Цитаты на тему «авария»

При прохождении через зону сильной турбулентности в самолете нет атеистов. Im Flugzeug gibt es w?hrend starker Turbulenzen keine Atheisten.

— Он попал в аварию?
— Да, его подмял грузовик под названием «жизнь».

— Можете разогнаться побыстрее. Тогда, если мы разобьёмся, я умру сразу.

— Ты же уверяла меня, что крепления еще неделю простоят!
— Да но это было полгода назад!

— Что у вас здесь, Дэнни?
— ДТП. А почему мы не говорим «авария»?
— Авария означает, что никто не виноват.

Когда мы говорим о том, что поп кого-то сбил на «Мерседесе», нас волнует не то, что он сбил, а то, что он на «Мерседесе».

Аварии случаются потому, что нынешние водители ездят по вчерашним дорогам на завтрашних машинах с послезавтрашней скоростью.

Айсберги тихо плывут на Юг.
Гюйс шелестит на ветру.
Мыши беззвучно бегут на ют,
и, булькая, море бежит в дыру.
Сердце стучит, и летит снежок,
скрывая от глаз «воронье гнездо»,
забив до весны почтовый рожок;
и вместо «ля» раздаётся «до».
Тает корма, а сугробы растут.
Люстры льда надо мной висят.
Обзор велик, и градусов тут
больше, чем триста и шестьдесят.
Звёзды горят и сверкает лёд.
Тихо звенит мой челн.
Ундина под бушпритом слёзы льёт
из глаз, насчитавших мильарды волн.

Вы выходите из машины, тот, с кем вы столкнулись, тоже выходит, вы встречаетесь там, где столкнулись ваши машины, вы глядите на них, вы качаете головой. Иногда — хотя, если честно, достаточно часто — эта стадия общения сопровождается забористой нецензурной бранью, каждый винит другого (зачастую не разбираясь, кто действительно виноват), каждый делает вывод об умении другого водить машину, каждый вопит, что дело должно пойти в суд. Но Ральфу всегда казалось, что на самом деле все эти люди хотят сказать только одно: Слушай, дурак, ты напугал меня до смерти.

Сколько длится автомобильная авария? Десять секунд? Пять? Но если вы внутри аварии, кажется, что она длится целую жизнь.

Док, поверьте, когда летишь в машине с моста, начинаешь искать до трусов любые посулы счастья! (Док, поверьте, если однажды вам довелось слететь с моста на скорости 80 миль в час, вы больше не будете приглашать счастье в дом с распростёртыми объятиями!)

После той аварии выжили только мой пёс и я. Я начал позволять ему сидеть за столом, и одевать в платье моей дочери.

По статистике, один пешеход попадает под колеса автомобиля каждые 17 минут. Бедняга!

Любой дошлый аварийщик знает, что в его распоряжении есть ещё минута, когда эти паникеры у себя там, наверху, говорят, что время истекло.

Самый страшный человек, которого я видел. Его тело всё перекроено и обезображено после какой-то ужасной аварии. Он носит с собой смертельную бензопилу, которой пользуется с разрушительной силой. Казалось бы, она даёт ему нечеловеческую скорость на некоторое время. Моим преимуществом является его слабость – он издает громкий шум, так что я пытался усилить свою слуховую функцию. Я прислушивался к любому звуку, не принадлежащему природе.

Друг мой летающий! Только не говорите, что у вас снова авария!

Пешеходам... Друзья, пожалуйста, переходите дорогу только в ПОЛОЖЕННОМ месте и на РАЗРЕШАЮЩИЙ сигнал светофора! На улице ОЧЕНЬ СКОЛЬЗКО и остановиться порой просто НЕВОЗМОЖНО! не ломитесь вы там где вам удобней (мы же не ездим по тротуарам, а нам это тоже было бы удобно)! Берегите себя и помните, что вас ждут дома! И еще водительская мудрость: Даже при самых худших расскладах-я (водитель) через три года выйду! А вот вы заново не родитесь!

В день вступительной церемонии в старшей школе я попал в аварию. Я с таким волнением ждал начала новой жизни, что выехал из дома на целый час раньше. В результате, был госпитализирован с переломом, а заодно был обречен на судьбу одиночки.

Вот снова жуткий видеокошмар
заполонил и «Вести» и «Итоги»:
крен на крыло... посадка, взрыв... пожар,
обжёгший и глаза и сердце Бога. И пусть специалисты вторят в лад:
«Нет, не стара крылатая машина,
аэродром едва ли виноват,
да и погода вряд ли тут повинна», - тебе, делец, Господь предъявит иск
в том, что попрал ты честность, совесть, жалость
и тешишь страсть свою: идти на риск,
то заимев, что дёшево досталось.

Травмы, полученные при аварии, происходят в результате сильного сдавливания.

Продаю Камаз после аварии, испачкано колесо.

Авария: быстро мчался – навсегда обломался.

— Только не попади в аварию, хорошо? Ты сегодня не один…
— А одному, выходит, и биться можно?..

Пострадал только один мой орган — мозг, но это не страшно. Правда, теперь они разрешат мне испытывать только больничные койки...

