Леонард Коэн – цитаты и высказывания

В любом выдающемся творчестве всегда содержится разрушительный элемент — и именно он доставляет нам истинное удовольствие. Разрушение неприемлемо только в том случае, когда дело касается политической или социальной жизни. В том, что мы зовем искусством, разрушительность — это одна из самых желанных характеристик.

Всё, что я говорю вам сейчас, — это оправдание за то, что я сказал кому-то другому.

Что-то во мне хочет начаться.

Последнее утешение того, кто страдает бессонницей, — это ощущение превосходства в дремлющем мире.

Никто не в силах избежать долины слез, но боль будет меньше, если мы перестанем считать себя главным героем собственной драмы.

Я не хочу создавать что-то для того, чтобы мне платили. Я хочу, чтобы мне платили за то, что я что-то создаю.

С семи до одиннадцати — это большой кусок жизни, полный притупления и забытья. В этом возрасте мы постепенно теряем дар общения с животными, а птицы перестают садиться на наши подоконники, чтобы поболтать. Постепенно наши глаза привыкают к тому, что видят, и начинают оберегать нас от чуда.

Если бы я знал, откуда приходят хорошие песни, я бы старался бывать там гораздо чаще.

Все самые хорошие произведения на земле созданы из-за отсутствия любви.

Во всем есть разлом. Только так свет может попасть внутрь.

Поэзия — это доказательство жизни. Если твоя жизнь пылает, поэзия — это ее пепел.

Не надо противиться чуду.

Нельзя вечно бояться смерти. Потому что когда-то она придет и заберет этот страх вместе с твоей жизнью. К тому же с возрастом у каждого человека начинают умирать клетки мозга, ответственные за страх.

Эта война будет вечной: война между теми, кто говорит, что война идет, и теми, кто говорит, что никакой войны нет.

Не бойся выглядеть усталым.

Не могу понять, почему моя рука — это не ветвь сирени.

Дети показывают свои шрамы, как медали. Для влюбленных шрам — это секрет, который скоро будет раскрыт. Шрам — это то, что бывает, когда слово становится плотию. Это так легко: показать рану — величественный шрам, полученный в бою. И так тяжело показать прыщ.

Никогда не принимай решения в тот момент, когда тебе хочется поссать.

Никогда не приобретай себе то, с чем тебе будет жалко расстаться.

— Птица может пропеть три ноты одновременно!
— Я бы хотела уметь так разговаривать. Чтобы говорить сразу дюжину вещей. Если б можно было сказать всё, что нужно, одним словом. Терпеть не могу всё, что может случиться между началом предложения и концом.

Мы не безумцы. Мы — люди. Мы хотим любви, и кому-то нужно простить нас за то, каким путём мы идём к этой любви, потому что путей наших не счесть, и они во тьме, а мы горячи и жестоки на этом пути.

Он хотел, чтобы она ушла первой, а она — чтобы первым ушёл он. Он надеялся, что его спина хорошо смотрелась.

Я страшусь того мига
когда уста твои
меня назовут охотником.

Ты шевельнёшься –
я слышу шелест сложенных крыльев
падающих крыльев. Я онемел
ибо ты пала подле меня
ибо ресницы твои –
позвоночники хрупких зверюшек.

Все зоны нашего тела эрогенны. Задницу к этому можно приучить хлыстом и поцелуями, это же так просто! Члены с влагалищами стали просто чудовищами. Долой империализм гениталий! Каждый кусочек плоти кончать может! Неужели ты не понимаешь, что мы утратили? Почему мы должны отрекаться от стольких наслаждений в пользу того, что скрывается в исподнем? Да здравствует оргазм плеча! Колени разлетаются фейерверком! Волосы шевелятся! И уже не только ласки ведут нас к кульминации безликого оргазма, не только влажные тунели и сосание, но ветерок и разговор, даже восхитительная пара перчаток на смущенных пальцах! Сколько же мы потеряли, утратили!

Возможно, я урод. Но я делаю музыку.

Я слыхал о человеке,
произносившем слова так прекрасно,
что женщины сами отдавались,
стоило ему вымолвить их имя. И если я нем подле твоего тела,
и молчанье расцветает опухолью у нас на губах,
то лишь потому, что я слышу, как он поднимается по лестнице,
и откашливается у нашей двери.

Утрата — это мать творчества.

Не так уж и важно, как все работает.

Женщина смотрит на свое тело с тревогой — так, будто тело — это ее ненадежный союзник в битве за любовь.

Я могу дать вам только один совет: не начинайте учить греческий.

Реальность — это один из вариантов происходящего, который я никак не могу игнорировать.

Наша педолюбовь хранит линии нашей зрелости в строгости и чистоте, так что мы никого, кроме самих себя, не приведем в свои брачные постели, и наши женщины в конце концов узнают нас.