Цитаты на тему «влюбленность»

Влюбиться — посмотреть в себя,
Любить — искать в другом глубины
И вековечную причину,
Соединившую сердца.
Отныне.
Присно.
Без конца.

Человек всегда в какой-то мере виноват, если кто-то в него влюбился. Да, да, не так уж ты в этом неповинен! Это вечная история. Без поощрения тут не обойдешься. Ты ей улыбнулся, проявил сочувствие и, смотришь, — увлек!

Студеный пламень, раскаленный лед,
Боль, что, терзая, дарит наслажденье,
Явь горькая и радость сновиденья,
Беспечность, что полным-полна забот. Предательство, что верностью слывет,
Средь уличной толпы уединенье,
Усталость в краткий миг отдохновенья,
И права, и бесправия оплот. Сама себе и воля, и темница
Порешить в силах с ней лишь смерть одна,
Недуг, что от лекарств не исцелится, Любовь, едва рожденная, дружна
С небытием. В ней рай и ад таится,
И враг самой себе во всем она.

Полюбим друг друга.
Попросту.
Да так,
чтоб скала
распостелилась в пух.
От черта скраду
и от Бога я!
Ну что тебе Демон?
Фантазия!
Дух!
К тому ж староват —
мифология.

Влюблённость, ты похожа на пожар.
А ревность — на не знающего где
горит и равнодушного к воде
брандмейстера. И он, как Абеляр,
карабкается, собственно, в огонь.
Отважно не щадя своих погон,
в дыму и, так сказать, без озарений.
Но эта вертикальность устремлений,
о ревность, говорю тебе, увы,
сродни — и продолжение — любви,
когда вот так же, не щадя погон,
и с тем же равнодушием к судьбе
забрасываешь лютню на балкон,
чтоб Мурзиком взобраться по трубе.

Влюблена в себя, пользуюсь взаимностью и не знаю соперников!

Настоящая любовь начинается тогда, когда проходит влюбленность и люди открываются друг другу с неприятных сторон, но, не смотря на это готовы работать над собой и поддерживать отношения.

Влюблённый бабник — это сердцеед, ставший жертвой душегуба.

Любовь сама нас находит, влюбляя друг в друга.

Влюбись хоть раз, и ты поймёшь зачем ты на Земле живёшь!

Вместе с влюблённостью, меж тем, внутри включается мощный софит, подсвечивающий и впечатывающий в память каждую молекулу действительности; резкость увеличивается, контрастность; звук чище, пронзительнее; жизнь становится не моно, но стерео.

С вами ведь случается желание жить? Так просто с ничего охватывает страсть совершенно ко всему. И утро прекрасное, и кошка необычайная, и сама я почти совершенство. Даже эти «почти» с напылением влюбленности. А все вокруг искрит фанфарами встречающего поезда. Будто все пространство наконец дождалось меня в этом новом пункте, обнимает и благодарит за возможность побыть вместе. И я думаю, что нужно это запомнить.... Нет, не эти многочисленные уютные детали, а номер поезда и пункт назначения.
Приезжать сюда почаще и не лениться.

Стихи всегда растут на расколе, тексты появляются из трещин. У Леонарда Коэна есть строчка, которую я очень люблю: «Трещина во всем. Но через эту трещину — свет. Поэтому мы и видим всё так хорошо». Когда ты испытываешь состояние влюбленности — всё, что тебе хорошо знакомо, вдруг приобретает режущую, скрежещущую новизну. Из этого состояния просто легче писать. Потому что раньше все было освещено лампочкой в 60 ватт, а теперь — в 200 ватт. И все стало ярким и контрастным.

Когда влюбляюсь — становлюсь опасной...

Я, наверно, влюблен — он шептал ей вдогонку,
Я, наверно, влюблен, я, конечно, влюблен,
Она будет растить и нянчить ребенка,
Под окном, прям у дома посадим мы клен... Будем жить, как все люди — ругаться, мириться,
По ночам целоваться, выключать яркий свет...
И под утро заснуть, и гадать, что ей снится,
И молить страстно Бога, чтоб избавил от бед... Будет утренний кофе, бутерброды в дорогу,
Поцелуй у двери, тихий шепот — люблю...
Крикнув — Папа, куда ты? — дочка схватит за ногу,
Крепко на руки взяв, я ее обниму... Целый день будут мысли, дела и заботы,
Но вернувшись под вечер в ухоженный дом,
Ты меня будешь ждать, будет вкусное что-то,
И, конечно же, счастье — наконец-то вдвоем... Будем вместе смотреть, как растут наши дети,
Как становятся выше за окнами клен,
Это лучше всего, что быть может на свете -
Видеть счастье в тебе, понимая — влюблен... Крепко за руку взять, ощутить — ты есть рядом,
И за все, за тебя — восхвалить небеса,
Ты посмотришь загадочным, пристальным взглядом,
Как красивы напротив эти глаза. Я, наверно, влюблен — он шептал ей вдогонку,
Я, наверно, влюблен, я, конечно, влюблен,
У нас будет красивейший в мире ребенок
И под окнами яркий, раскидистый клен...

Парочки, как тараканчики, сидели и оживлённо жужжали. Даже сильный проливной дождь не мог прогнать их с берегов столь прекрасной реки.
— Посмотри туда. Правда, красиво?
— Да. Будто встретились река и небо.
— Дождь падает в реку, а потом бежит в море, чтобы сделать его ещё больше. Давай, так же растить нашу любовь.
— Да. Люблю тебя.
— Я тоже.
Потоки дождя обрушивались на землю с чёрного неба. Поднявшаяся водяная дымка и густой белый туман создавали впечатление, что река и небо соприкоснулись. Прекрасный и пугающий пейзаж. Влюблённые сидели под деревьями, мило щебетали, давая заранее подготовленные обещания в вечной любви, и смотрели на буйство стихии. Беседы в такое время надолго остаются в памяти у людей.

