Абу-ль-Фарадж ибн Гарун (Григорий Бар-Эбрей) – цитаты и высказывания

Одного философа спросили:
— В чем проявляется истинная щедрость?
— В том, чтобы в трудное время помочь нуждающимся, — ответил он.

Рассказывают, что во времена Хосрова один человек расхаживал по улицам и выкрикивал:
— Кто хочет купить три изречения за тысячу динаров? Подходите, покупайте!
Когда царь это услышал, он подозвал человека и спросил:
— Что это за изречения?
— Положи динары, и тогда ты их услышишь, — ответил мудрец.
Когда динары были приготовлены, он сказал:
— Первое мое изречение гласит: «Нет в твоем царстве ни одного по-настоящему порядочного человека».
Второе мое изречение гласит: «Хотя все люди таковы, невозможно избегать их и без них обходиться».
Третье изречение вытекает из предыдущих: «Царь должен знать меру зла, заключающуюся в людях, дабы в большей или меньшей степени избегать их».
Понравились эти изречения царю. Он похвалил мудреца и велел выдать ему приготовленные динары, но тот от денег отказался.
— Почему же ты так настойчиво спрашивал их и даже захотел, чтобы их заранее приготовили? — удивился царь.
— А я задумал проверить, найдется ли в наше время хоть один человек, который готов расплачиваться золотом за мудрость, — ответил философ.

— С чем можно сравнить женщину, у которой нет мужа? — спросили одного мудреца.
— С безводной рекой, — ответил он.

Когда скончался царь Кейкобад, один из его мудрецов сказал:
— Вчера он много говорил, но сегодня увещевает гораздо сильнее, хотя и не говорит вовсе.

Отец Фома говаривал:
— Подобно тому как змеи и скорпионы, помещенные на долгое время в сосуд, в конце концов погибают, так и дурные мысли, тревожащие сердце отшельника, погибают и исчезают, если он не дает им осуществиться.

Когда Александр Македонский собирался отправиться в поход против амазонок, он сказал:
— Если я одержу победу — моя слава не возрастет, если же они победят меня, это будет страшным позором. Будут говорить, что великого Александра побили женщины.
И он отменил этот поход.

Жена Бузурджмихра задала своему мужу какой-то вопрос, на который он не смог ответить. Тогда она ему сказала:
— Ты ведь советник царя и получаешь большое жалованье, а не можешь ответить на мой вопрос!
На это он ей возразил:
— Я получаю жалованье за то, что я знаю, а не за то, чего не знаю. Если бы мне платили за то, чего я не знаю, то всех царских сокровищ не хватило бы, чтобы со мной расплатиться. Ибо то, что мне неведомо, неизмеримо больше того, что я знаю.

Однажды, поднявшись на возвышение, Диоген стал взывать:
— Приходите ко мне, сыны человеческие!
Собралось вокруг него много народа. Взглянув на людей, Диоген сказал:
— Зачем вы пришли? Разве я вас звал? Я приглашал сынов человеческих, а этим именем имеют право называться только философы.

Некоего аскета спросили:
— Кто это, кого именуют Всеблагим?
Аскет ответил:
— Всеблагий — это тот, против которого ты ежеминутно грешишь и кто обещал простить тебя, если ты раскаешься в своих дурных деяниях.

Сокол досаждал петуху упреками. Он говорил:
— Неблагодарное существо! Ты совсем не любишь людей, которые так о тебе заботятся. Собственными руками они делают все для продолжения твоего рода, кормят тебя, подбирают тебе лучшую курицу в супруги. А когда люди хоть на некоторое время оставляют тебя одного, ты стремишься улететь, карабкаешься на изгородь, ходишь насупившись, кукарекаешь и ни за что не хочешь вернуться в дом, где тебя вырастили… Я веду себя совсем иначе. Сняв меня с родной скалы, люди долго морили меня голодом. И когда через некоторое время я привык к ним, они стали отпускать меня. Я летаю один, участвую в охоте и убиваю для них других птиц. При желании я мог бы и не возвращаться к людям.
— Ты не понимаешь самой сути дела, — ответил петух. — Если бы ты видел хоть малую толику жареных соколов (я их не видел, но зато я видел множество жареных петухов), то наверняка бы не вернулся, получив хоть раз возможность улететь.

