Цитаты на тему «век»

Этому замку более 5 веков, Лайя. Он кажется глухим и неприступным. Бесчувственной каменной махиной. Но так было не всегда. Когда-то его стены были полны жизни. А потом... жизнь погасла, и он совсем окаменел. На очень долгое время. Знаю, он пугает тебя. Но твоё появление пробудило его. Лучом света озарило вековую тьму. Он ни за что не причинит тебе вреда. А если куда-то не пускает — лишь потому, что хочет уберечь.

Я в сердце века — путь неясен,
А время удаляет цель:
И посоха усталый ясень,
И меди нищенскую цвель.

Погружена в холодный эгоизм, как и все старые люди, отлюбившие в свой век и чуждые настоящему.

Век иной, иные нравы.

Мгновения спресованы в года
Мгновения спресованы в столетия
И я не понимаю иногда
Где первое мгновенье, где последнее.

В 70-х они обвиняли Доберманов. В 80-х они обвиняли Немецких Овчарок. В 90-х они обвиняли Ротвейлеров. Сегодня они обвиняют Питбулей — Цезарь Миллан. Когда они уже начнут в этом винить людей?

В наш просвещённый век урок жестокости даёт не зверь, а человек.

Он, как и многие, того же разбора, в которых влюблен пустой век, поймали только наружность разговора, род шипучего газа, вылетающего посреди глупейших суждений, а коснись их для опыта — и пузыри исчезли.

Мы с тобою прячемся от Времени.
Здесь, у океана на краю,
кривоногий, лживый, как сирены,
неземную музыку пою. Так пою, как никогда не пелось!
Век к концу торопится, заметь,
высказать все то, то не успелось.
Что другому веку не суметь.

В каждом столетии есть так называемое искусственно созданное. Это доносное, но жизнь всегда все исправит и поставит на свои места, главное — следовать подсознанию.

Восстаний век и полководцев славных,
Век бунтующих крестьян-рабов,
Сегодня же век искушений разных,
Не требующих цепи и оков.

Чем хуже этот век?.. Чем хуже этот век предшествовавших? Разве
Тем, что в чаду печалей и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,
Но исцелить ее не мог? Еще на западе земное солнце светит,
И кровли городов в его лучах горят...
А здесь уж, белая, дома крестами метит,
И кличет воронов, и вороны летят.

Чтобы прослыть мудрецом, достаточно и одного изречения, если оно запомнится на века.

Как душно на рассвете века!
Как набухает грудь у муз!
Как страшно в голос человека
Облечь столетья мертвый груз.

Когда ты век бежал за эхом, стирая сердце до прорех, и встретил, встретил человека, но жалок этот человек.

Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.

На рубеже веков еще со смертью поспорим,
Возьмемся за руки и впишем легенду в историю!

Здесь что-то от мудрости прожитых веков. Здесь способность прощать живет, словно в небо проросшая и словно с людьми сообща.

Доживаем века в ожидании мессии,
Каждый день — праздник ультранасилия.

Красота увянет твоя, запятнает её быстротечный век.

А вдруг каменный век был золотым?

— Золотым век делает только золото, — усмехнулся Перикл, видя, что его учитель злится. — Боги здесь, разумеется, ни при чем. Они и вообще-то не имеют к нам никакого отношения — ведь это твои слова. Они, кажется, и вовсе не существуют. Все — материя, а над нею — Разум, возникший, как возникает огонь, от удара камня о камень. Пламень все сжигает, переплавляет, освещает, согревает, твердое делает жидким, жидкое газообразным. Достаточно, кажется, одного пламени, чтобы мир стал разнообразен. Верховный разум — не пламя ли, Анаксагор? Вот и сияющее солнце, бог мира и всего живого — только раскаленная каменная глыба — твои слова.

Это был, так сказать, дописьменный век истории моего писательства. За ним вскоре пришёл и «письменный».

Нам этой тишины — на все века, и я молчал, и ты со мной молчала, но простиралась божия рука как будто бы сквозь нас — багряно-алым.

Короткий спортивный век — отпущен спортсмену для того, чтобы подготовить себя к будущей жизни вне спорта.

Наш славный век — венец времен -
Своей стыдливостью силен:
Бежит он, как от прокаженной,
От правды, слишком обнаженной.

— Черный ворон, черный вран,
Был ты вором иль не крал?
— Крал, крал.
Я белее был, чем снег,
Я украл ваш краткий век.
Сколько вас пошло травой,
Я один за всех живой.
— Черный ворон, черный вран,
Был ты вором иль ты врал?
— Врал, врал.