Цитаты на тему «ассоциации»

... Во второй половине октября мир пахнет, как теплый пирог.

Стремление полностью соответствовать свойственно петле.

Мои мачты, как дряблые руки,
Паруса, словно щеки старyхи.

Жизнь — это движение, а не равновесие.

Слово «любимый» у меня всегда связано со словом «ограниченный».

Когда цветы срезают, у меня эта операция ассоциируется с казнью, а когда ставят в вазу — с реанимацией.

Грибные июньские ливни
звенели,
как связки ключей.

Сейчас слишком долгая тишина пугает меня. Она ассоциируется с печалью.

Размышления – они вытекают друг из друга с неимоверной скоростью. Ты можешь задуматься о жвачке, а через несколько секунд поймаешь себя на мысли, что думаешь уже о Колумбе и о том, как он открыл Америку. А ассоциации… Это вообще мощная штуковина. Ты можешь увидеть по телевизору банан и вспомнить, как подбил когда-то одному парню глаз. Где связь? Связь есть. У каждого человека своя. Едва уловимая.

— С чем у вас ассоциируется тёмно-синий цвет?
— Тёмно-синий цвет у меня ассоциируется с идиотскими вопросами.

Простые числа делятся только на единицу и на самих себя. Это особые числа, подозрительные и одинокие. Некоторые простые числа ещё более особенные: их называют «простые близнецы», пара простых чисел, которые отличаются всего лишь на 2, как 11 и 13 или 17 и 19. Но простые близнецы никогда не соприкасаются, потому что они всегда разделены чётным числом.

В Англии в начале XIX века даже попросить соседку по столу передать цыплячью ножку считалось неприличным, так как слово «ножка» вызывает сексуальные ассоциации.

Красный — цвет счастья.

Я понимаю, что есть необъяснимые ассоциации, например, меня поражают люди, которые передают свои ощущения выражением – «во рту кошки нагадили» – я такое даже произнести не могу, у меня органолептика устойчиво держится на вербальности, написала вот – и то – дурно, а некоторые про себя такое вслух говорят.

Я никак не коррелируюсь с пивом, это будет очень тупая реклама. Я буду смотреть в кадр и «Вы спросите, что бодрит так же как импровизация в до-мажоре? Безалкогольное пиво. Безалкогольное пиво — вот видите, мне даже стыдно вам в глаза смотреть». Нужно, согласитесь, рекламировать то, с чем ты как-то ассоциируешься.

Хм, эта музыка вызывает у меня ассоциации с вилками.

На короткой незаметной шее
Голове уютнее сидеть, -
И душить значительно труднее,
И арканом не за что задеть.

Рябь на поверхности — не озера даже, но лужи талой воды на вершине огромного ледника — вот на что были похожи его чувства и эмоции.

Психолог Джон Барг и его коллеги провели эксперимент, который мгновенно стал классическим примером такого эффекта. Студентам Нью-Йоркского университета в возрасте от восемнадцати до двадцати двух лет предложили составить фразы длиной в четыре слова из наборов по пять слов (например, «находит», «он», «желтый», «сразу», «дом»). Наборы для одной группы студентов содержали слова, которые ассоциируются с пожилыми людьми: «Флорида», «забывчивый», «лысый», «седой» или «морщины». Закончив задание, молодые люди должны были перейти в другой кабинет для выполнения следующего теста. Суть эксперимента заключалась в этом коротком переходе. Исследователи незаметно засекали время, которое требовалось для прохождения коридора. Как Барг и предсказывал, молодые люди, составлявшие предложения из слов, связанных с пожилыми людьми, шли по коридору значительно медленнее.

Если у вас сейчас активна идея «ЕДА» (независимо от того, осознаете вы это или нет), то вы быстрее обычного опознаете слово «МЯСО», даже если его произнесут шепотом или покажут смазанную надпись. И, конечно, у вас есть установка не только на мясо, но и на множество других идей, связанных с едой (к примеру, «вилка», «голодный», «толстый», «диета» и «печенье»).

