Цитаты на тему «цари»

Рассказывают, что во времена Хосрова один человек расхаживал по улицам и выкрикивал:
— Кто хочет купить три изречения за тысячу динаров? Подходите, покупайте!
Когда царь это услышал, он подозвал человека и спросил:
— Что это за изречения?
— Положи динары, и тогда ты их услышишь, — ответил мудрец.
Когда динары были приготовлены, он сказал:
— Первое мое изречение гласит: «Нет в твоем царстве ни одного по-настоящему порядочного человека».
Второе мое изречение гласит: «Хотя все люди таковы, невозможно избегать их и без них обходиться».
Третье изречение вытекает из предыдущих: «Царь должен знать меру зла, заключающуюся в людях, дабы в большей или меньшей степени избегать их».
Понравились эти изречения царю. Он похвалил мудреца и велел выдать ему приготовленные динары, но тот от денег отказался.
— Почему же ты так настойчиво спрашивал их и даже захотел, чтобы их заранее приготовили? — удивился царь.
— А я задумал проверить, найдется ли в наше время хоть один человек, который готов расплачиваться золотом за мудрость, — ответил философ.

Душа — это царь страны тела, если она здорова, и тело здорово, если она больна, больно и оно. Того, кто владеет душой своей, можно считать царем царей. От чистоты и нечистоты души зависят чистота или нечистота тела, так же как благоустроенность и неблагоустроенность царства зависят от справедливости и несправедливости царя. Царь — душа государственного тела, душа — царь телесного государства. Бейт:
«Для пользы государства здоровым должен быть прибежище страны — великий государь,
Душа для пользы тела здоровой быть должна, ведь в государстве тела она — великий царь». Царь должен иногда быть милостивым, а иногда суровым. Чтобы отличать своего от врага, он должен быть проницательным и мудрым, чтобы отличать друга от недруга, он должен быть опытным и разумным, потому что и друг и враг из страха или надежды ведут себя как рабы царя. Они не покажут, каков их настоящий лик, пока не настанет удобный для этого миг.

Должность у меня такая — только и делаешь, что ничего не делаешь. Так ведь и со скуки помрешь...

— Подай-ка сюда корону!
— Пожалуйста... [снимает корону]
— Великовата она тебе...

– И все же как это ужасно — задушить царя.
– Но почему? У царей такая же шея, как и у других людей.

Знаете, как только прекращается шахматная партия, прекращается и моя роль короля.

Это всё обман, что он был самым добрым царём!
Это всё неправда, он правил огнём и мечом!

Нам, царевнам, жить приходится в неволе,
Пропадают молодые годы зря.
Нам все время надо думать о престоле —
Выполняя волю батюшки-царя.

Разве тебе не говорили? Царицам не престало плакать.

Если царь не обладает фартом [везением] в истории, то он может быть какой угодно, его будут ненавидеть. В конечном итоге очень важно — везунчик ты или не везунчик.

Служба царям имеет две стороны: одна — надежда на хлеб, другая — страх за свою жизнь.

Ты все простишь преступникам любым,
Раз мог в злодействах с ними поравняться!
Не лучше ль будет с ними не сближаться?
Цари — зерцало и наука нам,
А мы стремимся подражать царям!

Цари не выше покаяния.

Бузурджмихр сказал:
— Некоторых помощников царя можно уподобить метательному копью — они охраняют только на почтительном расстоянии. Другие напоминают стрелы — они улетают и не возвращаются. Третьи же похожи на мечи, которыми можно пользоваться лишь на близком расстоянии.

Царь заведует настоящим, исходя из прошлого и имея в виду будущее.

Молодой император шел, предшествуемый убийцами своего деда, сопровождаемый убийцами своего отца и окруженный своими собственными убийцами.

Царь знает, что делает! Государство не обеднеет. Забирайте!

Мудрецы не умеют разговаривать с царями: с царями надо говорить или как можно меньше, или как можно слаще.

Его звали Грозным ещё при жизни, но он был грознее и страшнее, чем мы себе представляем. И до сих пор нет никого, кто мог бы сравниться с ним.

... слишком неблагоразумно доверяться дружбе царей: «Она, — заметил он, — так же непродолжительна, как и вероломна».

Царизму можно тела декабристов хоронить тайно и поливать известью могилу? А большевикам нельзя царя и его семью казнить, захоронить тайно и полить известью могилы?

