Цитаты на тему «легенды»

Если ты станешь больше, чем человеком, если ты посвятишь себя идее, ты станешь совершенно иным. Л е г е н д о й.

Кто не захочет перед смертью надышаться досыта,
Кто не прыгнет в огонь, за деньгами и пылесосом,
Кто схватит стрелы судьбы, налету, гордясь ожогами,
Кто тонущему бросит жизнь свою на подмогу,
Тот сохранит род, всякой стихии сильней,
И на легендах о себе воспитает новых людей.

Люди веруют — люди действуют,
Легенды не рождаются на ровном месте!

На земле нет ни единого творения, в основе которого не лежала бы легенда. Единственный, кто виноват в этом, — человечество, которое хочет быть обманутым.

В легендах всех основных культур присутствует персонаж, цель которого — выполнять желания. Только не в Америке.

Для нас Рорк был легендой. Человек, который в огне не горел и в воде не тонул. Призраки были лучшими из лучших, но боялись нас именно из-за Рорка.

Теперь он легенда, а он предпочёл бы быть человеком.

Нанизывание легенд в качестве буквальных истин мгновенно превращает их из иносказания в неправду.

Бой с Федором Емельяненко стал бы идеальным вариантом. Федор в главном списке. Я могу провести сначала бой с кем-либо другим, чтобы вернуться в форму после двухлетнего простоя. Я встречался со многими легендами нашего спорта, но имя Федора не значилось никогда в качестве моего соперника.

Мы знаем, что со временем память слабеет не только у людей, но и у народов. В веках сохранится немногое. А легенда о Елене Прекрасной, которая вызвала войну между греками и троянцами, очень красива, и она переживет века.

Однажды выдохнешь и поймёшь: винить-то некого,
у каждого свой урок и свои бумеранги.
Пытаешься сверить свои вопросы с ответами,
а жизнь по другому предмету суёт шпаргалки.
Пытаешься обхитрить судьбу и препятствия,
вот только без них не живётся душе, не можется.
Мы сами себе выбираем людей, обстоятельства,
с которыми наша легенда однажды сложится.

Было время, было время, когда были Доны,
Их именами украшали свои кулоны.
О них говорили, но слова съедали тени.
Остаётся лишь легенда, которую не убили.

По легенде жил на свете наёмник, служивший местному военачальнику. Он влюбился в дочь военачальника. Они тайно поженились. Когда её отец узнал, наёмник был брошен в эту яму. Но потом его просто изгнали. Наёмник понял, что это дочь военачальника добилась его освобождения. Но чего он не мог знать – это истинную цену свободы. Она заняла его место в яме. И она носила под сердцем ребёнка этого наёмника. Невинность не может цвести под землёй: она должна быть растоптана. И однажды... этот доктор забыл запереть камеру. Но у ребёнка был друг, покровитель, который показал остальным, что это невинное дитя их спасение и его нужно оберегать. Но матери не так повезло.

Для меня честь разделить клетку с Фёдором. Он — живая легенда, с которой я хотел встретиться на протяжении многих лет. Пришла пора сделать это!

По возможности она всегда предпочитала держаться правды, хотя и выражалась уклончиво — так было легче не запутаться и внести коррективы, если в них возникнет необходимость.

Наконец, оставив книгу и вслушиваясь внимательно, он понял: девушка, больная воображением, слышала ночью в саду какие-то таинственные звуки, до такой степени прекрасные и странные, что должна была признать их гармонией священной, которая нам, смертным, непонятна и потому обратно улетает в небеса.

Легенда — ложь, обладающая респектабельностью, присущей почтенному возрасту.

— Это не выдумка, а легенда.
— А какая, на голову Горгоны, тут разница?
— Легенды... хоть и выдуманы, своим началом имеют желание либо страх, две силы, которые правят миром. Нельзя понять легенду, не понимая собственных желаний и страхов. Ты уверен в своих желаниях, тетрарх? И знаешь ли ты, чего боишься?

Конец эпохи, переходное время, требует своих легенд и сказок.

Древний Фангорн лежит на границе нашего королевства, но вот уже много поколений, как гондорцы там не бывали, так что опровергнуть пришедших из глубины времени легенд некому – но некому и подтвердить их.

— Неужели легенды не врут?
— Легенды не сжигают деревень.

Довакин, Довакин, козни зла пресеки, ты вовек дал в том клятву свою!
И враги много бед слышат в кличе побед, Довакин, поддержи нас в бою!
О вы, дети снегов, сказ далеких веков вы услышьте о витязе том!
Кто и змию, и расам людей был родней, силы в ком, как в светиле златом!
Гласом вооружен, к полю славы шел он, в час, когда Тамриэль жгла война!
Мощь ту’ума врагов, как мечом, всех секла, Довакина так сила звучна!

