Александра Кристо – цитаты и высказывания

Некоторые люди пылают так ярко, что их пламя невозможно затушить.

По-настоящему опасны только люди. Они непредсказуемы. Они лгут и предают.

Мне не положены эмоции, я должна внушать ужас, а не испытывать его.

Правда о том, кто я есть, стала кошмаром.

Нельзя колебаться. Это ключевая часть моего образа: никогда не расстраивайся, не злись и не медли. Будь в ответе за собственную жизнь и судьбу.

Новая крыша не защитит от прошлогоднего дождя.

В русалках больше рыбьего, чем плотского, и верхняя их — телесная — часть плавно перетекает в чешую. Вместо волос у них, в отличие от сирен, голубоватые отростки, а рты их могут растягиваться до размеров небольшой лодки, позволяя заглатывать акул целиком. У русалок темно-синие тела и плавники вдоль рук и позвоночника. Они одновременно и люди, и рыбы, не получившие красоты ни от первых, ни от вторых.
Как и все чудовища, они могут быть смертельно опасны, но там, где сирены соблазняют и убивают, русалки сами поддаются людскому очарованию.

Боль — это не всегда страдания.

Сны мои полны крови, но не моей. Кровь всегда чужая, потому что в своих снах я бессмертен, как, похоже, и наяву. Я соткан из шрамов и воспоминаний, ни одно из которых не относится к действительности.

Ее хрупкость кажется угрожающей, будто каждый угол худого тела — это оружие.

— В войнах не побеждают бегством.
— В войне вообще невозможно победить. Просто кто-то проигрывает.

Воду не обуздать, как и меня.

Люди открывают секреты не потому, что кому-то их нужно знать, а потому, что хотят с кем-нибудь поделиться.

Любовь и безумие — две звезды на одном небосклоне.

Сердца — это сила, и если мой народ жаждет чего-то отчаяннее, чем океанских глубин, то именно ее.

Наша жестокость бесценна. Дружеские и родственные чувства чужды нам так же, как земля.

Королевой нельзя восторгаться. Ее нужно бояться.

Умирая, сирены возвращаются в океан.

Свет способен на многое. Необъяснимое. Свет умеет лгать.

— Ты всегда что-то ищешь.
— Всегда есть, что искать.
— Если не будешь осторожен, то найдешь лишь опасность.
— Может, она-то мне и нужна.

Ты провел в море так много времени, что забыл, каково быть самим собой.

Земля отнимает мою суть, а море ее возвращает.

Она истинное чудо. Сирена, так долго ускользавшая от меня и наконец появившаяся. Позволившая мне узнать то, о чем поведать могут лишь немногие.

Мое чудовище нашло меня, и теперь мой черед ее искать.

Они приветствуют возможную смерть и радуются большой компании. Они безумны и прекрасны.

Если меч — твой единственный инструмент, ты всегда будешь отбиваться от проблем.

Пираты — лжецы по призванию, а королевские отпрыски — по крови.

Каждая Морская королева рождается простой сиреной и только вместе с короной взамен хвоста получает могучие щупальца, способные сдержать натиск армий. Она становится скорее кальмаром, чем рыбой, и с этим преображением в королеве расцветает магия, великая и неукротимая. Та, что меняет форму морей по прихоти хозяйки. Морская королева — она же Морская ведьма.

В мире нет ничего кроме боли и редких мгновений облегчения.

Любовь — в океане нечасто встретишь это слово. Оно рождается лишь в моей песне да на устах убитых мною принцев.

— Побольше уверенности. Ты еще никогда не выбирал для нас неверный путь.
— Это лишь значит, что никто не будет готов, когда я ошибусь.

— Ты сегодня как никогда бессердечна.
— Вот уж сердец у меня всегда в достатке. Семнадцать штук под кроватью.

Принц может быть героем мифов и легенд, но он не должен жить в них. Он должен жить в реальном мире и создавать эти легенды.

О красоте сирен ходят легенды, но в кетонках течет королевская кровь, а это дарует особое великолепие. Величие, выкованное соленой водой и царскими привилегиями. Ресницы наши сотканы из ледяной стружки айсбергов, губы окрашены кровью моряков. Даже странно, что для кражи сердец нам вообще нужна песня.

Для выживания нельзя прогибаться под мир — надо прогнуть мир под себя.

В глубине души Сакура — королева. Единственная проблема в том, что ей нечем править.

— Неисправимый циник.
— Неисправимый пират.
— Говоришь так, будто это оскорбление.
— Прими уже, что все, сказанное мной, оскорбление.

— Не будешь ли ты так добра перевести?
— Меня еще никогда не обвиняли в доброте.

Так странно, я ведь хотела забрать сердце Элиана, а теперь надеюсь, что он заберет мое.

Элиан так похож на моря, которые бороздит. Спокойный на поверхности и неистово бурлящий на глубине.