Цитаты на тему «сцена»

Я все время обо всем беспокоюсь. Я беспокоюсь о том, что я беспокоюсь. Единственный способ от этого избавиться – выйти на сцену. По-моему, жизнь построена на ощущениях, как и все остальное; игра на сцене – попытка воспроизвести это ощущение.

Загадывай желание и увидишь себя на сцене, которая вывернет тебя наизнанку. В волосах у тебя будут блестки, которые будут сыпаться сверху, конечно, ты будешь удивлен.

Настоящий артист умирает на сцене.

Все это неправда, – подумал я. – Всего этого не существует. Ведь так же не может быть. Здесь просто сцена, на которой разыгрывают шутливую пьеску о смерти. Ведь когда умирают по-настоящему, то это страшно серьезно». Мне хотелось подойти к этим молодым людям, похлопать по плечу и сказать: «Не правда ли, здесь только салонная смерть и вы только веселые любители игры в умирание? А потом вы опять встанете и будете раскланиваться. Ведь нельзя же умирать вот так, с не очень высокой температурой и прерывистым дыханием, ведь для этого нужны выстрелы и раны. Я ведь знаю это…

Не будьте естественны, — говорил он актерам. — На сцене не место этому. Здесь всё — притворство. Но извольте казаться естественными.

— Вы весь в своих мыслях, вы слишком много думаете.
— Я в этом сомневаюсь.
— Нет-нет-нет, вы не связаны ни с одной частью тела, в вас нет напряженности, а эта сцена — борьба, это гонка. И потом вы читаете её горизонтально, не бойтесь изучить вертикальное. И не учите слова — пусть слова учат вас.
— Может, просто переспать с продюсером?

... Ну положим, аплодисменты — это еще не успех...

Оказывается, когда отдаешь себя сцене, то не имеешь права даже плакать.

На самом деле во мне еще полно энергии. Но если я когда-нибудь выйду на сцену и почувствую, что народ не хочет меня видеть, то просто скажу себе: «Достаточно».

Такое чувство, будто я нахожусь в другом времени и месте. Чувство, похожее на то, когда я впервые влюбился в танец. Сцена — это мой мир, способный исцелить меня.

— Скажите, что вы чувствуете каждый раз, когда выходите из-за кулис на сцену?
— Ощущение страха. Если ты не волнуешься перед выходом на сцену, тебе нужно менять профессию. Даже если спектакль играется годами, десятилетиями — все равно это каждый раз заново. Это каждый раз непредсказуемо. Великую Ермолову держали трое — так ее трясло перед выходом на сцену. Но только она выходила, волнение улетучивалось. Наверное, так и должно быть...

Насколько скрывает человека сцена, настолько беспощадно обнажает эстрада. Эстрада что-то вроде плахи.

Не тех дверей не бывает. Весь мир — сцена.

Кажется, я впервые задумался об актёрском мастерстве в восемь лет, когда на утреннике играл ж@пу дракона. Дракон был длинный, и нас было двое — я и ещё один парень. Ему досталась голова и все родительские аплодисменты. А я сидел в ж@пе и думал: «Так вот что такое быть актёром».

Просто капля сценической магии, мощные софиты и капелька звуковых эффектов.

Я давно ушёл от игры. Я живу и с этим выхожу на сцену.

Сколько бы раз в жизни вы ни выходили на сцену — неважно, все равно в минуту, когда делаешь первый шаг, когда занавес поднимается и начинается премьера, у вас захватывает дух и замирает сердце. Да, конечно, ты знаешь свой текст. Конечно, ты просил помощника режиссера рассчитать все до точки с запятой. Конечно, ты уже сотни раз выходил на сцену. Неважно. Когда ты делаешь этот первый шаг и знаешь, что все глаза направлены на тебя, что все ждут твоего первого слова, первого жеста, может быть, даже ждут, чтобы ты ошибся, произнося свой монолог, тогда, дружище, ты ощущаешь все это всем своим естеством.

И пусть не юность, пусть давно не детство, в тебе есть сцена, а на сцене действо: весь мир стоит, и он угрюм, как Гамлет, весь мир молчит в груди твоей крахмальной.

Уходить со сцены надо вовремя, также, как и выходить! Вспоминая моего кумира Булгакова: «... Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!»

Забываешь, что он актер, и забываешь, что он на сцене или в кадре, видя игру великого..

