Эльчин Сафарли – цитаты и высказывания

... сердце может быть пустым, но не мертвым, и я, потеряв свою маленькую любовь, обрела целый мир, и он будет жить для меня, и я растворюсь в нем, я буду любить его весь, с его грязью, ложью, играми, со всеми его людьми, чужими мне, чужими друг другу, такими же несчастными, счастливыми и запутавшимися, как я!

Я не хочу заглядывать в будущее, не собираюсь избегать грядущих ошибок. Мы не в силах изменить судьбу. Но это не значит, что нужно опускать руки, плывя по течению. Нам дана возможность немного подкорректировать ход судьбы, и эту возможность надо обязательно использовать...

Нет ничего страшнее, чем когда перестаешь верить голосу сердца и начинаешь жить тем, что говорят вокруг. На самом деле слепых всегда больше, чем зрячих. Просто тех, кто на самом деле видит самое важное, часто просят снять «розовые очки». Но просят-то как раз слепые.

Я рассматриваю небо и думаю о маленьких, но очень важных желаниях. Мироздание ведь все слышит, особенно по мелочам.

Время пришло, а человека нет. Остались воспоминания, главный ингредиент человеческой судьбы...

Мы пришли друг к другу такие уставшие, измождённые, – нам хотелось простых наваристых щей на прогретой кухне, а не пафосного ***она из серии «специально пропущенные звонки».

Заболел отчаяньем разлуки.

Внутреннее часто противоположно внешнему.

Порою так полезно потешить себя и просто… забыть обо всем. Ощущение полной предоставленности самому себе чудесно.

Каждая трудность — шаг на этом пути.

В детстве мы часто говорили себе: «Вот вырасту – и будет мне счастье». Постоянные планки, достигнув которых надеешься обрести нечто реальное. Тогда как, по сути, многое (если не все) – существует только здесь и сейчас.

Судьба давно нащупала мои болевые точки. В голове самопроизвольно включается счетчик нечаянных потерь, пепельница переполнена окурками, из недочитанных книг выпали закладки, и огонь в камине умирает от тщетности ожиданий. Одиночество – это факт, которому боишься смотреть в лицо...

Отсутствие желаний сигнализирует о бессилии.

Остаётся полагаться на старый проверенный метод — проверку временем. Оно отделяет зерна от плевел, и те, кто только играл в искренность, вылетают из ряда, возвращаясь на своё истинное место. Такое происходит не только в дружеских, рабочих отношениях. Иногда люди годами проживают под одной крышей, а потом выясняется, что они не знали друг друга. Это не трагедия: всегда можно всё начать сначала, заново открыть друг друга. Всё возможно, если есть любовь — лучшее доказательство и порою лучшее оправдание.

Теперь крепкие взаимные чувства между мужчиной и женщиной не напоминают мне рекламу апельсинового сока, в натуральность которого я не верю. И пусть в них нет волнующего трепета и горячего круговорота где-то под желудком – этого раньше было с излишком, по горло, да и расчёсано до ран. Теперь я переживаю трудности в порядке их поступления. А если их нет – просто радуюсь мелочам, из которых складывается жизнь.

Здесь куришь на балконе, смотришь на дрожащие огни, казалось бы, далекого, чужого города и всегда грустишь из-за того, что твой мир ограничен краем майки любимого человека, а того нет и уже не будет рядом. Потому что не сошлись, потому что вашу дорогу замело, и нет никакой возможности расчистить — осадки не прекращаются, усиливаются, и кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем движение будет восстановлено. Может это будет уже не в твоей жизни.

Цинизм нужен для противостояния, как кирпичам цемент, чтобы дом не разрушала непогода. А душевность... От неё никто не отказывался, но давай отдавать её тем, кто ценит. Разбрасываться ею ради того, чтобы доказать кому-то своё превосходство, мол, посмотрите, какое у меня сердце, или изменить другого — непробиваемого — таким образом... Ерунда! Те, кто не хочет видеть свет, так и не увидят его, хоть весь мир обвешай прожекторами, бесполезно.

Я ни на что не могу полагаться — бессмысленно искать спасение в ком-то или в чем-то, только я сама могу создать то, что спасет. Каждое чувство — кровяной сгусток. Кажется, меня вывернули наизнанку, и я привыкла жить в таком положении.
Рано ложусь спать. Вечерами слышу его голос, вижу его мелькающую тень. Несусь навстречу, там — пустота. Лучше уж спать, чтобы этого не видеть, не слышать. Я не вижу снов — в этом огромное облегчение. Моя жизнь, моя настоящая жизнь, началась, когда в нее вошел мужчина, которого я звала Погода. Потом он ушел навсегда, но моя жизнь не закончилась. Она продолжается. Без него. Но с двумя его частичками — мое сердце и тот малыш, что у меня под сердцем.

