Цитаты на тему «апатия»

Я твержу себе снова и снова, что нужно что-то сделать, а потом забываю или, может быть, легче просто ничего не делать, когда я говорю себе, что нужно сделать.

— У тебя есть работа. У тебя есть я. Ты жив!
— Я повторял себе это множество раз. Так часто, что из этих слов выветрился весь смысл.

Апатия — это когда и надо бы повеситься, да не хочется.

Беда в том, что мне вдруг стало на все наплевать. Нет у меня никаких целей, никаких амбиций. Это мне ужасно не нравится.

Апатия и лень — истинное замерзание души и тела.

В небе висит месяц, какой-то он заплесневелый, на полу — гора бычков. И вокруг, сколько ни крути башкой по сторонам, — абсолютно ничего, что радовало бы душу.

Устают не от ног, а от их потери. Устают не от здоровья, а от его потери.

... апатия достигла максимума. Нет веры, нет стремления, нет злости, нет ненависти, даже желания нет. Всё стало слишком утомительным.

Одно из самых тяжелых заболеваний человека — это приступы равнодушия к работе и жизни.

Одной из главных причин апатии является отсутствие цели в жизни. Когда не к чему стремиться, наступает упадок сил, сознание погружается в сонное состояние. И напротив, когда есть желание чего-то добиться, энергия намерения активизируется и жизненный тонус повышается.
Если все не ладится, нужно найти и поставить себе цель. Без цели и существование бесцельное, аморфное. Для начала за цель можно взять самого себя – заняться собой. Что может принести вам самоуважение и удовлетворение? Есть много путей самосовершенствования: внешний вид, интеллект, физическая форма и т. д. Можно поставить себе цель добиваться улучшения в каком-либо одном или нескольких аспектах. Вам лучше знать, что принесет удовлетворение. Тогда и вкус к жизни появится, и все остальное наладится автоматически.

Я бы наверное скучала, если бы были силы...

Не апатия. Не депрессия. А усталость. И просто бесит всё.

Мою жизнь пишет грустный талантливый автор:
Не спадает апатия даже на час. Глупо думать о том, что со мной будет завтра.
Мне бы справиться с этим хотя бы сейчас

Я научился страдать пассивно.

Когда-то у меня было чистое лицо, с аккуратной щетиной и на голове был порядок. Во мне кишела энергия, и я хранил ее. А теперь, кажется, валяюсь на одре, неисследованной мною, болезни. И нет больше смысла спорить с самим собой. Меня преследует ощущение, будто все вокруг — нереально, но я не могу задавать этому тон.

Улыбаюсь мрачно и без радостно.

Казалось бы – сегодня пришло время воспользоваться случаем, приготовиться к прыжку, сделать что-то другое (я не говорю новое, потому что все новое лежит в зоне «сом», а именно другое). И ничего не происходит. Одни ходят со с понурыми лицами, другие – с этой вечной претензией на лице, какая бывает у вчерашних провинциалов, третьи просто забывают лица дома, выходя на улицу. Кругом потрясающая импотенция, глаза, состоящие из одних белков, и холодные руки. И только челюсти – «жвалкжвалк». Во всем городе. В каждой гребаной подворотне. В каждой сраной квартире. Весь город превратился в одного толстожопого телезрителя, приросшего к каменному дивану и сипящему вечным похмельем: «А сёня чё по ящику?»

Не то, что бы ты мне совсем безразлична -
Ты очень хорошая, как не крути!
Я просто давно ко всему апатичен,
И нравится мне, что нет страсти в груди. Проснусь по утру, никого не тревожа,
Открою балкон — полной грудью вдохну!
И нравится мне тишина у прихожей,
Известная только лишь мне одному. И снова прошло долгожданное лето -
Я очень устал находить и терять; На столько устал, что мне нравится это -
Никем не тревожась, ложиться в кровать.

Годы шли, я становился всё ленивей и апатичнее.

Я останусь седою ниткой
На твоих расписных бинтах.
Я хочу быть забытым снимком,
Я хочу быть твоим «никак». На душе засыпает тонна.
Тонна мертвых бескрылых птиц.
мне б дышать по линейке — ровно,
В горле рельсы шершавых спиц. Слишком слабо звенели кости
Обесточенных батарей,
Горький вкус извращенной злости
заскрипел в косяках дверей. Меня утро лениво рубит
Во врожденное «пополам»
Между недолюбивших мумий,
Разломавших надежду в хлам. Обделенная сном морали.
Бог бывает, увы, не прав.
положи мне свои печали
В нераспахнутый стенный шкаф.

