Цитаты на тему «утопия»

Моя цель — отыскать утопию, которая не выглядела бы смешно.

Ты мечтала о мире, в котором нет зла, корысти, властолюбия, эгоизма и жестокости. И если ты не способна изменить этот мир своими руками, найди его! Отправляйся в путь, долгий путь. Будет тяжело, я знаю. Тебе нет места среди тех, кто не способен понять даже элементарные слова: «Постой! Не делай этого! Ты причиняешь боль этой душе! Не порождай жестокость, пожалуйста. Остановись и задумайся о том, что ты делаешь тут и сейчас!» Бесконечное количество миров ждет тебя. Возможно, там, где-то, существует та самая утопия, о которой ты мечтала бессонными ночами. Так найди же её! Ищи не жалея сил, и укажи путь к этому миру тем, кто больше всего нуждается в этом. Однако ты можешь остаться тут. Спасти те души, что гниют под влиянием алчности и жесткости. Потребуется немало сил, но ты справишься! Та самая утопия, которая снится тебе каждый день, вот она, перед тобой! Но она больна и лекарством послужит твоя мечта, мечта об идеальном мире, мире, которому улыбнется даже сам Творец. Ты образ и подобие Бога. Твоя душа частичка его великой сущности. Желание — породит мечту. Не останавливайся. Продолжай идти и стремиться! Творец смотрит на тебя и улыбается!

Нам нужна мечта, надежда, утопия. Утопия — это великое открытие. Если люди не изобретут новую, на первый взгляд никому не нужную утопию, то они не выживут в качестве людей. Нам нужна сказка: людям важно, в какой они верят туман и какая им верится сказка.

Тот мир, которым грезим мы,
не знает зависти, разбоя и чинов,
в нем не пугаются войны -
в нем просто нет причины проливать чужую кровь.

Я какое-то время жду тишины,
а затем объявляю свою монаршую
Волю: «Воины, знаю, вам это по плечу.
Бог оставил меня,
Оставил меня за старшую,
Вам придется сделать, как я хочу».
Вместо двух бутиков на большой никитской — «чертёжник» — там продают тетради и
Нотные партитуры, «сластёна» — с теми же запахами внутри.
Аня больше не держит свой ум во аде и
Нe выводит вдоль кисти бритвой «умри, умри».
Рак становится излечим в терминальной стадии,
Игорь жив, и ему исполнилось двадцать три.
Автоматы за спинами у ребят становятся бас-гитарами,
Из каждой глубокой раны течёт шираз,
И все сбитые кошки оказываются под фарами
Просто тряпками, брошенными вдоль трасс.
Да, и мы с тобой просыпаемся завтра старыми
И в одной постели
На этот раз.

Будет новый завет, что война — это мир,
Будет новый декрет, что незнание — сила.
Будет дверь в кабинет с номером 101,
Для кого дважды два остаётся четыре...
Министерство любви нам заклеет глаза,
Всем преступникам мысли поставят в мозг клизму,
Чтоб не помнили, как четверть века назад
Крах великой мечты стал началом фашизма!

Не заслуживает даже и взгляда такая карта мира, на которую не нанесена Утопия.

Счастье есть побочный продукт функции. Те, кто ищет счастья как самостоятельной ценности, похожи на тех, кто ищет победу, не выиграв войны. В этом главный дефект всех утопий. Общество, как и составляющие его индивиды, не более чем артефакт, созданный с определенной целью. А если цель исчезает, то с ней исчезает и всякая ценность существования...

Утопии часто оказываются лишь преждевременно высказанными истинами.

Идея совершенства, как её ни переодевай, вошла в каждого: под ней подписывается даже тот, кто ставит её под вопрос. С тем, что прямого продолжения в истории не существует, что она вовсе не движется заданным курсом к определённой цели, в наше время не согласится никто. «У Истории есть цель, к которой она стремится, которую она содержит в себе как возможность» — вот что провозглашают наши желания и учения в один голос. Чем больше идея обещает на завтра, тем скорее она победит сегодня. Не способные найти Царство Божие в себе самих или, скорее, слишком испорченные, чтобы подобным поискам предаваться, христиане перенесли его в будущее: исказили смысл преподанного урока, зато застраховали себя от неудач.

Нельзя недооценивать воспитательной роли утопии. Не верь мы, несмотря ни на что, в лучшее будущее, кто бы нас заставил пойти к зубному врачу?

Нет понятия утопия, есть нежелание двигаться к прогрессу.

Проблема с любой утопией — это то, что нормальному живому человеку её описание покажется сущим адом.

Мирно пасущийся барашек возле волка;для барана это утопия, для волка самое то.

