Цитаты на тему «разлука»

Жизнь без тебя не для меня,
Не для меня и жизнь с тобой.
Но всё равно люблю тебя,
И хоть сейчас с тобой другой… Ушла, забрав себя, оставив память,
Ушла, не дав мне шанс иной.
Дала бы шанс мне всё исправить,
Дала бы мне побыть с тобой… Тебя я вспоминаю каждый день,
Тебя любил, люблю, не говорю, что буду.
Со мной идешь не ты, а тень,
Твои глаза, твой запах не забуду… Таких, как ты, быть может, не увижу,
Таких, как ты, быть может, не бывает.
За что любовь я ненавижу:
Любовь порой и убивает…

— Знаешь, Конан-кун... а правда, что люди меняются? Отдаляются ли их сердца во время разлуки? Всё, что я могу делать — это ждать... Но это так сложно...
— Не волнуйся, я уверен, Шиничи-ниичан такой, как ты его помнишь. Так что незачем беспокоиться!
— Хотела бы я, чтобы ты был Шиничи...

Чтобы освободиться — скажу: «Нет меня».
Всё сильней, очевиднее день ото дня
Эта мысль проступает, бодрит, леденя.
Тишь без дна и без края, Небесами мои заливая глаза,
Наступила почти. Чтобы двинуться за -
«Нет тебя» надо тоже осилить сказать.
Но язык замирает.

Всё хорошо. Просто мир стал немного старше
И равнодушнее смотрит на жизнь вокруг.
Мы вместе с ним разбегаемся — дальше, дальше.
Редко во снах вспоминая, кем были раньше.
Птицы на днях собирались лететь на юг. Всё хорошо. Жизнь беспечно летит по кругу,
Прыгая в март из холодного февраля.
Птицы вчера наконец-то вернулись с юга.
Знаешь, вам с ней будет просто любить друг друга.
Ты не заметишь того, что она — не я.

Узор судьбы чертит неслышный след:
Твое лицо я вижу вновь так близко;
И веет вновь дыханьем прошлых лет
Передо мной лежащая записка: Не надо встреч... Не надо продолжать...
Не нужно слов, клянусь тебе, не стоит!
И если вновь больное сердце ноет,
Заставь его застыть и замолчать!

Я не хочу былого осквернить
Игрою чувств минутного возврата.
Что было раз — тому уже не быть.

Что нам разлука? — Лихая забава,
Беды скучают без нас.
Спьяну ли ввалится в горницу слава,
Бьет ли тринадцатый час? Или забыты, забиты, за… кто там
Так научился стучать?
Вот и идти мне обратно к воротам
Новое горе встречать.

Вместо твоих рук вечера разлук.

Сколько тактов у разлук,
Cтолько глаз и рук.

Вечерний ветер начал трепаться с занавеской о чем-то своем. Та, обольщенная таким вниманием, отвечала ему взаимностью, смущаясь и кокетничая, пытаясь всячески выразить одну только фразу: «Я не такая». Всякий раз, когда невидимые сильные руки ветра порывисто подхватывали ее стройное тонкое тело, она вырывалась со словами: «Ну что вы себе позволяете?» Каждый из них понимал, что надо решаться, потому что неизвестно, когда еще они смогут так же свободно, непринужденно миловаться. Окно может закрыться в любой момент, и тогда жизнь разлучит их, сделает далекими, и они не смогут общаться так искренне, сожалея об упущенных возможностях, поглядывая друг на друга холодным стеклянным взглядом.

Заболел отчаяньем разлуки.

Он дал мне слово, обещал, что вернется, что не бросит. Он обещал. Я его просила не уезжать, не помогло. Сказала: весь мир восклицает о любви к тебе. Даже горы и камни кричат: «Не уходи!». Но он ушел. Вырвал мое сердце и ушел. У меня внутри все горит, моя душа болит, мне теперь даже трудно дышать.

У тебя теперь другой.
Я не брошу голой злой рукой
ему перчатку -
у меня рука в другой
руке. У меня — Другая.
И ты, меня не ругая,
ненавидишь адски, всеми адами круга...

Бывает слово «ненавижу»
Звучит слабей, чем «не увижу».
Не взрыв, не выстрел, не гроза -
А белые, как смерть, глаза
И белый голос: не увижу.
Как в камень вмерзшая слеза.

Весна еще
Едва оделась в зелень,
А в волосах моих
Седин все боле.
Когда разлука длится слишком долго,
Печаль сменяется тупою болью.

Но ласка та, что далека от рук,
стреляет в мозг, когда от верст опешишь,
проворней уст: ведь небосвод разлук
несокрушимей потолков убежищ!

Я оставляю тебя намеренно,
Без расстановок всего и вся.
А кто с тобой остается временно -
Уже не я.

