Цитаты на тему «род»

Тот род жилья, в котором знаешь, что найдешь вместо душа клистирную кишку, натягиваемую на ванный кран.

Само слово род. Это означает что-то родное, чувствуете? Наша Родина больна, но от кровати больной матери не уезжают.

Свинопасу, в общем, не так далеко до принца,
В родословной у каждого принца есть свинопас...

Один человек такого ни знать, ни помнить не может. А родовая память крови — она все хранит.

Кто не захочет перед смертью надышаться досыта,
Кто не прыгнет в огонь, за деньгами и пылесосом,
Кто схватит стрелы судьбы, налету, гордясь ожогами,
Кто тонущему бросит жизнь свою на подмогу,
Тот сохранит род, всякой стихии сильней,
И на легендах о себе воспитает новых людей.

Мама всегда говорила, что в хорошей семье сердца бьются как одно. Никто не знает тебя так хорошо, как те, с кем ты вместе живёшь, никто не сможет так защитить тебя перед всем миром, как кровные родственники.

А человек без честного рода и потомства, что хлебное семя, кинутое в землю и пропавшее даром в земле. Всходу нет — никто не узнает, что кинуто было семя.

Есть дырки в душе, которые ничем не заделать. Есть узлы в нашей семейной истории, которые не развязать. Есть предел наших возможностей. Не потому, что мы плохие или безвольные. Просто потому, что весь наш род, вся наша семья во многих поколениях живет внутри нас, в наших генах, в нашей памяти, в Бессознательном. И как ты ни старайся, ты всё равно будешь частью своего родового древа. И оно обязательно втюхает тебе от корней к ветвям по множеству веночек и прожилочек пару-тройку десятков стереотипов, с которыми ты всю жизнь будешь сталкиваться. И бывают моменты, когда твоя свобода заключается вовсе не в том, чтобы изобрести нечто новое, срубить дерево и порубить его на дрова, а скорее в том, как приспособиться к старому, как извлечь из него пользу, как принять его и модернизировать. Как уговорить птиц петь в ветвях этого дерева.

Не уронить честь рода… Эти слова неожиданно обрели для нее первостепенную важность. Странно это! Получается, задумалась она, пусть между нами могут быть внутренние разногласия, пусть мы в ссоре, в обиде друг на друга – это наше личное дело, дело нашего личного круга, куда посторонние с их советами не допускаются, но за общую, родовую честь мы выступим единым фронтом, не давая спуску обидчикам?
Да, ведь честь и достоинство останутся после нас, и наши потомки не отблагодарят нас, если вдруг окажется, что мы вместо крепкого монолита оставили траченную молью шаль?

Если рождается девочка со слабыми волосами, значит, её род иссыхает. Значит, в роду было много несчастных женщин, которые позволяли плохо с собой обращаться, закопали своё достоинство, не растили в себе счастье. У несчастных бабушек безкосые внучки.

Гармодий, потомок древнего рода Гармодия, попрекал его [Ификрата] безродностью. Ификрат ответил: «Мой род на мне начинается, твой на тебе кончается».

— Если они погибнут до того, как Дракула будет уничтожен — весь их род, все поколение рода никогда не попадут в рай. Более четырех веков они жертвовали своими жизнями, защищая нас. Нельзя допустить, чтобы они попали в чистилище.
— И поэтому вы решили отправить в ад меня.

Ей хотелось, чтобы я жил рядом, обзавёлся детьми как можно раньше, думал только об их благополучии – род живёт, но чего он стоит?

Отныне нарекаю тебя Братом,
Духовным Братом, пусть не по крови,
Безмерной нежностью Сестры Гекаты
Дарю тебе тепло своей Любви.

Род Аверно питает купель — разлом в земной тверди, который испускает вещую энергию на протяжении поколений. Каждого новорождённого семьи окунают в этот тёмный туман, даруя им связь с их землёй и её загадочной силой. Дети непреклонно верят в защиту семейных ценностей и традиций земли, но на самом деле они охраняют саму туманную купель, истинные намерения которой неизвестны. Но когда очередной новорождённый проходил обряд крещения, что-то пошло не так. В глазах малыша сверкнула искра разумения, испугавшая всех присутствовавших и заставившая жрецов шептаться. Его растили, дабы он пошёл по пути других отпрысков рода: война и защита родины во главе семейной армии. Но юноша выбрал иное. Пока другие учились обращаться с оружием, он медитировал у купели. Он глубоко вдыхал тёмный туман, учась быть единым с той силой, что протекала глубоко под землёй его дома; он стал порождением чёрного тумана. Род Аверно не одобрял такой выбор: и стар, и млад упрекали молодого лорда в безответственности. Но обвинения прекратились, едва тот вступил в свою первую битву и показал дарованную туманом власть над жизнью и смертью, о которой другие лорды не могли и мечтать.