Он ехал по скользким улицам города, не замечая красные светофоры. С каждой секундой всё сильней и сильней давил на газ. Он летел по узким переулкам с такой скоростью, что казалось мчит по огромной трассе. Он не видел дороги, не видел испуганных пешеходов и разъяренных гаишников, только лицо той, что так ясно отпечаталось в его памяти... ... Она стояла на остановке, перебирая, как обрывки памяти, пожелтевшие фотографии. Милая внешность, четкий овал лица, и немного потухший взгляд. Дождь нещадно обливал его своими серыми слезами. Он видел, как она дрожала от холода, вся промокшая, несчастная, такая одинокая и никому сейчас не нужная. Что она делала в такую погоду на улице, и о чем плакала, так и осталось для него неразгаданной загадкой. Стало так интересно, что таит за собой этот взгляд, и какого цвета её глаза. Да какие глаза могут так невинно смотреть? Отвлёкся, пытаясь разглядеть. Ноги запутались в педалях. Газ... Она сделала шаг... Свист тормозов... Удар, и что-то мягкое под колесами. Не хотелось верить, но это была она... Потом всё как во сне. Кровь. Разбросанные фотографии, черная сумочка и она... Она лежала с закрытыми глазами, как будто сейчас встанет извиниться и уйдёт... Холодные руки ели нащупали пульс... Жива. Слава Богу, жива! Он ехал по скользким улицам, не замечая красные светофоры, а она неслышно умирала на заднем сиденье. «Держись, милая, выживешь обещаю жениться» — молился он подъезжая к заветной больнице. Потом часы ожидания, реанимация. Кто-то спросил, кто она ему. «Муж, если выживет». И так он привык к этой мысли, что казалось они и вправду так близки. Он ждал уже в приёмной четвёртый час, за это время вспомнил имя Бога, давно забытые Отче наш, ещё пару каких-то молитв, и даже несколько придумал сам. Но казалось Бог крепко уснул, и не желал просыпаться, чтобы хоть чем-то здесь помочь. Так прошло ещё какое то время. Чья-то рука тихо коснулась плеча, это хирург. «Как? Что? Жива?» А он развернулся и молча ушел. Не нужно было слов, они сегодня лишние. Он упал на колени и заплакал. Ведь он знал, она должна была жить, должна была родить ему сына, принести в дом радость, уют... она должна была стать его женой, его мечтой! Она не могла умереть, не могла просто так ворваться в его жизнь на пять минут, чтобы уйти и не вернуться. Она не имела права умереть сегодня, а завтра убить его... Ведь у их сына должны были быть её глаза. Глаза.... «Простите, — хирург обернулся, — какого цвета были её глаза?» «Голубые... Голубые — цвета неба»

За десять лет афганской войны мы потеряли меньше людей, чем у нас гибнет за год в автомобильных катастрофах сегодня.

Её сбил микроавтобус с продуктами. Это забавно, учитывая её отношение к полуфабрикатам.

Пошла в магазин и попала в аварию. Под большую машину на перекрестке. Просто удивительно, это, по иронии судьбы, совпало с тем представлением, как надо ходить в магазин.

– Свалишь с места аварии?
– Нет. Ничего не было.

— ... и посадка нас ждёт весьма любопытная.
— В каком это смысле?
— «О боже, боже, мы все умрём?»
— Говорит капитан. У нас возникли проблемы при входе в атмосферу. Нас, возможно, немного потрясёт. А потом мы вообще взорвёмся.

— Мы находимся в шестидесяти метровой алюминиевой трубе... на высоте девять тысяч метров. И любая из этих маленьких паскуд может отключить схему... реле, заклинить гидравлическую систему. Тогда эта птичка нырнет вниз быстрее тайской проститутки. Я буду держать в курсе аэропорт Лос-Анджелеса. Докладывать им о ситуации на борту. И постараюсь найти какой-то способ еще два часа продержаться в воздухе. У нас уже какая-то странная вибрация в двигателях один и два. Мне пришлось сбросить скорость. Вырубилось питание двигателя выпускного клапана.
— Ты притормозил? Ты знаешь...
— Да. Уменьшить скорость или вариант Б. Я разгонюсь, двигатели накроются и мы полетим вниз навстречу страшной смерти. Кости будут опознавать весь следующий год.
— Ну, хорошо. Скажи мне... как включить кондиционер.
— Нужно вручную снять защиту. Автомат внизу, в грузовом отсеке полном этих гадов. Не хотел бы я сейчас оказаться на твоем месте.

Это несчастный случай. Его жизнь оборвалась, наши – нет. Он словно размытый силуэт в окне дома напротив. Именно так я о нем думал, чтобы не свихнуться.

Недавно на улице увидал такую картину: мужик на своей «Тойоте» въехал в бок машине ДПС. Не справился с управлением и с желанием въехать в бок машине ДПС.

— Почему ты не в постели, Мерси? — прорычал он. — У меня на столе на прошлой неделе умерла жертва аварии, так она выглядела лучше.

Не полёт, а сплошная свистопляска... На пивном заводе «Бавария»
В эту ночь случилась авария.

В пустыне важно хорошо всё спланировать, но, кроме этого, надеешься ещё и на удачу. Она благоволила нам, когда мы узнали о сошедшем с рельсов османском поезде с весьма интересным грузом. К османам, пережившим крушение, присоединился небольшой патруль. Вместе они стали охранять обломки и ждать подкрепления.

Эй ты, чокнутый парень, ты мог мне помять крыло!

— Боже, Тед, смотри. На машине вмятина.
— Где?
— Вот тут, Тед.
— Господи, откуда она взялась?
— Наверно, после того, как ты сбил того типа на велике.
— Молчок об этом, Дугал.

Проехав на красный свет можешь покинуть белый,
Но это твоё личное дело.

— Авария не вызвала кровотечение.
— Да, кровотечение вызвало аварию, кровь попала на дорогу, стало скользко.