Моя семья считает меня сумасшедшим. Не впускаю их в свою жизнь, держу дистанцию. В отличие от старших братьев я не посещаю семейные мероприятия и пока не женюсь, хотя мне скоро тридцать два. Еще я читаю «шибко заумные книги», не люблю мамины пироги, не созваниваюсь с родственниками и делаю вид, что не замечаю их, встречая на улице. У каждого представителя родни свой диагноз касательно меня. Для матери я — «хороший парень, но дурной на голову». Для отца — «выродок», «не сын» и вообще «черт знает что». Братья, обвинив меня прежде в гомосексуализме, наркозависимости и педофилии, остановились на «зажравшемся тихушнике». Продолжение следует.

У каждого своя правда, но истина всегда одна. Перед тем как спуститься в метро, я курю у зимней набережной. Туман, влажный ветер бьёт в лицо. Волны ворочаются под потрескавшейся коркой льда, уходят вдаль, исчезая в белом молоке нависшего тумана. Ну край мира, просто край мира.

Претендуешь на счастье? Так соответствуй!

За глянцевой идиллией зачастую скрываются несчастливые люди.

Всё проходит, но не так быстро. Можно долго заблуждаться, не видеть верного пути, искать бесконечные оправдания своей слабости в бутылке, в случайных связях, в ложных альтернативах. Это продолжается месяцами, годами, а потом раз! — и находит озарение, становятся видны все допущенные ошибки. И мы спешим исправить, загладить их в короткий срок, хотя на их совершение потратили намного больше времени. Спешим избавиться от болезненных язв, в образовании которых премного участвовали. Теперь наберись терпения и будь к себе добр.

Маленький, я никогда нигде не забывал свои игрушки, не разбирал розетку, не засыпал в обнимку с родителями, когда пугают ночные призраки. Я не видел шумных дней рождения, когда мама разрезает большой-большой торт, взрослые шумно говорят о своем, пока маленькие и оттого ещё более шумные ползают на четвереньках под столом, играя в прятки. У меня не было любимой сказки перед сном, любимой книжки, любимого папы. Всё как-то мимо. Но и никакого чувства ущербности не было, только сожаление. Всё сам купил себе. Поздно, но купил. Даже машинки, так похожие на настоящие. И настоящую машину тоже. Ничего никому не доказывая.

Кстати, ты знала, что самое большое блюдо в мире жареный верблюд? Он фаршируется бараниной, которая фаршируется курятиной, которая фаршируется рыбой, а та, в свою очередь, заполняется мелко нарезанными вареными яйцами. Представляешь, такую порнографию бедуины готовят на свадьбах!
— Ты к чему это сейчас сказал?
— А давай отложим все эти бумажки на завтра и пойдем нажремся фастфуда? Самого вредного из вредных.
— Из верблюжатины?
— Если встретим верблюда, и его съедим.
Через десять минут мы уплетаем бигмаки, наггетсы, запиваем их ледяной колой. Сейчас не хочется думать, как это вредно. Такие мысли портят все удовольствие. Люди, умеющие отдаваться своим, порой безумным, порывам, знают цену счастью.

Если единожды опустишь руки, то, быть может, они больше не поднимутся.

В отношениях с людьми мы любим раздавать роли. Требовать от актеров строго следовать нашей трактовке. И сами при этом играем самозабвенно. Потом кто-то рано или поздно захочет хотя бы часок побыть собой, а не персонажем. И в этот миг всё развалится.

Солнце, а разве ты не знаешь, что всё делается к лучшему? Просто очень медленно. Надо идти дальше и не тащить с собой чемоданы, набитые прошлым. Рук не хватит, и выдохнешься на полпути.

Перестань себя бояться — ты никогда не один.

Я ни с кем не говорю о своём детстве. Детские чувства всегда смешны, если они попадают в руки чужого.

Люди на арене цирка — олицетворение силы и отваги, но замученные звери — гимн человеческой жестокости и страсти к наживе.

Насколько всё же непредсказуема любовь – никогда не знаешь, где и при каких обстоятельствах её встретишь. Всё решается где-то над тобой – и тебе ничего не остаётся как подчиниться этой вспышке, даже если интуиция твердит, что с этим человеком надолго не получится. Но любовь не всегда даётся для продолжения. Она может прийти, научить тебя чему-то важному – и так же непредсказуемо уйти.

Никто не войдёт в твоё положение, каждый останется в своём.

…Может быть, я и самая трусливая трусиха в мире… Но я горжусь собой. Честно. Знаешь, за что? Мне хватило смелости полюбить тебя.

Но, знаешь, почему часто происходит расставание? Потому что даже в паре развитие людей неизбежно. Мы открываем для себя что-то новое, и это новое идет вразрез с новым того человека, что привёл нас к этому новому. Если это развитие неравномерно или имеет различную направленность, то будет расставание. А что, если попытаться принять новых друг друга? Тогда путь двоих может продолжиться.

Без умения обладать временем невозможно владеть собой.

…таких ощущений, что переполняют меня в это время [весной] в Стамбуле, ни в каком другом городе не было! Здесь мне не приходится себе напоминать, что все пройдет, а дальше лето, значит, непременно будет еще больше хорошего. Такая надежда здесь есть по умолчанию, носится в воздухе.

... Ночью тоска... обостряется, как язва после острой пищи.

Меняй листья, но сохраняй корни.

Люди, рассуждающие обо всем на свете, как правило, не могут разобраться с собственной жизнью.