Цитаты на тему «шрамы»

Что ты забыл — сущность моей памяти. Что ты видишь — шрам моей ненависти. Слышишь эхо? Это поступь прошлого.

Шрамы обладают удивительным свойством. Они напоминают о том, что наше прошлое реально. И не позволяют нам позабыть о событиях, которые оставили эти шрамы.

Стань моим шрамом на теле, ночной истерикой,
Самой большой потерей за то, что я тебе верила.

Мое тело — это шрамы и татуировки. И то, и другое не случайно и навсегда.

— Любить кого-то издалека означает, что они дают взамен — всегда вдалеке.
— Мне нравится дистанция, так не видно моих шрамов.

— Я несколько десятилетий потратил, чтобы исправить то, что сделал твой отец. Что я сделал не так?
— Может быть шрамы оказались слишком глубоки.

Войны оставляют шрамы, но не все из них можно увидеть.

Джейми был прав. Глядя на эти чудовищные следы насилия, нельзя было не представлять себе действие, которое их оставило. Я старалась не думать о том, что эти вот мускулистые руки были вытянуты, распластаны и связаны, медно-рыжая голова поникла в агонии, прижатая к столбу, но рубцы, на которые я сейчас смотрела, невольно вызывали в воображении ужасные картины. Кричал ли он, когда они делали это? Я прогнала такую мысль немедленно. Я слышала рассказы, доходившие до нас из послевоенной Германии, о мучениях куда более страшных, но он был прав: слышать — совсем не то, что видеть.

Алек знает, кто я такой, то есть он знает, что меня пороли, но рубцов он не видел. Но знать о чем-то и видеть собственными глазами — разные вещи.

Они терзают нас в ночи, с каждым криком оставляя шрамы в наших головах.

Все потом. Мы всегда откладываем на потом, и не учитываем, что этого «потом» может не быть. Не успеем сказать, сделать, признаться, полюбить, отдохнуть. Иллюзорное «потом» оставляет шрамов на душе больше, чем разбитая любовь.

Морщины в душе разглаживаются — когда доброта наполняет душу!

Безопасность – вот, что я ищу. Я очень долго не могла сформулировать, что же для меня главное в отношениях с людьми. Теперь поняла. БЕЗОПАСНОСТЬ. Не только физическая, но и эмоциональная. Я хочу не бояться быть собой, не играть роли, не скрывать шрамы, и при этом быть уверенной в том, что меня принимают. Не жалеют, а принимают, настоящей, со всем моим багажом. Я устала всю жизнь прятаться в панцирь, как черепаха, устала наращивать броню и утаивать свою историю, опасаясь очередных издевок.

Сны мои полны крови, но не моей. Кровь всегда чужая, потому что в своих снах я бессмертен, как, похоже, и наяву. Я соткан из шрамов и воспоминаний, ни одно из которых не относится к действительности.

Над шрамом шутит тот, кто не был ранен.

Истина надёжно укрыта покровом тьмы. Нам остаётся только гадать, что за ней скрывается. До тех пор, пока истина не выйдет на свет, люди будут прятать боль в самых тёмных уголках своей памяти. Особенно если эту боль ничем не излечить. В итоге останутся шрамы. Они будут очень глубокими. Они породят новую боль. Боль нельзя терпеть вечно. Но её можно потопить в ярости! Когда ярость выходит наружу, мы наносим новые раны себе и близким. И так продолжается без конца...

Дети показывают свои шрамы, как медали. Для влюбленных шрам — это секрет, который скоро будет раскрыт. Шрам — это то, что бывает, когда слово становится плотию. Это так легко: показать рану — величественный шрам, полученный в бою. И так тяжело показать прыщ.

— Что это у тебя за шрам?
— Это не шрам, а цыганский крест. Если ты заглянешь в мою душу, то увидишь там точно такой же.

— Шрамы закаляют характер. Особенно с хорошей историей.
— Да, если сможешь ее рассказать.

Раны, конечно, заживут, хотя и оставляют шрамы в душе, меняют человека.

Мне с тобой не всегда легко,
Иногда даже очень трудно;
Но не просто так нам дано
Быть страницами в книгах друг друга. Нас свела для уроков жизнь:
Через иглы слов и страданий
Мы упорно стремимся ввысь,
Развивая духовные грани. Пусть избито сердце ножом,
Зарастут глубокие раны —
И проявится хорошо
Смысл, вложенный в эти шрамы.

Шрам, оставленный бедою,
Будет долго виден след,
И водицею святою
Не излечится он, нет. Но пусть шрам не беспокоит,
Коль душой к нему привык.
Всё равно жить дальше стоит,
Не вдаваясь в шум и крик.