Желание размножаться, оставить за собой память в виде собственного дитя... Это желание сокрыто глубоко в сердце любого живого существа...

Умер её отец, но об этом никто не знает. Кости его не погребли, заупокойную не отпели. Вот его дочь каждый год в день его смерти и плачет — память рода требует грусти.

Эта птица не поддалась искушению и отвергла яблоко из рук Евы, с тех пор живёт вечно. Ночью, пока никто не видит, феникс пролетает над миром. На чью крышу сядет — там родится ребёнок с тягой к искусству. Только он и сможет свой род обессмертить.

Если бы я выбрала свой род… многое было бы иначе. Все было бы иначе! Но как я могла? Запомни: когда род отдает девку в жены по уговору, она отдана! Она больше не принадлежит своему роду – она выкуплена, за нее заплачено! Нельзя корову продать, а потом ходить ее доить! Нельзя отдать девку по ряду, а потом ждать, что она будет на твоей, видишь ли, стороне!

Родовитость — впрочем, как и все прочее, что ненавидишь и чему завидуешь, — физически ощутима для ненавистника, а значит, столь же ощутимы и права, какими пользуются родовитые. Во время революций народ борется с высокородными, потому что ощущает их превосходство, во время перемирий он просто ощущает, что превосходство существует.

— Самое худшее, что можно сделать с человеком, — уничтожить его имя. — Гаргано обращался теперь не только к своему сыну. — У имен особая сила. Спросите хоть Капитана. Люди живут и умирают, их дети тоже умирают. Поступки забываются – все до единого, будь то любовные приключения или военные подвиги. Единственное, что остается после человека, – имя. Я это понял после гибели последнего Капеллетти. Их больше нет, некому продолжить некогда славный род.

Родовая цепь, что княжеская, что церковная, — это как цепь колодезная. Люди из этого колодца годами воду черпают. Нельзя человеку без воды, нельзя человеку без веры — так человек грешный, Божье творение, устроен по подобию Господа. Все едино и связано в жизни человеческой: из бездны времен идёт и холод, и тепло цепи родовой. И каждое звено в этой цепи может и воду пустить и ржу, и золото... Согрешит в гордыне и тщеславии, в измене и суете человече, и уже на глубине ржа слизнями обрастет. Черпаем святую водицу, а наверх полезут из глубины ржавые слизни... И пить уже воду противно. Да и водица колодца родниковая болотцем запросто обернется, притом, может, из-за двух звеньев проржавевших... И везде причина одна — тщета, гордыня, себялюбие, корысть...

Оттолкнёмся от фактов. Во-первых, «корни» есть у всех. Люди могут не знать этого, не принимать это, но «корни» есть. Во-вторых, ответственность за связь с предками лежит в большей степени на самом человеке. В — третьих, на уровне души эта связь есть всегда. Если что-то мешает этой связи, то это тема для индивидуальной психотерапии. В-четвёртых, оттолкнёмся от метафоры дерева. Дерево растёт потому, что у него есть корни. Оно питается через них влагой и минеральными веществами из почвы. Наши предки делают для нас нечто похожее. Мы хорошо растём, если у нас хорошая связь с корнями, питанием. Но выбор, как всегда, за самим человеком.

Стремление к соитию есть средство, которое природа создала для спасения и сохранения рода, а не для удовлетворения похоти.

Род человеческий — величайший массовый убийца всех времен.

— Расскажи мне о Заммисе.
— Заммисе?
— Да. Что это за имя?
— В роду Драков всего пять имён. Я Шиган. До меня был Гофик, а до Гофика — Хаесни.
— Дальше! Рассказывай!
— Перед Хаесни был Тай. Перед Таем был Заммис.
— Сюда! Смотри!
— Однажды я должен буду стоять с Заммисом перед Священным Советом планеты Дракон и излагать нашу родословную, чтобы Заммиса приняли в общество Драков.

Дэвидж вернул Заммиса и Драков домой. Он исполнил свою клятву и произнёс родословную Заммиса перед Священным Советом планеты Дракон. А когда по прошествии времени Заммис привёл на Священный Совет своего ребёнка, в родословную Джериба было добавлено имя Уиллиса Дэвиджа.

— Я надеялся, что веду род от более достойных предков. — отвечал Каспиан.
— Ты ведешь род от господина Адама и госпожи Евы, — сказал Аслан. — Это честь, способная возвысить главу беднейшего бедняка, и позор, способный пригнуть плечи величайшего императора. Будь доволен.
Касписан поклонился.

Родословное древо... У Вишен, родословное у Черешни.
Почему же я древом не вышел? Почему я ничем не утешен?
Родословное древо у Сливы, родословное у Лимона.
От чего я такой несчастливый? Где моя поднебесная крона?

Ты вернул своих сыновей и защитил род Альфреда. Стены, дворцы и даже гробницы можно восстановить. Уэссекс — это ты, Эдуард.