Цитаты на тему «бесчувственность»

В эту минуту я впервые по-настоящему понял, как далеко во мне подвинулся процесс окостенения: я скользил по жизни, словно по быстро текущей зеркальной воде, нигде не задерживаясь, не пуская корней, и очень хорошо знал, что в этом холоде есть что-то от мертвеца, от трупа — пусть ещё без гнилостного запаха тления, но это душевное окоченение, эта жуткая, ледяная бесчувственность уже словно предваряли подлинную, зримую смерть.

Даже камень могут уничтожить капли бесконечного дождя.

Смотри мне в глаза. Смотри внимательно! – сказала она, удерживая мою голову, как я ни уворачивался. – Нельзя так отгораживаться от всего. Я знаю, страдать тяжело, никто страдать не любит. Все мы хотели бы иметь броню, которая защищала бы нас от боли. Но когда строишь вокруг себя стены, чтобы защититься от внешних сил, потом оказывается – ты сам себя заточил в тюрьму. Не отгораживайся, сынок. Лучше мучиться, чем стать бесчувственным чурбаном. Если ты прячешься в броню, то упускаешь всё самое лучшее в жизни! Обещай мне кое-что. Обещай мне, что ничего не упустишь. Что не проглядишь ни одной радости. Ни одной. Обещаешь?

— Но слова остывают у меня в горле, желания — в сердце, а жест — на кончиках пальцев.

Сделалось все это оттого, — думал Нехлюдов, — что все эти люди — губернаторы, смотрители, околоточные, городовые — считают, что есть на свете такие положения, в которых человеческое отношение с человеком не обязательно. Ведь все эти люди — и Масленников, и смотритель, и конвойный, — все они, если бы не были губернаторами, смотрителями, офицерами, двадцать раз подумали бы о том, можно ли отправлять людей в такую жару и такой кучей, двадцать раз дорогой остановились бы и, увидав, что человек слабеет, задыхается, вывели бы его из толпы, свели бы его в тень, дали бы воды, дали бы отдохнуть и, когда случилось несчастье, выказали бы сострадание. Они не сделали этого, даже мешали делать это другим только потому, что они видели перед собой не людей и свои обязанности перед ними, а службу и ее требования, которые они ставили выше требований человеческих отношений. В этом все, — думал Нехлюдов. — Если можно признать, что что бы то ни было важнее чувства человеколюбия, хоть на один час и хоть в каком-нибудь одном, исключительном случае, то нет преступления, которое нельзя бы было совершать над людьми, не считая себя виноватым.

Все мы чувствительны, когда выступаем в роли зрителей. Все мы бесчувственны, когда действуем.

Бесчуственность всегда была твоим лучшим качеством. Не разочаровывай меня!

Ты умрёшь с дырой у себя в груди. Разве не к этому ты стремился всё это время?

— Зачем ты это сделал?
— Пусть они внизу поедят.
— А если так сделают все сверху?
— Они так и делают.

... и я кстати люблю вишенки и котят с зайчатами... и сердечки люблю. куриные. под кисло-сладким соусом. так что не такой уж я и бесчувственный тип.

Знаешь, Тило, что самое печальное в мире? Когда ты обнимаешь кого-то, кого так любил, что даже одна мысль о ней озаряла все твое существо яркой вспышкой, а в душе у тебя теперь — нет, не ненависть, это было бы лучше — внутри у тебя ледяная беспредельная пустота. Она растет в тебе, и для тебя уже нет разницы, обнимешь ты ее или уберешь руку и уйдешь прочь.

Я предпочла бы стать поющей машиной, которая не чувствует усталости или зависти. И вообще ничего не чувствует. Но если ничего не чувствуешь, петь невозможно, да?

Я научилась жить без чувств. В пустом доме без теплоты, уюта. Одна паутина прошлого и бесконечный поток гостей. Приходят, уходят. Никто не задерживается, многие даже не здороваются...

Никто не расстроится, если ты умрешь, потому что ты уже мертва. У тебя бесчувственное сердце...

У всякого места есть свое предназначение. Есть места, подходящие для радости, и места, подходящие для страданий. И ни в коем случае нельзя подменять одни другими. Беда в том, что люди давно разучились видеть очевидное. Ничего не чувствуют, ничего не понимают. И ведут себя как слоны.

Характерная особенность андроидов — рассуждать о проблемах всемирного значения в шутливой манере. Полнейшая бесчувственность, непонимание смысловой нагрузки произносимых слов. Лишь пустое, формальное умствование; определения и аксиомы.

