Ванесса.
– Я настаиваю.
– Я тоже настаиваю, – скривилась эльфийка. – На сливах, на рябине, иногда на хрене.

Любовь делает людей глупыми, слабыми и уязвимыми. Она приводит к катастрофам!

— Проблема в отсутствии у вас женщины. <...> Ваш беспутный образ жизни не в счет. То, что у вас есть — это не близость, а глупая физиология.
— О... так вы говорите о любви? Не слишком ли банально?
— Любовь не бывает банальной. А настоящую близость никакая постель не заменит!

Я — адептка, он — преподаватель, и он не имеет права принуждать меня к совместным научным изысканиям. Это, как минимум, непедагогично! Как максимум — он оборзел.

Что делать с чувством, которое уже вспыхнуло? Не поддаваться! Если сосредоточиться и очень захотеть, то его можно задушить на корню и из сердца своего выдернуть.

– Я настаиваю.
– Я тоже настаиваю, – скривилась эльфийка. – На сливах, на рябине, иногда на хрене.

От него разумных поступков точно не жди — юношеский максимализм похлеще динамита.

Я хочу домой. В свой теплый мирок, где любую проблему можно уложить в формат часового ток-шоу. И благополучно забыть о ней, едва ведущий произнесет: «С вами был Андрей Малахов…»
Хочу туда, где можно забраться под одеяло с бутылкой «Бэйлиса» и спокойно порыдать. Размазать сопли по щекам и порыдать снова. А после написать на стене «ВКонтакте», что все мужики козлы, и с чувством выполненного долга считать «лайки».

С тем, у кого достаточно сил, чтобы махать ремнём, говорить не о чем. Противника нужно сперва измотать, а вот уже потом о переговорах думать.

Очень захотелось вырвать у него папку и спросить в лоб. Спросить, несмотря на то, что подобный вопрос совсем неуместен и, вероятно, опасен. Ведь людям, которые посвящены в тайны мафии, амнезией болеть нельзя!

В жизни порой бывают моменты, когда лучше прикинуться дурочкой, просто из чувства самосохранения.

Дорс расплылся в очередной широченной улыбке и наигранно вздохнул.
– И тут любовь? – «печально» вопросил он. – А до весны ещё целых полгода!

Вложить правильную идею в голову идиота – лучший способ эту самую идею похоронить.

Когда всё фигово, очень полезно радоваться хотя бы мелочам.

А еще пришла к однозначному выводу, что с любовью к некоторым острякам пора завязывать. Нет, замуж-то я согласна, а вот любить... всё-таки не хочу. Слишком это хлопотно и опасно, причем не только для сердца, но и для мозга. Ибо глупеют от этого дела. Очень!

– Вы… вы знакомы с кем-то из стариков? – изумился он.
– Конечно. С Шердомом, например.
Ой, как-то страшно за психическое здоровье собеседника стало. Ей-ей, в обморок грохнется!
– С самим?!
Нет, блин! Только с правым мизинцем его левой ноги!

— Чего тебе, Каст?
— Крови, — прошептала я и осеклась под убийственным взглядом пылающих огнем глаз.

Неосознанно подражая зомби, доплелась до ванной. Умылась, почистила свои 32 (на самом деле 28, но это мелочи), попутно отмечая, что похмелья как бы и нет. Пристально осмотрела прическу и пришла к выводу, что вчерашняя укладка пострадала не сильно, так что голову можно не мыть.

— Войны начинают неудачники, — вспомнив одну фантастическую книгу, пробормотала я. А что? Очень точное определение.

— Крошка, ты разбиваешь мое сердце, — наигранно простонал парень.
Пожав плечами и с видом «вот такая я зараза», я отправилась в ванную.

Послышалось красноречивое шипение, и я не сразу сообразила, что это именно я на змеиный язык перешла.

— Вы! — процедил норриец. — Опять!
А когда наше трио дружно, но молчаливо выказало недоумение, пояснил самым ядовитым тоном:
— Ещё не заметили закономерность? Как только вы трое собираетесь вместе, обязательно что-нибудь спровоцируете.
— То в дыру какую-нибудь провалитесь, — зашипел он. — То… на убийство кого-нибудь спровоцируете.

Узрела я следующее: больничная койка, на ней Каст, на Касте девица с огненными волосами в длинной белой сорочке. Вот только занималась парочка совсем не тем, о чём можно было подумать. Телохранительница сидела верхом на объекте охраны и… сжимала руками его горло!

Всё. Мат! Не тот, который чистый и русский, а другой – банальный, шахматный. И сердце, вопреки всякой логике, наполняется невероятной радостью! Хочется обнять весь мир, призвать тысячу пульсаров и крикнуть о том, что я… всё-таки мазохистка, и мазохизм этот, похоже, не лечится.

«Я вчера совершенно забыл про десерт. Надеюсь, тебе понравится».
Подписи не стояло, но она и не требовалась. Вообще, единственное, что было необходимо в данный момент – лимон. Просто… нельзя так широко улыбаться. Особенно по утрам. Особенно после ночи проведённой с мужчиной, который, кстати, удрал!

Есть в таких маленьких городах нечто волшебное. Нечто непередаваемое, едва заметное, но очень-очень важное. Может быть, душа?