В 1980-е годы психологи обнаружили, что столкновение с определенным словом вызывает немедленные и измеримые перемены – слова, родственные заданным, вспоминаются легче. Если вы недавно видели или слышали слово «ЕДА», вы дополните слово «М_ _О» до слова «МЯСО» с большей вероятностью, чем до слова «МЫЛО». Конечно, если вы только что видели слово «МЫТЬ», то все произойдет наоборот. Это называется эффектом предшествования или праймингом (формированием установки), иначе говоря, идея «ЕДА» дает установку на «МЯСО», а идея «МЫТЬ» дает установку на «МЫЛО».

Как ты думаешь, смерть похожа на корабль?...

Нагого шкуры не согреют, без накола.

— Давайте начнем с простых ассоциаций. Я говорю — день, а вы...
— Прошел зря.

Исходя из сугубо личного опыта он считал английский джазом, немецкий — классикой, французский — церковной музыкой, а испанский — городским шансоном.

За свою недолгую жизнь, а именно за двадцать три года (пять из которых работаю в стриптиз-баре), я успела насмотреться на разных персонажей, и собственно разных зверей. Если бы не моя привычка сомневаться, то я могла бы давно поставить галочку в списке достижений, что все эти люди приходят поглазеть на меня, на мое тело, а не выпить втридорога стопку коньяка, чтобы после в знак какой-то (может быть) солидарности, засунуть мне за лямку трусиков пару сотен. Самые ярые поклонники всегда садятся возле сцены, чтобы лучше вкусить своими похотливыми взглядами всю меня, а по уходу они оказываются самыми щедрыми и номинал с двух сотен возрастает до пяти, а то и больше, но их главное отличие от зевак – по уходу они достаточно хищно клацают зубами. Этот звук невозможно спутать и в какой-то мере, но он согревает уже унывающую самооценку. В такие моменты я думаю, что будь я чуть более простоватой, то могла бы подрабатывать и зарабатывать больше. Ведь если бы хотя бы раз в жизни, я остановила одного из этих парней, что суют мне купюры не за лямку трусиков, а прикасаясь к лобку, и просто предложила бы сопроводить меня до гримерной, то не получила бы отказа. И эту наглую морду не остановили бы не семья, не дети, впрочем, его не остановило бы даже наличие четырех любовниц. Просто натура такая. Ведь беспородному кабелю все равно сколько случек у него произошло за день.

Из всех существующих на свете животных я предпочитаю собакам кошек, а могучим львам ехидных гиен. Одни нравятся мне своим родством со мной, ибо кто, как не танцовщица в вульгарном баре знает, что такое кошачья грация и пластика дикой кошки, но по своей натуре, я так же сравниваю себя с хитрой, но очень властной гиеной. В последнее время, я все чаще ловлю себя на мысли, что каждый человек олицетворяет собой какое-то животное. Во всяком случае, на этой мысли я поймала себя, когда, застав ситуацию с одной знакомой парой, услышала фразу по отношению к мужчине конечно же: «Ты ведешь себя, как животное.» А почему именно так? Да потому что его хищный интерес к своей женщине делал его возбужденным. Нет…не похотливой обезьяной, а именно массивным, заинтересованным хищником. Как по мне, такую крепкую хватку могут иметь только аллигаторы. В конце концов, это ведь тоже своего рода признание, когда твой мужчина готов рвать тебя в клочья, и такую привилегию ты сама расставляешь в своей иерархии интимных отношений. Ведь в любой паре возникает вопрос «а кто будет сегодня сверху?», и никто не виноват, что раздвигать ноги в нижней позиции у тебя просто получается лучше, чем повелевать на жезле власти в какой-то степени принадлежащим тебе.