— Я сожалею, Шен.
— А я — нет.

После всего, что со мной было? Амуры могут истыкать меня стрелами, и я ничего не почувствую.

Некоторым только боль может вернуть какие-то чувства.

Он не любит, не ненавидит, не страдает. Для него всё игра, легкое развлечение. Кто-то охотится, кто-то развлекается, бросая кости. Русе же играет людьми.

— Снаружи он твердый, бесчувственный. Ты так его видишь?
— Да не вижу, он такой и есть.
— Может быть, он становится такой, от того, что что-то его таким делает?
— Но я ничего не делаю.
— Ты же доктор, да?
— Да.
— Ты столько больным оказываешь внимания. А человека одного рядом с собой понять не можешь?...
— Он не такой, как выглядит. Сердце золотое... Посмотри еще раз. Может быть, делает так, чтобы ты поняла его? Сердцем смотри оно не обманет.

Есть же такие бесчувственные люди, думают убежать от своего несчастья, смеясь над несчастьем других.

Если не принимать мир близко к сердцу, оно и не разобьётся...

— А когда еще я говорил четко и ясно?
— Да все время. Ты всегда одет, как надо, выглядишь, как надо! Всегда говоришь правильно! Ты почти что совершенство!
— Говорить так низко!
— На свадьбу я думала, ты и спишь в галстуке.
— Только если это официальный случай.
— Да у тебя похоже нет чувства юмора! В четверг ты не захотел прогуляться со мной босиком в парке. Почему?
— Потому что было 17 градусов.

Между каждым копом и смертью лежит толстая броня бесчувственности, однако, если жертвой оказывается другой коп, этот толстый мозолистый слой прорывается и чувства выплескиваются наружу, как древесный сок весной.

Увы! Я мнил, что это были высокие, благородные чувства. Но я и не задумался над тем, как мелочно и низко с моей стороны было не пойти к Джо, – я знал, что она отнеслась бы к нему с презрением. Всего один день миновал с тех пор, как Джо исторг у меня слезы; они быстро высохли, да простит меня бог, слишком быстро!

Кого ничто не сердит, у того нет сердца, а бесчувственный не может быть личностью.

Рябь на поверхности — не озера даже, но лужи талой воды на вершине огромного ледника — вот на что были похожи его чувства и эмоции.

Что важнее, расширять кругозор или демонстрировать чувства? Может, даже сам вопрос неверный, потому что у тебя чувства нет. Вероятно, если подавить их и жить исключительно логикой, можно стать выдающимся полезным человеком, но ты останешься одинок и будешь никому не нужен.

Виджер был всем, чем Спок когда-либо мечтал стать. А теперь Виджер был бесплоден! Он никогда не почувствует боль. Или радость. Или сомнение. Он был так полностью и великолепно логичен, что его накопленные знания стали абсолютно бесполезны.

Настоящий учёный обязан отказаться от чувств. Чувства приводят к трагедиям.

— Мы потеряли Маришку...
— О, мои дорогие, успокойтесь, я найду себе новую невесту.
— Что? У вас нет ни капли сочувствия!
— Вы не любите нас?
— Нет! Я бесстрастен! Я не чувствую ни любви, ни страха, ни радости, ни жалости и мне хорошо! Я буду жить вечно.

В нем убили все чувства и стали показывать на него пальцем: «Надо же, какой бесчувственный человек!»

Бесчувственность опасней пистолета, поскольку ранит людей с любого расстояния...

Это же удвоенное себялюбие! Бесчувственность и ко мне, и к тем, кому он прежде клялся в любви.

Если ты не умеешь продавать чувства, то эмоций от покупки не будет.

— О, — возразила Эстелла, — у меня, разумеется, есть сердце в том смысле, что его можно пронзить ножом или прострелить. И конечно, если бы оно перестало биться, я бы умерла. Но вы понимаете, что я хочу сказать. У меня нет никакой мягкости — никаких чувств... сентиментов... глупостей.

Я разучился и страдать, и наслаждаться: я мертвец.

Я старался отвечать им и улыбаться, но сердце мое было погребено под застывшей лавой.

Единственные два известных ей ощущения были едва заметное помрачение души, когда приближалась ежемесячная мигрень, и едва заметное просветление души, когда мигрень проходила. И больше ничего не чувствовала эта умершая заживо женщина.