Цитаты на тему «крик»

Всегда помните, что крик оглушает — и смысл уже не доходит, поскольку человек психологически отгораживается от слов в крике поданных.

Ее слова прозвучали шепотом на ветру, но были криком сердца.

мне не понять, когда вы кричите
шепот все равно более едкий

— Милочка, ты что, знака не видишь? Здесь нельзя кричать.
— А, ну да. Это же музей, вдруг кто-нибудь проснётся!

Когда на тебя кричат — нет желания совершенствоваться.

Все вещи, не нашедшие покоя, кричат об этом.

Ты не услышишь крика о помощи -
Время в большой цене...

— О Боже, я убила! Я его убила!
— Хватит орать!

Кричит моя душа о помощи,
Рвет, мечется наружу поскорей
И знаю я свою беспомощность,
Как узы жизни разорвать моей.
Довольно уж глумиться мне над совестью,
У стало тело рвать сети преград.
Шесть лет живу, как в невесомости
Изменчивой любви достойный факт
И не забыть мне дни супружества
Завесою прикрытые судьбой.
Такого сказочного ужаса
Едва ли вытерпел бы кто другой.
Любовь была такою искренней,
А мир казался добрым и родным
Молитва за молитвою молитвами...
О, Боже, зло не победил!..
Еретиком я припаду пред Господом,
Господь простит мне все мои грехи.
О, слеп я перед нашим обществом...
Прозрел назло! Злодеям вопреки!
Тайну нашей любви хранит Богородица...

Ты никогда не узнаешь, как я кричала от радости, прежде чем взять трубку и сказать тебе ***стическое: «Что хотел?»

— Обязательно так кричать?
— Конечно да! Я же американка...

... если очень страшно, надо срочно на кого-нибудь наорать. Способ действенный и неоднократно проверенный.

Мне не знаком этот дом. Я никогда раньше не слышал о его существовании. Природа прекрасно постаралась с сокрытием от остального мира. Я размышляю над тем, кто мог бы там жить. Иногда я замечаю огни, горящие в окнах дома. Временами — проходящую тень. Поглощение, осуществляемое дикими окрестностями, не может быть случайным. Может ли в этом быть определённая цель? Может ли этот... дом стремиться к безликости и скрытности от остального мира? Я не в ладу с этим местом. Я верю, что слышал плач и пронзительные крики, исходящие от него. Но мой ум затуманен, и моим ушам не стоит доверять. Или всё же стоит?

Кричащий криком в споре говорит, что у него что-то болит.

Крики, плач, слёзы. Они все без перевода. Они на всех языках одинаковы.

— Я рада, что больше не слышно криков.
— Я боюсь, что кричать больше некому...

Роды – это единственное время, когда нам разрешают кричать, так что воспользуйся этим.

Люди кричат, если им не хватает словарного запаса для того, чтобы сказать то, что нужно, шепотом.

Они не кричат, не скандалят, они — действуют!

Они терзают нас в ночи, с каждым криком оставляя шрамы в наших головах.

— Любите искусство в себе, а не себя в искусстве, как говорил Станиславский!
— Говорил, но не кричал.
— Возможно!

— А у вас что, бывают какие-то неприятные ощущения?
— Да. Неприятные ощущения, когда кричат и ругаются.
— Кто кричит?
— Директор.
— А ещё кто?
— Одна… общественность.

Если оса атакует без жала, она будет безжалостной.

Криком проблемы не решить — но усугубить можно.

Да не ори ты как роженец, тут люди кругом работают.

Если я кричу громче, чем ты, значит, я прав?!

Молчания — это крики отношений.

Ни один крик не может быть услышан, если никто не слушает...

Крики тех, кто хочет спасти меня, сменяются криками продающих меня. Кто же перекричит?..

— Кричать необязательно.
— А как не кричать, если ты меня злишь?!

Изнемогаю от усталости,
Душа изранена, в крови...
Ужели нет над нами жалости,
Ужель над нами нет любви? Мы исполняем волю строгую,
Как тени, тихо, без следа,
Неумолимою дорогою
Идем — неведомо куда.

Крики продолжаются. Это не люди, люди не могут так страшно кричать.
Кат говорит:
— Раненые лошади. Я еще никогда не слыхал, чтобы лошади кричали, и мне что-то не верится. Это стонет сам многострадальный мир, в этих стонах слышатся все муки живой плоти, жгучая, ужасающая боль. Мы побледнели. Детеринг встает во весь рост:
— Изверги, живодеры! Да пристрелите же их! <...>
... Мы смутно видим темный клубок — группу санитаров с носилками и еще какие-то черные большие движущиеся комья. Это раненые лошади. Но не все. Некоторые носятся еще дальше впереди, валятся на землю и снова мчатся галопом. У одной разорвано брюхо, из него длинным жгутом свисают кишки. Лошадь запутывается в них и падает, но снова встает на ноги. <...> Солдат бежит к лошади и приканчивает ее выстрелом. Медленно, покорно она опускается на землю. Мы отнимаем ладони от ушей. Крик умолк. Лишь один протяжный замирающий вздох еще дрожит в воздухе. Потом он снова подходит к нам. Он говорит взволнованно, его голос звучит почти торжественно:
— Самая величайшая подлость — это гнать на войну животных, вот что я вам скажу!

Когда хочешь кричать и нельзя — сойти с ума недолго.

Кто орет громче всех, тот слабее всех.

Слушать, как на тебя кричат, уже унизительно, а терпеть, чтобы на тебя орали на глазах у людей, унизительно вдвойне.

Криком ты хочешь меня напугать? Не совсем понимаю, чего мне стоит бояться. Дальнейших криков? Это не страшно. Или, что ты меня ударишь. Это страшно, но я уверена, что смогу убежать.

Уж лучше кричи, но не притворяйся равнодушным.

Он снова раскричался. Удивительный мужчина.

— Ваш завтрак, милорд!
— Что вы кричите всегда, Бэрримор, что вы кричите? Что здесь, глухие что ли сидят? Боже мой...

Крики неодобрения всегда громче оваций. Если десять людей будут аплодировать, а один будет освистывать, то все, что ты будешь слышать, — это свист.