Цитаты на тему «алкоголизм»

Никто ещё не находил ответ на свои вопросы на дне бутылки.

На дне бутылки погибло больше душ, чем в аду.

— Я играю в новую игру, которая называется «Каждый раз, когда я в депрессии, я напиваюсь».
— Такая игра уже существует, и называется алкоголизм.

Когда мне говорят, что пьют от отчаяния — это всё чушь собачья. Когда говорят — вот, пьёт с горя. Единственное горе, чаще всего, у того, кто пьёт — это то, что он пьёт. Другого горя никакого нет. Круговорот. Это закольцованная проблема.

Я слишком занят порчей лёгких, чтобы пить.

Нет у меня проблем со спиртным, — неожиданно громко объявил он. — У меня с алкоголем отношения такие же, как были у Черчилля: я могу отпускать шутки, править Англией, делать все, что душе угодно, но вот не пить не могу.

Вкушение алкоголя есть бессознательная попытка самолечения посредством «спаивания» внутренней стражи.

Алкоголизм является таким социальным злом, которое трудно вообще переоценить.

Ничто в мире не сравнится с обаянием окончательно спившегося алкаша.

Я начал сильно пить. Чтобы забыть о боли, избавиться от одиночества... Но выпивка никогда ни хрена не меняет...

Без Хеймитча, по-моему, куда безопаснее, — возражаю я. — Он так проспиртовался, что от огня, боюсь, вспыхнет как спичка.

... отказ алкоголика от выпивки — это не конец его пути к исцелению, а только начало.

С тех пор, как ты бросил пить, с тобой невозможно стало разговаривать!

Возле ограды местного храма лежал пьяный, оскорбляя чувства верующих, тоже желающих нажраться вусмерть.

Видите ли, алкоголизм — очень сложная штука. С одной стороны, ты пьешь, когда счастлив, с другой — чтобы утопить свои печали. Но слово «демон», на мой взгляд, слишком сильное. Я бы сказал, что это скорее некая уязвимость, страх — все мы в тот или иной период жизни сталкиваемся со страхом и чувствуем уязвимость. Их надо побороть. Если в этой битве мы проигрываем, то назад дороги нет. Но если собираем все силы в кулак, идем до конца, то в итоге побеждаем. Нельзя опускать руки, нельзя отчаиваться — нужно продолжать бороться за себя.

— Не понимаю, как страна, победившая Наполеона и Гитлера, не может победить алкоголизм...
— Дорогая, так алкоголизм не нападал!

— Нет, мне правда что-то нехорошо. Руки трясутся, со зрением что-то не так. Всё как будто во сне.
— Брона, ты просто трезвая.
— Мне это не нравится, Нив. Совсем не нравится.

Ну вот уже звенит капель, и постучался кто-то в дверь.
И что я слышу, приколись? «Откройте, это перепись!»
Э-эх, вас-то мне и надо!
Э-эх, пошли отсюда, гады!
Э-эх, всех не перепишете! Эй, государство, не скупись, почаще делай перепись!
И пусть статистика твоя, покажет то, что знаю я:
Э-эх, народ у нас весёлый,
Э-эй, с характером тяжёлым!
Перепись-перепись, все кругом перепились!

Мне надо выпить. Или бросать уже окончательно. Одно из двух.

Я все помню, я ведь теперь трезвый.

Если вы спросите меня, почему мой отец стал алкоголиком — я не знаю. Может быть, он слишком разочаровался в жизни. Я не знаю, и это не важно.

Что мне оставалось делать? Лечь в постель, укрыться с головой и ждать. Рано или поздно все это должно было кончиться. Сердце у меня здоровое. Ведь протащило же оно меня через сотню запоев.
Мотор хороший. Жаль, что нету тормозов. Останавливаюсь я только в кювете…
Я укрылся с головой и затих.

— Я что же, одна буду?
— Я не могу, я алкоголик.
— Откровенно. Тогда я тоже не буду, чтобы вас не смущать.
— Нет, меня смутить трудно. Завязавшие алкоголики — они даже любят, когда другие пьют.