Человек найдёт себя внутри сказаний и легенд.

Принц может быть героем мифов и легенд, но он не должен жить в них. Он должен жить в реальном мире и создавать эти легенды.

О красоте сирен ходят легенды, но в кетонках течет королевская кровь, а это дарует особое великолепие. Величие, выкованное соленой водой и царскими привилегиями. Ресницы наши сотканы из ледяной стружки айсбергов, губы окрашены кровью моряков. Даже странно, что для кражи сердец нам вообще нужна песня.

Талигойя и впрямь застряла между «вчера» и «сегодня».
Его род, род Окделлов, был старшим в Доме Скал, по легендам ведущим свою родословную от одного из Четверых. На гербе Окделлов изображался золотой вепрь у подножия чёрной скалы, скалы были и на гербах кровных вассалов – Карлионов, Тристрамов, Рокслеев. «Незыблем» – это слово с герба сюзерена входило в девиз каждой фамилии Дома. В чём незыблем? В глупости? В упрямстве? И были ли они, их всесильные предки, завещавшие мудрость и силу избранным и покинувшие Талигойю для смертельного боя, или же великое прошлое – это сказки? Обычные сказки, придуманные дикарями, некогда населявшими Золотые земли?

Легенды, как и магические трюки, возникают потому, что действительность не отвечает нашим мечтам…

Любая тайна через время – вечность.
Легенды — часть неправды между строк.

Иногда в мифах и легендах есть доля правды.

Легенды никогда не оправдываются при близком рассмотрении.

Человека охватило желание мести. Он позволил киту унести его мать в море. Ее волосы свились... свились в бивень и она превратилась в нарвала...

— Нарушаешь уговор? А как же «плохие парни навсегда»?
— Да, но это «навсегда» закончилось, когда ты умер.
— Что? Ты что несешь, балбес?
— У тебя трижды останавливалось сердце, Майк.
— Маркус, послушай, этот подонок меня кое-чего лишил, и я это верну.
— Чего он тебя лишил, Майк? Ты все еще жив. Все, что он отнял — это легенду о пуленепробиваемом Майке, но я видел, как ты истекаешь кровью. Ты человек, такой, как и все остальные.

Как будут ликовать люди, какие легенды сочинят о гибели грозного противника! В этих мифах будет всё – мудрость и злость, героизм и жестокость. Не будет там только правды, потому что никому на свете стареющая йога не расскажет, что произошло на самом деле.

Зачастую легенды — как бы странно они не звучали — уходят корнями в реальность.

В старом скрипучем доме жил в Бервикшире Томми,
Где на холмах зеленых вереск душистый цвёл.
Нянькиным глупым сказкам с детства не верил Томми,
Верил в ситкомы Томми, в «Рэйнджерс» и рок-н-ролл.
Томми не верил в сказки, Томми поехал в Глазго,
В пахнущий травкой кампус, чтобы шальной весной
Клясться в любви до гроба нежным зеленым глазкам
И через год с коляской в парке гулять с женой.
Вновь поселился Томми в старом отцовском доме,
Осень прошла в заботах, следом за ней зима,
А тихой майской ночью песню услышал Томми
И убежал в истоме из дому прочь, к холмам.
Весело ржали кони, вереск звенел на склоне,
Эльфы смеялись: «Томми! Томми, станцуем рил!»
Нянькиных глупых сказок Томми, увы, не вспомнил,
Он ничего не понял, он в хоровод вступил.
В залах, что под холмами, ярко горело пламя,
Ритм отбивали ноги, в сердце стучала кровь.
Сын и жена казались Томми смешными снами
Только к рассвету память к Томми вернулась вновь.
Эльфы, смеясь, как дети, вывели на рассвете
Из золотых чертогов, из колдовского сна.
Томми в лицо ударил пыльный горячий ветер,
Мчащийся по планете там, где прошла война.
Плачь на руинах, Томми, плачь о погибшем доме,
Те, кто тебе был дорог, твой не услышат крик.
Всё, что тебе осталось, — нянькины сказки помнить,
Плачь на руинах, Томми, глупый смешной старик.

— La Persona Superiore a Dio. Тот, кто выше Бога.
— Сила, с помощью которой можно спасти мир, которая начинается в легендах.

Всякий старинный дом имеет свои легенды и своих призраков.

Только в легендах может выжить то, что в природе выжить не может. Только легенде и мифу не ведомы пределы возможного.

Нетрудно понять, почему легенда заслужила больше уважения, чем история. Легенду творит вся деревня — книгу пишет одинокий сумасшедший.

Легенды творились и творятся из материалов массового сознания, не обязательно безукоризненных с точки зрения морали или логики, но больше-то — не из чего.