Эдуард Лимонов – цитаты и высказывания

Почему никто никогда не занялся вопросом того, что русский язык — это и есть... Не кровь. Крови украинской нет, так же как и нет русской крови. Никто не сказал, что главное — это язык.

Знаете, жить, чтобы никого не обидеть, невозможно. Я думаю, что многих обидел, и предполагаю прожить еще дольше и обидеть еще больше народа.

И за пределами сил есть силы.

Ну, женщина – голова, волосы, две руки, две ноги… Ну и что.

Советский Союз остался позади, и его проблемы тоже, мне предстояло жить здесь и умереть здесь. Как жить и как умереть? — возникал вопрос. Дерьмом, подчиненным законам этого мира, или гордым человеком, отстаивающим своё право на жизнь.

Тогда я еще носил очки, но это меня мало портило, все равно я выглядел забубенной личностью, Эдичкой, ***вшим человеком.

Убивают не всегда свинцом. Розочками тоже можно. И денежками. Такие зелененькие. Знаете?

И хочется мне, господа, в этот момент только пулю в лоб, потому что устал я, честно говоря, держаться и боюсь умереть не героем.

Рабы любят казаться свободными людьми.

У русских национальная болезнь — пьянство!

Я шел и отряхивался. В волосах у меня был песок, в ушах песок, в сапогах песок, везде был песок. ***ь возвращалась с ночных похождений. Я улыбался, мне хотелось крикнуть жизни: «Ну, кто следующий!» Я был свободен, зачем мне нужна была моя свобода я не знал, куда нужнее был мне тогда Крис, но я вопреки здравому смыслу уходил он него. Выйдя на Бродвей, я заколебался было, но всего мгновение, и снова решительно зашагал в сторону Иста.

Простые люди тоже полны говна. Били же рабочие студентов, демонстрировавших против войны во Вьетнаме. А расовые столкновения в Бостоне — в них виновны вовсе не капиталисты, это простые господа рабочие не хотят, чтобы их дети учились вместе с черными детьми. Простые люди полны дерьма в наше время тоже.

Муж и жена, сошедшиеся, чтобы было спокойнее и экономически выгоднее жить, не по любви, а по приказанию обычая, это всегда было искусственно и порождало массу трагедий.

Финансовые стеснения раздражают меня — я привык жить широко.

Войну не надо путать с дуэлью. Обыкновенно стреляет весь фронт, поэтому, кто кого убил, трудно определить. Только снайпер конкретно ответствен за каждую «штуку» противника.

Любовь – это взаимное ласковое притяжение и маленькая игра.

Каждый становится тем, кого у него хватает дерзости вообразить.

Зачем ты, слышишь, чертовка,
Тупая ты, словно морковка!
Ты сволочь, морковкина дочь,
Ты овощ, тебе не помочь!

Я в свое время внимательно прочел «Смерть Ивана Ильича». Ничего кроме скучного любопытства не испытал. Дело в том, что героизация обычного человека никогда не может удастся. В нем нет ничего интересного, в обычном человеке. Он не достоин ни жалости, ни удивления. Потому и неудача.

Для поэта лучшее место — это Россия. Там нашего брата и власти боятся. Издавна.

Старые партии, на мой взгляд, бескровны. Я всё продолжаю искать, мне хочется живого дела, а не канцелярщины и сбора денег в корзиночку с объявлением суммы — кто больше.

«Это твоя проблема!» произносится, чтобы откреститься от чужих проблем, поставить границу между собой и беспокоящим, пытающимся влезть в его мир.

Люди очень любят смотреть, как другие работают.

Несправедливость биологическая возмущает меня. Почему я должен любить, искать, ***ать, сохранять – сколько еще можно было бы нагромоздить глаголов, а она должна только пользоваться. Я думаю, моя ненависть исходит от зависти, что у меня нет ***ы. Мне почему-то кажется, что ***а более совершенна, чем ***.

Все в жизни — политика. Вы выходите на улицу, идете... Темно, под фонарем три молодых человека. Надо решить: пройти мимо с гордо поднятой головой, перейти трусливо на другую сторону или повернуться и не идти? Русская политика — та же ситуация под фонарем, только со множеством действующих лиц.

Американская русофобия — это не русофобия, это американская мания величия. Они себя называют «мастерс ов зе юниверс», то есть «хозяева вселенной, мира». Я встречал совершенно нормальных людей, американцев, которые серьёзно говорили: «Мы — римляне».

Российская действительность такова, что отнимает все силы и время.

Мне их не жалко. Я бы у них всё отобрал. И вы их не жалейте. Они ведь по сути не наши. Не воспринимайте их как российских. Деньги, говорят, не пахнут. Наличные пахнут, и крепко, но что ещё о деньгах интересно, что у их обладателей нет Родины. Весь романтический ореол вокруг олигархов надут искусственно, их личное участие в деятельности предприятий, которые они захапали по блату в период залоговой приватизации — воспето зря. Они на самом деле лишние в круговороте труда и капитала — нахлебники.

Сам я дворняга. Терпеть не могу бар. Для меня барин — это говнюк.

Я подумал, что это смерть не его, он получил слишком хорошую смерть — достаточно весело, безо всякой натуги. Я думаю, что по этому поводу очень многие были счастливы, начиная с Навального. Борис путался у многих под ногами — у них, не у меня, потому что мы были на разном поле.

Когда сам находишься ***вом состоянии, то не очень хочется иметь несчастных друзей и знакомых.

В этом мире многие... несчастны, но только по причине неумения любить, любить другое существо.

Оказалось, что любовь развратила меня, не кажется ли вам, что любовь — это род сексуального извращения, что это редкая ненормальность и, может быть, ей следует находиться в мед. учебнике впереди садизма и мазохизма.

Красоту можно любить и просто так, как красоту только.

Нужно признать это, среди нас довольно много сумасшедших. И это нормально.

Боже мой! Как противно прошлое, и как его много.

Ищущему судьба всегда предоставляет возможность, без возможности я не останусь.

Слушайте, есть мораль, есть в мире приличные люди, есть конторы и банки, есть постели, в них спят мужчины и женщины, тоже очень приличные. Все происходило и происходит в одно время.

Мне интересно разглядывать чужие квартиры — вещи многое мне говорят об их хозяевах.

Мы вполголоса беседовали на том же тарабарском языке. Иногда я забывался и начинал говорить по-русски. Он тихонько смеялся и я тут же научил его нескольким словам по-русски. Это не были с точки зрения порядочного человека хорошие слова, нет, это были плохие слова — ***, любовь, и еще что-то в том же духе.