Знаете, есть такие мужчины, которые своей моногамностью способны достать окружающих гораздо больше, чем любой Дон Гуан своей полигамностью. Вот они так уверены… Ну, знаете, это такие фанатики, как у Моэма в рассказе «Дождь». Есть мужчины, которые просто любят только одну женщину. Но хорошо ли это? Я не знаю. Наверное, хорошо, если кто-то нашёл свой абсолютный идеал. А если при этом ты не видишь ничего другого и не способен замечать ничего другого, то я не уверен, что это хорошо. Другой вопрос — надо ли обязательно изменять жене? Конечно, я ничего подобного проповедовать не буду. Но мне очень нравится формула Стивена Кинга: «Сидящий на диете имеет право просмотреть меню». Понимаете, можно любить жену, но увлекаться, любоваться, восхищаться остальными, и в этом не будет никакой драмы. <...> Есть определённая суженность в том, чтобы воспринимать единственную женщину, а всех, кто воспринимает больше, считать развратниками и подонками. Вот я очень не люблю ригористов и моралистов таких. Я люблю людей, которые подлостей не делают. Вот этих я люблю. Пожалуй, влюблённость, которая «повелительней [слаще] звука военной трубы», по Блоку, — это то состояние, которое необходимо, это творческое состояние, это всё равно что вдохнуть действительно чистый воздух.

Так влюбляются только в мюзиклах Хаммерштейна и Роджерса. Вы замечаете его на том конце шумного зала, ваши взгляды встречаются, вас пронизывает дрожь. Ваши ладони влажнеют, когда он становится рядом, ваше сердце бьется чаще, внутри вас все оживает. Вы мечтаете о счастье, сексуальной гармонии и единстве. Этот человек поймет вас и будет чувствовать вас. Даже просто быть рядом с ним уже восхитительно и волшебно. Когда это происходит, вас захлестывает энергия. Мы будем называть это состояние романтической любовью.

Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого. Это и принято называть романом.

Быть слепой и сверх того влюблённой — значит быть слепой вдвойне.

– Так ты хочешь влюбиться? Наверное, скоро влюбишься, и если это случится, наслаждайся, потом будет труднее.
– Любить кого-то?
– Влюбиться. Или даже иметь желание заниматься любовью.

Когда женщина не спускает глаз с мужчины или всё время отводит их от него, все сразу понимают, что это значит.

Вы никогда не сможете контролировать, в кого влюбиться, даже если вы находитесь в депрессии или очень расстроены... Вы влюбляетесь в человека не потому, что он забавляет вас. Вы просто влюбляетесь.

Здорово вдруг взять и влюбиться в кого-то. Сразу чувствуешь, что всё ещё живёшь.

Любовь объяснить очень сложно. Влюбленность — это хохот, беганье, витание в облаках, мечты, это каждый день радуга перед глазами и так далее. А любовь — это нечто большее. И в первую очередь это колоссальная ответственность за близкого тебе человека. Это когда ты не можешь уже без этого человека, когда ты отвечаешь за его настроение, за то, что с ним происходит в жизни.

— Другую полюбил. Когда же вы успели?
— Разве дело во времени? Иногда двух минут хватит, одного взгляда... И всё перевернётся в душе! Вы же знаете, как это бывает! Вы знаете, как возникает любовь!

— Угадайте, почему я опоздала?
— В райкоме, что ли, были?
— Проспала.
— Ой!
— Первый раз в жизни проспала!

— Украду я вас, ей-богу, украду!
— Что-то? Не слышу.
— Посажу на коня и увезу в свой колхоз.
— А зачем же в ваш? У меня свой есть.

Кто не видел влюблённой женщины, тот не может сказать, что такое женщина.

И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.

Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала... кого-нибудь,
И дождалась... Открылись очи;
Она сказала: это он!
Увы! теперь и дни и ночи,
И жаркий одинокий сон,
Все полно им; все деве милой
Без умолку волшебной силой
Твердит о нем.

Память о нем лежала в сердце теплым комком и шевелилась там, как что-то пушистое и живое, и в этом заключалось такое блаженство, никогда ею прежде не испытанное, что даже со слезами на глазах хотелось улыбаться от радости.

Она была девушка, она была влюблена.

Увидеть тебя и видеть,
и видеть тебя, и видеть,
и видеть, и вдруг решиться
поднять на тебя глаза...

Нередко женщины, нисколько не любя, всё же воображают, будто они любят: увлечённые интригой, естественное желание быть любимой, подъём душевных сил, вызванный приключением, и боязнь обидеть отказом — всё это приводит к мысли, что они страстно влюблены, тогда как в действительности они только кокетничают.

Улыбочка и пара слов,
И кто влюблен — на все готов.

Девушки представляют себе сильный пол по романам, написанным слабым полом.

Умом он понимал, что дошутится, но ему было весело. Вроде бы ничего хорошего ему будущее не обещало, совсем наоборот, но он еще чувствовал в руках тепло ее тела и ничего не боялся. То, что их так тянуло друг к другу вопреки судьбе и рассудку, казалось важнее и рассудка, и даже судьбы.

Как это ни странно, первый признак истинной любви у молодого человека — робость, у молодой девушки — смелость. Это удивительно, и, однако, нет ничего проще. Два пола, стремясь сблизиться, заимствуют недостающие им свойства друг у друга.

Мне хотелось выть от нежности, от нежности, которая никак не могла просто и удобно во мне уместиться, а застревала в дверях, громоздкая, с хрупкими углами, ненужная никому.