Нет понятия алкоголик. Есть просто слабая печень.

Стариков-алкоголиков полно, а вот наркоманов — нет.

Не так уж много развлечений бате по карману:
Батя пьёт водку,
Батя бьёт маму.
И ни к чему менять программу – и так всё чётко:
Батя бьёт маму,
Батя пьет водку.

Я из тех людей, которые резко меняются, стоит им выпить. Я превращался в другого человека, но не могу сказать, в какого — я не помню, это похоже на хаос. В один прекрасный момент мне надоело получать по двадцать сообщений за утро: «Где ты, парень? У тебя все в порядке?» Я решил бросить пить, и это далось мне очень тяжело, я постоянно срывался. Но когда однажды я отправился на пятичасовую прогулку, понял, что пока я занимаюсь спортом, мне не хочется употреблять алкоголь. Осознав это, я начал ежедневно ходить в спортзал и усиленно тренироваться. Вот уже три года я не пью спиртное.

То, что наркотики с алкоголем по-настоящему отняли у меня, так это энтузиазм.

— Дневник забросила?
— Нет, каждый день я там пишу, что не пила, а что писать за вчера...
— Не бойся пустых страниц, они только кажутся пустыми — в них все ответы.

Я объяснил ему, что вино, привозимое к нам из чужих стран, служит не для восполнения недостатка в воде и других напитках, но влага эта веселит нас, одурманивает, рассеивает грустные мысли, наполняет мозг фантастическими образами, убаюкивает несбыточными надеждами, прогоняет страх, приостанавливает на некоторое время деятельность разума, лишает нас способности управлять движениями нашего тела и в заключении погружает в глубокий сон. Правда, нужно признать, что от такого сна мы просыпаемся всегда больными и удрученными и что употребление этой влаги рождает в нас всякие недуги, делает нашу жизнь несчастной и сокращает её.

Мой отец не ложился спать, не выпив свою порцию джина. Он говорил, что те, кто пьет воду, не доживают до старости. Сам он тоже не дожил, упокой, Господи, его душу.

Мне не сбежать от себя,
Даже если я снова в хламину.

Я выпивал… Но такой уж я человек: стоит немного выпить, и если предложат кокаин, тут же это покажется классной идеей… И через сутки идея всё ещё кажется классной: тогда я ползаю по ковру в поисках завалявшейся гранулы… Спустя какое-то время я стал понимать, что утратил контроль. Я начал ненавидеть себя.

— Как сестра?
— Развелась.
— А я говорил, с нами алкоголиками — это не жизнь.

Дыши глубоко.
Помни.
Ты — профессионал.
Всего несколько первых мазков.
Потом можешь напиться в стельку.
Что в этом сложного?

Жить с алкоголиком — подкладывать мину замедленного действия под общих детей.

— Конечно, даже я едва ли приструнила бы его [Кроу], но нарываться на схватку...
— Он был пьян!
— Он всегда пьян.

Взобравшись на этого «монстра», он разъезжал ничуть не хуже Поля Ревира, выкрикивая при этом что-то из Евангелия, как бы выполняя повеления Божии — ну, прямо современный Джонатан Эдуардз, проповедующий грешников и предостерегающий таковых о Гневе Божием. Никто его, конечно, не слушал, а если прислушивался, то немедленно звал на помощь шерифа или офицера полиции Дорфа, чтобы представители власти отправили несостоявшегося проповедника куда-нибудь проспаться.

Алкашей распознать легко: от них разит мочой и застарелым потом. Психов тоже легко распознать: зловоние исходит от их спутанных, искаженных мыслей.

Алкоголиками и наркоманами очень часто становятся люди, которым в детстве не позволяли ощутить всю полноту собственных чувств. Они прибегают к алкоголю или наркотикам, чтобы хоть на какое-то время вернуть утраченную интенсивность переживаний.