А сил не было потому, что не было у него определенного желанья, и мученье было именно в том, что он тщетно искал желанья. Он не мог принудить себя протянуть руку к лампе, чтобы включить свет. Ему казался немыслимым чудом этот простой переход от намеренья к его осуществленью. Ничто не украшало его бесцветной тоски, мысли ползли без связи, сердце билось тихо, белье докучливо липло к телу.

Ничего не хочется... Ехать не хочется — слишком сильное движение: пешком идти не хочется — устанешь; лечь? — придется валяться попусту или снова вставать, а ни того, ни другого не хочется... Словом, ничего не хочется.

Приводи в движенье себя,
Бездыханное бренное тело,
Оно будто бы окаменело
И не видит ни ночи, ни дня. Всё застыло вокруг и внутри,
И мир кажется недоступным.
Ты бесцельно толчёшь воду в ступе
И не можешь свой выход найти. Но лишь стоит шагнуть вперёд,
Сделать маленькое движение –
Открываются новые двери,
И ты вновь набираешь ход.

Лень и апатия — самые надежные душегубы.

Только как раз сегодня вечером мне очень грустно, сегодня я не смогу быть веселым, но, может быть, смогу завтра.

В данном случае у меня были все признаки болезни печени (в этом нельзя было ошибиться), включая главный симптом: «апатия и непреодолимое отвращение ко всякого рода труду». Как меня мучил этот недуг — невозможно описать. Я страдал им с колыбели. С тех пор как я пошёл в школу, болезнь не отпускала меня почти ни на один день.

Вернувшись домой, он пробовал читать, но то, что было в книге, показалось ему таким чужим и неуместным, что он бросил ее посредине придаточного предложения. На него нашло то, что он называл «рассеянье воли». Он сидел не шевелясь перед столом и
не мог решить, что ему делать: переменить ли положение тела, встать ли, чтобы пойти вымыть руки, отворить ли окно, за которым пасмурный день уже переходил в сумерки...

Ведь и страсть к суете признак не деятельного, но мятущегося в постоянном возбуждении духа, и привычка считать каждое движение тягостным – признак не безмятежности, но изнеженности и распущенности.

Вот такое ощущение, что я уже умер...
День повторяется уже в который раз.
Я знаю что будет дальше, что будет завтра, после завтра...
Не представляешь как это все осточертело... Как я от этого устал, каждый день как и прошлый...

... он не знал, как долго простоял, погруженный в апатию своей победы.

Уж не знаю, кому из людей нужно помереть, чтоб я так тосковал...

Это было странное, но приятное состояние. Такое бывает, когда слишком долго чего-то хочешь, тратишь на достижение последние силы и наконец получаешь желаемое. Умом осознаешь и принимаешь ситуацию, но не имеешь ресурсов, чтобы прочувствовать успех. Ты выжат, высушен, развеян по ветру. Уже не способен радоваться сердцем – только головой. Не страдаешь – паришь в пустоте наедине со своим разумом. И нет в этом ничего плохого. И хорошего тоже нет.

Это же самое страшное, когда у человека не остается никаких желаний.

Гном против обыкновения был молчалив, но не пренебрегал случаем стащить из мешка Тары очередной кусок мяса.
— Опять ты за свое, — устало сказала девушка, поймав Гварта в очередной раз. — Да ешь, крелл с тобой.
От такого настроя у гнома пропал весь аппетит, над чем я не преминул поиздеваться.

Земля покрыта целиком окаменевшим говном,
Без тебя — апатия, смотрю на все как сквозь сон.
Утром жду ночи, ночью — рассвета. Хочу лета зимой, зиму — летом.
В понедельник четверг, в четверг — среду,
Голова наполнена бредом.

Противоположность любви — апатия, а не ненависть.

И не знаешь, к кому идти такой смурной — к психотерапевту или гробовщику.

Возненавидеть жизнь можно только вследствие апатии и лени.

Ну вот таки и сиди, из пальца тоску высасывая, чтоб оправдывать лень, апатией зарастать. И такая клокочет непримиримость классовая между тем, кто ты есть и тем, кем могла бы стать. Ну сиди так, сквозь зубы зло матерясь да всхлипывая, словно глина, что не нашла себе гончара, чтоб крутилась в башке цветная нарезка клиповая, как чудесно все было в жизни еще вчера. Приключилась опять подстава, любовь внеплановая, тектонический сдвиг по фазе – ну глупо ведь: эта жизнь по тебе катается, переламывая, а ты только и можешь дёргаться и реветь.

Апатия к будням.
То чувство, как будто с температурой в кровати:
скорее хочется вскрыться, нежели что-то менять.
И в каждом сне возвращаешься в лето,
сжимая конверты счастливых билетов.