Ты ушла и ко мне не вернешься,
Позабыла ты мой уголок,
И теперь ты другому смеешься,
Укрываяся в белый платок. Мне тоскливо, и скучно, и жалко,
Неуютно камин мой горит,
Но измятая в книжке фиалка
Все о счастье былом говорит.

Вокзалы и аэропорты. Да, это, несомненно, они виноваты во всем. В мире не сыскать, пожалуй, ни одного города или даже крохотного городка, в котором бы не оказалось хоть одной такой фабрики разлук. Двери-челюсти этих зданий беспрестанно заглатывают и выплевывают своих жертв, а сами жертвы предпочитают не обращать на это внимания и исправно платят за то, чтобы расстаться с кем-то… на время или же навсегда. Так уж сложилось, что разлука в наше время – всего лишь средство чьего-то заработка.

Она ушла. И город опустел. И в каждом шорохе листвы. Воспоминания, о том что я имел. И чувство полной пустоты...

Она ушла. И город опустел. И в каждом шорохе листвы. Воспоминания, о том что я имел. И чувство полной пустоты...

А ведь когда-то мы действительно друг друга забудем. Не верится

Так страшно забывать,
Сначала начинать,
Проститься и отпустить
Ни слова не говорить!

Вот я знаю, Сашенька моя, что ты существуешь. А ты знаешь, что я есть. И это все делает меня здесь, где все шиворот-навыворот, настоящим.

Долгий дождь, пора осенней скуки,
Что-то нам не удалось понять,
И одну любовь на две разлуки
Мы с тобой решили поменять.

Как двум Галактикам, тебе и мне, судьба навеки повелела разлететься...
Жестокость этой истины проста — её приемлет хладный ум, но, к сожаленью, не приемлет сердце.

Как циркуля игла, дрожа,
Те будет озирать края,
Где кружится моя душа,
Не двигаясь, душа твоя.

Я не признаю такую веру, которая разлучает влюбленные сердца!

Есть такие разлуки, которые как будто протекают спокойно, но они полны отчаяния.

Тосковала по тебе волком.
Все казалось в толпе: вон ты!
И машины считала похожие,
Расстояние чуяла кожей.

За тобой не закрывая дверь,
Я живу уже который год.
И с тех пор отсчёт моих нечаянных потерь,
Остановленный кого-то ждёт.

Как странно, как необъяснимо,
Как смутно всё в судьбе моей,
Прочь уноситься от любимой,
А не лететь на встречу к ней.
Как всё в душе моей смешалось.
Зачем я так гоню коня?
Чтоб ты всё дальше удалялась,
И удалялась от меня. Ты, как за тысячу веков,
Ты страшно далека,
Ты из приснившихся стихов
Последняя строка!
Строка, которой поутру,
Не вспомнить, не забыть,
Ушла, как парус на ветру,
За горизонта нить, ушла.

Разлука — это темная комната, в которой не видно даже любви.

Есть всегда что-то щемящее в сценах расставания. Каждое расставание – это разлука. А всякая разлука – это мини-смерть.

В разлуке любовь всеохватна.

Мы вообще, должно быть, очень виноваты все друг перед другом. Но только при разлуке чувствуешь это. Потом — сколько еще осталось нам этих лет вместе? Если и будут эти лета еще, то все равно остается их все меньше и меньше. А дальше? Разойдемся по могилам! Так больно, так обострены чувства, так остры все мысли и воспоминания! А как тупы мы обычно! Как спокойны! И неужели нужна эта боль, чтобы мы ценили жизнь?

Разлука и возвращение — но возвращаемся ли мы на самом деле? У мертвых есть одно-единственное преимущество перед живыми, говорит Ницше: им не придется больше умирать...

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них –
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь.
Когда уходите на миг!

В минуты смерти близкого люди горюют искренне – большинство от того, что думают о собственной кончине, но многие и из-за тяжести наставшей вечной разлуки.

Мы целовались в Большом парке и потом на набережной под белыми статуями, и я провожал её домой, и мы долго ещё целовались в парадном, и по лестнице всё время почему-то ходили люди, хотя было уже поздно. И она очень боялась, что вдруг пройдет мимо ее мама и спросит: «А что ты здесь делаешь, Валя, и кто этот молодой человек?» Это было летом, в белые ночи. <...> Тогда казалось, что это самое главное, что это будет всегда — и зимой, и летом, и на набережной под белыми статуями, и в Большом парке, и в театре, где она была очень красивая в чёрном платье с белым воротником и всё время толкала меня в бок, чтобы я не хохотал слишком громко. Но однажды она не пришла, как мы договорились, и я по видеофону условился снова, и она опять не пришла и перестала писать мне письма, когда я вернулся в Школу. Я всё не верил и писал длинные письма, очень глупые, но тогда я ещё не знал, что они глупые.