Царь обратился к отшельнику:
— Попроси у меня все, что хочешь, и я дам тебе это.
Отшельник сказал:
— Хочу бессмертной жизни, вечной молодости, неиссякаемого богатства, радости, которую не омрачает горе.
Царь ответил:
— Над такими вещами я не властен.
— Тогда оставь меня в покое, и я буду просить у того, кто в состоянии мне это дать, — сказал отшельник.
Он имел в виду просить у Бога все эти блага в загробной жизни.

Некто сказал:
— Человек, который хочет сделать доброе дело, должен хорошо проверить того, кому он благодетельствует, подобно тому как человек, желающий произвести посев, должен хорошенько проверить почву, избранную для посева: а не бесплодна ли она?

Один отшельник написал своему другу отшельнику письмо, в котором попросил объяснить ему, чему можно уподобить сей мир и мир грядущий. Тот ему ответил:
«Сей мир подобен сну, а мир грядущий подобен бодрствованию. В снах, как известно, мы имеем дело с кратковременными явлениями, которые трудно уловимы из-за своей иллюзорности. И когда мы просыпаемся, то сразу убеждаемся, что все нами пережитое было призрачным».

Другой отшельник, прогуливаясь, увидел человека, стоявшего на кладбище возле памятника. И он сказал ему:
— О человече! Подумай, и ты убедишься, что стоишь между двумя удивительными сокровищницами. В одной хранятся сыны человеческие, а в другой — их страсти.

Когда Бузурджмихр был заключен в тюрьму, его друзья обратились к нему с вопросом:
— Чем ты утешаешься в своем несчастье?
Он ответил:
— Четыре изречения повторяю я сейчас. Во-первых, говорю я себе, все предопределено судьбою, и случившегося невозможно было избежать. Во-вторых, говорю я себе, если эти страдания и выше моих сил, мне остается только одно — терпеть. В-третьих, говорю я себе, можно было бы попасть в еще более страшную беду. И в-четвертых, говорю я себе, возможно, избавление уже близко, а я об этом еще не знаю.

Говорят, что когда у индийцев умирает человек, его друзья вооружаются, подходят к дому покойника и обращаются к его родным с такими словами:
— Покажите нам, кто умертвил близкого вам чело века, мы убьем его.
Им отвечают:
— Его убийца незрим, победить его нельзя.
Тогда пришедшие говорят:
— Не стоит вам так сильно горевать, если власть его настолько велика, что никто из нас не в силах с ним бороться.
Так они утешают скорбящих.

Царь сказал отшельнику:
— Проси у меня все, что тебе нужно, — и ты это получишь.
На это последовал ответ:
— Одно сознание того, что ты готов мне прийти на помощь по первой моей просьбе, что ты откроешь свою дверь, когда я постучусь в нее, — составляет половину твоего дара.

Один из властителей спросил у отшельника:
— Почему ты никогда не приходишь к нам?
Он ответил:
— Потому, что ты не обладаешь тем, что я хотел бы приобрести, а у меня, я полагаю, нет ничего такого, на что ты мог бы позариться.

Богач спросил у отшельника:
— Почему на твоем лице всегда радостное выражение, как будто ты ведешь жизнь, полную удовольствий?
Аскет ответил:
— Так и должно быть. Мне подобает радоваться и ликовать, а тебе — стонать и плакать. Ведь для тебя с окончанием жизни кончаются дни наслаждений, для меня же с окончанием жизни кончаются земные страдания.