Актер — это человек переживший сотню жизней, выставляя это на показ публике. Оглянитесь же, мы с вами живем в большем театре.

Приготовься! Узри мою силу-у.... У меня нет сценария!

Больше я не выхожу на арену. Еще мог бы поработать, но, как сказал Леонид Утесов, лучше уйти со сцены на три года раньше, чем на один день позже.

Я играл на сцене, когда мне было где-то лет восемнадцать. Я исполнял комичную роль, и впервые когда я услышал смех толпы, был восхищен. А затем была Школа искусств, после чего я осознал, что нашел то, чем хотел заниматься. Мне кажется, даже не зная этого, я всю жизнь этим и занимался. Мне постоянно приходилось адаптироваться и вписываться в окружающую среду.

— Обычно в театре всё про всех знают. Вам важно, чтобы ваш партнер на сцене был порядочным человеком?
— Конечно, важно. Так сложилось, что людей, которых я презирал бы, в моём окружении нет. Нельзя быть подлецом в жизни, и святым на сцене, подлость всё равно просвечивает.

Чтобы покорить сцену — её надо взорвать!

Мир — моя сцена. Делай всё, чтобы так и было, — и ты станешь звездой этого шоу.

Потом поймешь, что молодость бесценна, потом поймешь, что все узлы судьбы -
прекрасная, единственная сцена, и кем там быть — решаешь только ты.

Мир – это подмостки, на которых боги разыгрывают вечную драму…
Вскоре его перо принялось усердно марать бумагу.
«Диск – сцена, – скрипело перо, – где у каждого есть роль…» Оторвавшись, он с предвкушением помедлил, размышляя, как бы поудачнее продолжить мысль… <...>
Еще раз перечитав написанное, Хьюл решительно добавил: «За исключением лишь тех, кто продает попкорн».

Сейчас наступил радостный период, когда, выходя на сцену, мне не надо тратить силы на то, чтобы меня узнали.

На сцене нет условностей: жизненно все.

Жюльет чувствовала себя по-настоящему живой только, когда играла. И неважно, что это роль в студенческой пьесе и в зале всего два человека. Она жила только на сцене. Только становясь кем-то другим, она была собой. Словно внутри неё была пустота, которую необходимо заполнить, и настоящей жизни для этого мало. Каждый раз, когда Жюльет пыталась это объяснить, она думала, что, наверное, в её потребности искать другую реальность есть что-то нездоровое.

И какое значение имеет размер сцены, если она вмещает целый мир?

И до тех пор, пока есть большие или незначительные минусы в подготовке, сцена будет выглядеть как призрак, который всё слышит. И в конце концов принесёт Вам несчастье.

О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»
Той сцене выигрышной, где насмерть сам сражен,
Как все подстроено правдиво и лукаво.
Конец негаданный, а неизбежен он. Сознайтесь, роль свою и я провел со славой,
Не закричат ли «бис» и мне со всех сторон,
Но я, закрыв глаза, лежу во мгле кровавой,
Я не отвечу им, я насмерть поражен. Люблю я красоту нежданных поражений,
Свое падение я славлю и пою,
Не все ли нам равно, ты или я на сцене. «Вся жизнь игра». Я мудр и это признаю,
Одно желание во мне, в пыли простертом,
Узнать, как пятый акт развяжется с четвертым.

Желание нравиться — пожалуй, главный недостаток актеров. Это может быть простительно на сцене, хотя — по мне — это и там не перестает быть недостатком. Нельзя нравиться всем. Нужно найти точный адрес, для кого играешь роль, равно как для кого пишешь книгу или рецензию, для кого снимаешь фильм...

Если земля уйдет из-под ног твоих,
Если толпа осудит и сгинет сцена,
Вспомни, что ты тихонько, молча любим,
И не потому, что зрелища я хотела.
Если бессмыслицей станет привычный круг,
Смыслов моих возьми, чтоб посеять новый.
Если не хватит поддержки любящих рук,
Смело бери её в каждом прочитанном слове…

Талантливая актриса постоянно дает себе отчет в том, что говорит и делает. Лучшие сцены — те, которые устраивают намеренно и тонко разыгрывают.

Да здравствует сцена, и счастье, и боль,
И рампы огни, и любимая роль.
Да здравствует сцена, и слезы, и смех,
И праздник, который с любовью мы дарим
Сегодня для всех.

Выход на сцену — испытание, даже если выходишь в двухтысячный раз.