Сейчас работу ассоциативной памяти понимают как множество одновременно происходящих событий. Активированная идея вызывает не просто еще одну идею, а множество их, а те, в свою очередь, активируют другие. Кроме того, сознание заметит лишь некоторые активированные идеи; основная часть работы ассоциативного мышления проходит скрытно, спрятана от сознательного «я». Мысль об ограниченном доступе к собственному разуму, конечно же, трудно принять, поскольку она не соответствует нашим ощущениям. Тем не менее это правда: мы знаем о себе гораздо меньше, чем нам кажется.

Психоаналитический путь раскрытия истины — это путь «свободного ассоциирования», на который соглашается пациент. Это заставляет пациента, с одной стороны, признать неприятные истины, но, с другой стороны, обеспечивает свободу слова и выражения чувств, которая едва ли имеется в жизни.

Я прекратил готовить мясо шесть недель назад, потому что это рушило всю идею. Вместо того чтобы отвлекать меня от мыслей о трупах, оно, напротив, только и наводило меня на эти мысли, стоило мне начать отбивать мягкое красное мясо или погрузить пальцы в массу говяжьего фарша. Я вообще перестал есть мясное.

Для многих, наверно, открытие, но обычно зритель ассоциирует себя с главным героем и сильно переживает за то, что с героем происходит. Здесь главного героя нет, здесь шайка дегенератов. Может ли зритель ассоциировать себя с группой дегенератов и переживать за них? Нет, не может. Может ли ассоциировать себя с конкретным дегенератом и переживать конкретно за него? Ну вот конкретно ты, будешь ли ты переживать за судьбу маньяка Чикатило? Если да — тебе прямая дорога в дурдом, где тебе попытаются помочь хорошими таблетками и хотя бы оградят от тебя общество. Нормальный зритель не ассоциирует себя с серийным убийцей. Нормальный зритель не переживает за маньяка. Нормальный зритель хочет, чтобы убийцу — убили, а маньяка — усыпили. И дегенераты из фильма Отряд самоубийц ни малейшего сочувствия и сопереживания не вызывают. У них есть дети? Какая прелесть. А у тех, кого они убивали — детей и близких нет? У них есть возлюбленные? Какая прелесть. А у тех, кого они убивали, возлюбленных нет? Что общего может быть у нормального человека со скотом? Ничего. Ну а если ты сегодня сопереживаешь маньяку-убийце, завтра ты будешь сопереживать Гитлеру. Хотя, о чём это я? Многие давно и успешно Гитлеру сопереживают.

— Я, кстати, смотрел «Экзорцист» и сразу подумал о тебе.
— Ты пеняешь мне, что я блевала зеленью и мастурбировала распятием? Но я первый раз напилась, Бобби!

Я думал, что моя жизнь — комедия. Но сейчас понял, что это ужастик. И я в нём — демонический клоун.

– Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.
– Но ведь так нельзя жить, Фаина.
– А кто вам сказал, что это жизнь?

Крики грешников — как снежинки: двух одинаковых не бывает.

Характер не сахар, из-за него я приговорен к пожизненным каторжным работам: постоянно держать себя в руках.

Когда я долго не играю, долго не готовлю новой роли, я себя чувствую как пианист, у которого ампутированы руки.

— Как дом, Макс? Шикарный?
— Ну, откровенно говоря, обшарпанный.
— Мы не говорим «обшарпанный». Мы говорим «в лёгкой дымке прошедших веков».
— Ясно.
— Как вино?
— С ароматом псины. Убивает наповал. Послевкусие... богатое, с трупными нотками.

Зонтики почему-то напоминают мне о смерти.

Например, мысль ?окно? была зеленоватой с коричневыми прожилками, но звучала глухо и казалась вытянутой в длину. И наоборот: длинная сложная мысль ?садимся в машину? выглядела как плоский квадрат, перечеркнутый по диагонали сиреневой змеей с сапфировыми глазами.