Я думала, у Вас должны быть рога и копыта, ведь так обычно описывают людей, отвергнутых Богом, хотя что с того, что у вас нет рогов? Зато есть шрамы.

Если каждое сомнение оставляет памятный кровоточащий шрам на сердце, тогда мое изрезано вдоль и поперек. Я не знаю, что я за человек и человек ли я вообще, после этого.

Шрамы на лице от боксерских перчаток — на всю жизнь отложили свой отпечаток.

— Шрамы ведь можно свести, почему ты их не сотрёшь?
— Для меня шрамы знак того что про меня не забыли.

... уродливы только шрамы на чести…

Чистая, откровенная правда может оставить шрамы.

У меня был шрам до самого запястья.
От глубины души до прочих величин. Теперь бы задержать в ресницах счастье,
Что лечит от халатностей мужчин.

Шрам не имеет особенностей. Он не похож на кожу. Он не говорит о возрасте или здоровье, не бледнеет и не темнеет от загара. Он не имеет пор, волос или морщин. Он защищает и скрывает то, что под ним.

Все заживет, оставив шрамы.
В сердце шрамы...
На память...

— Всё-таки создаётся ощущение, что зло непобедимо. Потому что это даже не зло в общем-то, а образ мысли, способ жизни, что ли.
— Образ мысли и способ жизни, говоришь? Возможно. Мы слишком, к сожалению, мало уделяли внимания собственно человеку. Воевали, потом строили. Снова долго и страшно воевали, опять строили. Вернее, восстанавливали и догоняли. И очень всё время торопились, в этой спешке упустили многое. Японская пословица гласит: «Прошлого уже нет, а будущего может не быть». Человек живёт настоящим. Есть ещё память, опыт, устремление в будущее. В юности опыта нет, его должны заменить книги, фильмы наши рассказы. Заменяют ли? Когда я рассказываю, как мой отец был на седьмом небе, купив себе первые сапоги и нёс их через плечо, чтобы не испачкать, на меня смотрят с недоумением. Когда говорю о войне, вежливо слушают. Вежливо, но не более. А вот когда в бане видят шрамы от ран, глаза всё-таки становятся иными. Мало, слишком мало наши дети видят шрамов, и много красивых иллюстраций. А если ты считаешь, что зло непобедимо, лучше отойди в сторону, чтобы на тебя не рассчитывали.

Настоящий щит должен быть покрыт шрамами, как и тело храброго воина, защищающегося им. Конечно, тот щит, что никогда не участвовал в битве, будет в идеальном состоянии. Разве не сломанный щит помогает доблестно сражаться своему владельцу? Тело настоящего воина, даже будучи уставшим, неустанно сражается до победного конца, пока вся кровь не истечёт из организма. Разве такая удивительная выносливость не является подлинным доказательством силы воли?

— Хватит с меня шрамов. Кстати, от миномёта?
— Да, провинция Пактика, Афганистан. Ты догадливая.
— Разбираюсь в ранах. Граната, Алжир.
— Меня гранатой не задевало.
— Столько шрамов и ни одной гранаты?!
— Стрела... нож... нож... куча пуль, но гранат не было.
— А у меня, кстати, новая пуля, девять миллиметров вот тут.
— У меня больше мечи и копья.
— У меня есть шрам. Он прямо во рту, мне удалили зубы мудрости еще в шестнадцать. Три шва, зубы росли просто ужасно.

Годы идут, времена меняются, но наша цель остаётся неизменной. Мы — новое поколение защитников человечества от демонического вторжения, свет во тьме, путеводная звезда в огромном созвездии мироздания.
Каждый день для нас — это какое-то новое, ещё более изысканное и изощренное испытание. Вся наша жизнь — огромное поле для сражений, в память о которых мы носим шрамы. И лишь сотая часть из них видны человеческому взору, остальные же лежат глубоко-глубоко, давая о себе знать в минуты печали, изнутри отдаваясь болью. Все мы — тени мира.

От чего эти шрамы? От ласк.

Она целовала мои шрамы, а я создавал новые... на ней.

— Прощание утомляет, его нельзя затягивать.
— И оно разбивает сердце.
— Сердце нельзя разбить. На нем могут остаться шрамы, но и они со временем рубцуются.

Тонкий шрам на любимой попе -
Рваная рана в моей душе.

Нет смысла сетовать на судьбу, которая оставляет шрамы, возможно, она рисует на вашем теле уникальный узор.