— Ух ты! Настоящая царевна! А какого роду-племени будешь?
— Ты, свет очей моих, не из милиции случайно? Может, тебе ещё и грамоты пограничные показать? А может, ты меня обыскать хочешь?
— Лучше не надо...

Деяния царей — собранье нечистот.
Царь этот не святой и не святой был тот.
Величие царей и роскошь их сама,
Клянусь я, не ценней ослиного дерьма.

Царь — тот, кто не остается в своем шатре, когда его воины проливают кровь и гибнут на поле боя. Царь — тот, кто не обедает, когда его воины идут голодными, не спит, когда они несут дозор на стене. Царь — тот, кто не добивается преданности воинов с помощью страха и не покупает ее за золото. Он заслуживает их любовь потом на своей спине и страданиями, что переносит ради них. Самую тяжелую ношу царь поднимает первым и кладет последним. Царь не требует службы от тех, кого ведет за собой, он сам служит им. Он им служит, а не они — ему.

— Московский князь не имеет права на царский чин.
— Европа не признает его царём.
— Сильным будет — признают...

Зачем зависеть от царей,
Когда, какой бы век ни шёл,
Они сменяются быстрей,
Чем мы меняем наших жён.

Какой-то человек преподнес царю подарок. Но этот подарок царя не обрадовал, а огорчил.
— Чем ты огорчен? — спросили царя.
Он ответил:
— Как мне не огорчаться! Ведь какой бы дорогой подарок я ни преподнес этому человеку впоследствии, он будет считать, что я сделал это в знак благодарности за его подарок. Царь всегда должен дарить раньше, чем дарят ему.

Кир написал мудрецу Хурмузду:
«Если бы правители знали, как они нуждаются в мудрых советниках, а мудрецы понимали, насколько они не зависят от правителей, то не было бы ничего удивительного в том, что правители постоянно обивали бы пороги мудрецов».
Дело в том, что правители нуждаются в мудрецах значительно больше, чем мудрецы в правителях.

Ты рос послушным. Играл, улыбался старшим.
Ты знать не знал ни драконов, ни старых башен.
Только беда: уродился сынком монаршим,
А, значит, ноги в стремя. Спасай. Скачи. И наплевать бы с высокой на ту девицу,
Пусть она дальше в каморке своей томится.
Надо же было родиться наследным принцем!
... в кузне уже натачивают мечи.

Кто больше спер, тот и царь.

Умные люди не надеются на милость царей, мудрецы — на слова сумасшедших людей. Цари — люди своевольные, сумасшедшие — воли лишенные, таких избегают благоразумные мужи.

В царской России можно было поменять фамилию только с разрешения царя. Однажды к Александру Третьему с просьбой переменить фамилию обратился купец с фамилией Семижопкин... А Александр Третий написал на прошении: «Сбавить две». И купец стал Пятижопкиным.

— Представь себе, если бы цари бились сами. Вот было бы зрелище!

Быть царём так же плохо, как и не быть царём.

Царь должен быть святым, и право не дано
Свергать зверью
С небес величие его.

— Чем ты отличаешься от царя? — спросили одного философа.
— Царь — раб своих страстей, я же — их повелитель, — ответил он.

После битвы при Херонее Филипп [Македонский] обратился к Архидаму, сыну Агесилая, с письмом, написанным весьма надменно. Тот ответил: «Если ты, царь, измеришь свою тень, то обнаружишь, что она не стала больше, чем была до победы».

Натурально как вы играете… И царь у вас такой… типичный!

В доме Романовых... таинственное проклятие переходит из рода в род. Убийства, измены, кровь и грязь... Петр I убил своего сына; Александр I — своего отца; Катерина II убила своего мужа. А кроме этих великих и известных жертв, существуют жалкие, неизвестные и несчастные выкидыши самодержавия... задушенные, как мыши в темных углах, в казематах Шлиссельбургской крепости. Плаха, петля и яд — вот истинные символы российского самодержавия. Миропомазание на челе царей поистине стало печатью Каина.

– Странные, странные люди эти китайцы, Кулум, – добавил Струан. – Например, из трехсот миллионов человек только император имеет право писать алой тушью. Попытайся представить себе это. Если бы королева Виктория заявила в один прекрасный день, что отныне только ей дозволено пользоваться красными чернилами, как бы мы ни любили её, сорок тысяч британцев в тот же миг отказались бы от всех чернил, кроме красных. Я бы сам первый так поступил.