Впервые за свою жизнь Гудмэн задумался над тем, стоит ли добиваться Утопии. Не лучше ли стремиться к совершенству, чем обладать им? Может быть, предпочтительнее иметь идеалы, чем жить согласно этим идеалам?

Там вас — вылечат, там вас до отвала накормят сдобным счастьем, и вы, сытые, будете мирно дремать, организованно, в такт, похрапывая, — разве вы не слышите этой великой симфонии храпа? Смешные: вас хотят освободить от извивающихся, как черви, мучительно грызущих, как черви, вопросительных знаков.

Нельзя использовать термин «утопия», так как он подразумевает идеальную цивилизацию, в которой уже нечего улучшать, а для меня это абсурд. Всё, что я проектирую будет усовершенствовано. Даже в моих собственных работах я постоянно что-то изменяю. У меня нет неизменных взглядов.

Давайте помечтаем. Предположим, что в XXI веке homo sapiens будет развиваться по пути, который большинству из нас представляется благом. Итак, все социальные, экологические и политические проблемы решены. Нет больше голодных, нет бездомных, каждому гарантирован уровень существования, необходимый для чувства собственного достоинства. Каждый человек уважает себя, а стало быть, уважает и других. Раздоры остались в прошлом, все толерантны, наблюдается бум армяно-азербайджанских браков, а израильтяне и палестинцы добровольно объединились в одно государство и не нарадуются друг на друга. Из преступников уцелели только сексуальные маньяки, которых заботливо лечат в санаторных условиях. Коррупция превратилась в тему исторических романов. Озоновая дыра залатана, на Марсе цветут яблони. Медицина не может спасти и воскресить только тех, кто случайно упал в чан с серной кислотой. Разница между полами определяется с трудом, но это ничего, потому что дети всё равно рождаются в инкубаторах, а спермы нобелевских лауреатов запасено на тысячу лет вперед. Три четверти населения планеты составляют те, кому за восемьдесят, но и это не страшно — всем всего хватает, один работающий способен прокормить сотню. В общем, осуществились все наши мечты.
Но человек остался смертен и всё равно не знает, откуда он взялся, зачем живёт и куда денется после смерти.
Но жизненный инстинкт за невостребованностью поник до нулевой отметки. Человек близится к совершенству, а совершенство — это смерть.

Мир — это утопия.

Настанет время, когда будут удивляться тому, что могли когда-либо существовать люди, способные, не работая, наслаждаться за счет тех, которые работали, не наслаждаясь.

Забавней всего во всех этих утопиях государственных преобразований, что вам всегда обещают сделать вас свободным, а перво-наперво стремятся заставить вас тикать, как часики с восьми-десятидневным заводом. Они предлагают личности стать рабом ради установления свободы для всего рода человеческого.

Лучше пусть погибнет человечество, чем система, — вот девиз всех утопистов и фанатиков.

Когда при слове «Россия» все будут думать о великих писателях и практически ни о чём больше, вот тогда дело будет сделано. И если на улице Лондона или Парижа вас спросят, откуда вы родом, вы сможете ответить: «Из России. Я из России, жалкий ты подкидыш, и что ты мне на это скажешь?!»

Мы живем в утопии. Идентичное пытается стать не идентичным. И все твои мысли уже кто-то прожевал и выплюнул. Всюду простота. Эго, познавая само себя, аннигилируется. Когда ты видишь в себе зло и осознаешь его, то меняешь темное на белое, как в игре реверси.

— Это нереально. Просто утопия. — Это утопия. Как раз поэтому она реальна.

Утописты всех разрядов — социалисты, коммунисты, анархисты, солидаристы обещают все, что угодно и всем, кому только угодно: до нас все было плохо — при нас все будет хорошо. Часть этих обещаний уже проверена. Но средний баран мира к фактической проверке событий относится чрезвычайно скептически. Наличие этого барана должны учитывать и мы. Но мы также должны учесть и то обстоятельство, что, во-первых, баранье население России составляет меньший процент, чем где бы то ни было в мире, и что, во-вторых, «фактическая проверка» социалистических (Керенский), анархических (Махно) и коммунистических (Ленин) обещаний была слишком наглядной.

Утопия пустынь — гордиться миражами.

Не стоит и смотреть на карту, раз на ней не обозначена Утопия, ибо это та страна, на берега которой всегда высаживается человечество. А высадившись, оно начинает осматриваться по сторонам и, увидя лучшую страну, снова поднимает паруса.

Прогресс — это реализация утопий.

Мир сейчас – слишком опасен для чего бы то ни было, кроме Утопии.

Чем утопия «лучше», привлекательнее, тем страшней её следствия.

Я искал спасения в утопии и нашел некоторое утешение лишь в апокалипсисе.

Рай на земле недостижим. Не поможет ни утопия, ни бесклассовое общество.