Один ученый сказал:
— Я считаю себя недостойным человеком, но хотел бы, чтобы Бог считал меня хорошим, а люди — не очень хорошим и не очень плохим. Лучше всего золотая середина, ибо люди высокого положения терзаемы большими заботами, а люди низкого положения чахнут от голода.

Некто сказал:
— Человек молчит — разум спит, человек говорит — разум бодрствует. Когда то и другое в меру — разум достоин похвалы.
Отсюда следует, что и бодрствование, и сон, и молчание, и разговор — все должно идти на пользу человеку.

Некто сказал Сократу:
— Мне очень тебя жаль, ты ведь так беден!
— Если бы ты мог почувствовать ту радость жизни, которая доступна лишь беднякам и которой ты лишен, то жалел бы себя, а не меня, — ответил философ.

Один отшельник сказал:
— Смерть — это святая пасха, всеобщий праздник земного мира.

Один врач говорил:
— Лучше время от времени недоедать, чем постоянно переедать.

У мудреца спросили:
— Чем отличается страх от ужаса?
Он ответил:
— Страх бывает перед искушением, ужас — после того как поддашься ему.

— Кого можно считать по-настоящему сильным?
— Того, кто уберегает себя от сетей обжорства и разврата.

Некий киник* из Александрии обратился к властелину с просьбой подарить ему один миткаль*.
— Такой ничтожный подарок не приличествует моему званию, — ответил властелин.
— Подари мне в таком случае талант* золота! — возразил ему киник.
— Такое требование отнюдь не приличествует киникам, — ответил властелин.

Врач сказал больному:
— Не ешь рыбы и мяса.
Ответил ему больной:
— Если бы я имел возможность питаться рыбой и мясом, я бы, вероятно, не заболел.

Лиса похвалялась перед львицей своим многочисленным выводком.
— Посмотри, сколько у меня лисят! И ежегодно нарождаются новые. А у тебя что? Только один детеныш…
— Но зато это лев, — ответила львица.

У одного мудреца спросили:
— Кто по-настоящему умен?
Он ответил:
— Тот, кто не радуется жизненным благам.

У одного аскета спросили:
— Что такое земная жизнь?
Он ответил:
— Посмешище для того, кто ее испытал.

Одного философа спросили:
— Какое событие явилось бы благом для большинства жителей страны?
Он ответил:
— Смерть дурного правителя.

— Почему в твоих владениях всегда царит спокойствие? — спросили одного правителя.
Он ответил:
— В то время, когда я витаю в облаках, мои помощники находятся на земле, а когда они витают в облаках, я нахожусь на земле. Когда я гневаюсь, они меня успокаивают, а когда они сердятся, я их умиротворяю.

— Адам согрешил, а помазанник божий был распят на кресте за его грехи, дабы искупить их.
— Это несправедливо. Тот, кто совершил преступление, тот и должен быть распят на кресте.

Один мудрец сказал:
— Сердце нуждается в разуме не менее, чем тело в пище.

— Какое учение лучше всех? — спросили однажды философа.
— То, которое ненавидят дураки, — ответил он.

Другой мудрец поучал:
— Не веди себя слишком фамильярно ни с тем, кто выше тебя, ни с тем, кто ниже тебя. Стоящий выше может разгневаться, а стоящий ниже — совершить опрометчивый поступок, возомнив себя равным тебе.

Один ученый говорил:
— Я знаю немного, но то, что знаю, — знаю в совершенстве.

Бузурджмихр сказал:
— Некоторых помощников царя можно уподобить метательному копью — они охраняют только на почтительном расстоянии. Другие напоминают стрелы — они улетают и не возвращаются. Третьи же похожи на мечи, которыми можно пользоваться лишь на близком расстоянии.

Бузурджмихр сказал:
— В жизни бывает так: к тому, кто тебя любит, ты совершенно равнодушен, а к тому, кто тебя ненавидит, ты пылаешь страстью.