Цитаты на тему «дети»

Он улыбнулся, и улыбка осветила его лицо. В ней Билл увидел мальчишку, которого знал двадцать семь лет назад. Как старая деревянная городская больница ушла в тень под напором современных стекла и бетона, так и мальчика, которого знал Билл, замаскировали неизбежные аксессуары возраста. Морщины на лбу, морщины от уголков рта, седина на висках. Но старая больница, пусть и ушедшая в тень, все равно оставалась на месте, а посему никуда не делся и знакомый Биллу мальчишка.

Но самое, пожалуй, важное то, что в сорок лет твои дети тебе уже друзья. Если, конечно, ты всё правильно делала, пока их воспитывала. Уже не надо менять подгузники, а можно сесть вечером на диван и поговорить о чем-то важном, значимом, интересном. И услышать, что твой ребенок интересно и глубоко мыслит. И порадоваться этому. И чему-то поучиться.

Неправильно рожать детей под влиянием потребности, неправильно использовать детей для того, чтобы заполнить свое одиночество, неправильно придавать смысл своей жизни, производя на свет очередную копию себя. Неправильно и пытаться обрести бессмертие, отправляя в будущее свое семя, — словно бы в сперме содержалось сознание!

Не учите детей быть богатыми, а учите их быть счастливыми. Тогда, повзрослев, они будут знать ценность вещей, а не их цену.

Самые лучшие инвестиции — вложение молока в ребёнка.

В нашем непростом и опасном мире необходимо опекать самый уязвимый слой населения, наиболее подверженный его жестокости — наших детей.

В семье детишки учатся дарить игрушки или отбирать чужие.

Взрослый доискивается связи между разрозненными явлениями, ребенок легко удовлетворяется частичным их объяснением.

Дети, — прибавила она с оттенком пренебрежения, — созданы в утешение несчастливым женщинам.

Как быть, когда дети давно уже выросли, а вы – лишь состарились?

Для многих родителей ребёнок — это как гаджет, на котором не реализуются. И особенно этим, конечно, грешат некоторые мамки. Некоторые мамаши пользуются своим ребёнком как бухой депутат корочкой. Видели таких кричащих: «Разошлись все в сторону! Работает мать!»

Мамы устают намного больше, чем отцы с детьми. Это вызывает восхищение, потому что мамы больше времени проводят с детьми. Поэтому у нас есть «Мамин день». Это когда я весь день с ребёнком, а жена куда-то уезжает. Может быть, к друзьям. Может быть, никуда не уезжает и весь день сидит в тачке... Я не знаю. Я иногда сижу просто в тачке. Если вы возвращаетесь домой и видите, как у подъезда сидит мужичок в тачке, фары не горят, но машина заведена и он держится обеими руками за руль и просто пялит в пустоту — вот у него дома «счастье». Я вас уверяю.

Всё на своих местах, как быть должно:
Отец и Мать, счастливые детишки.
Все говорят: «Вот парню повезло!»,
Но жизнь – решения, не сказок книжка.
Удача так сопутствует ему,
Но это не везение, не чудо.
Он сам защитник дому своему.
Сам так решил – лишь он один, не люди.
Сам выбрал путь и сам его прошёл,
С женою об руку и с пониманьем в сердце.
И сам свою любовь теперь обрёл.
А людям всё не можется, не верится.

Я понял, что должен выражаться еще откровеннее.
— Я никогда не смогу на тебе жениться, Оликея. Ты не сможешь стать моей… — Я попытался вспомнить спекское слово и понял, что мне оно неизвестно. Тогда я воспользовался гернийским: — Женой. Ты никогда не станешь моей женой.
Она облокотилась мне на грудь и сверху вниз заглянула мне в лицо.
— Что это такое? Жена?
Я печально улыбнулся.
— Жена — это женщина, которая будет жить со мной до конца моей жизни. Женщина, которая разделит со мной дом и судьбу. Женщина, которая родит моих детей.
— О, я рожу моих детей, — спокойно заверила меня Оликея и снова улеглась рядом со мной. — Надеюсь, девочку. Но мне не нравится твой дом в пустых землях. Ты можешь оставить его себе. Что до судьбы, то у меня есть своя судьба, так что твоя мне не нужна. Ее ты тоже можешь оставить себе.

Я пытаюсь подражать и следовать Иисусу, потому как он завещал любить детей, быть такими же чистыми и невинными как дети, смотреть на мир глазами детей и видеть волшебство во всем, что нас окружает.

Чаще всего в жизни бывает так, что дети больше всего любят тех мам, которые этого не заслуживают!

Нет хуже, когда неразумный человек берётся дитя воспитывать.

Да, счастье, у кого есть эдакий сынок!
Имеет, кажется, в петличке орденок?

Самое дорогое ожерелье на шее у женщины — это руки собственного ребенка, обнимающие её.

Наше счастье в детях. Их улыбка, первые познания, первый зубик, первый шажок, совместные игры, радость победы в них... Малыш, бегущий с ручонками, раскрытыми, как у птенца, обнимает за шею! Это маленький комочек и есть — ВСЯ НАША ЖИЗНЬ!!!

Из разговора моей сестры с маленькой племянницей:
Сестра: А давай знакомиться! Как тебя зовут?
Племяница: Алина
Сестра: Ой, Алиночка! Какое красивое у тебя имя!
Племянница: Не твоё!!! Ох уж мне эти маленькие злые девочки)))

Дети негры, мальчики-малайцы,
Дети турки, персы и китайцы,
В теплых шапках маленькие чукчи,
Вам хорошо, а все-таки мне лучше! Там у вас кокосы и бананы
И сидят на ветках обезьяны.
Хорошо, — но все же не годится:
Не хочу всегда жить за границей! У меня есть комната и печка.
Я леплю из глины человечка,
Сплю в кровати на своей подушке,
По утрам пью молоко из кружки.

Деспотичный крик ребёнка, который чего-то требует, на что-то жалуется, домогается помощи… Этот первый крик при свете ночника — объявление борьбы двух жизней: одна — зрелая, уставшая от уступок, поражений, жертв, защищается; другая — новая, молодая, завоевывает свои права. Сегодня ты ещё не винишь его: он не понимает, он страдает. Но знай, на циферблате времени есть час, когда ты скажешь: и мне больно, и я страдаю.

Странная штука: если взрослые спят открыв рот, у них вид противный, а у ребятишек — нисколько. С ребятишками все по-другому. Даже если у них слюнки текут во сне — и то на них смотреть не противно.

Есть вещи, которые я не могу понять, потому что я — ребенок. Поэтому я хочу найти кого-нибудь, кто сможет сделать меня взрослой...

Дети — цветы жизни. И им тоже нужны горшки.

Любовь сегодня, словно шляпу, скинули.
Сердца так редко от восторга бьются.
Любовь как будто в угол отодвинули,
Над ней теперь едва ли не смеются. Конечно, жизнь от зла не остановится,
Но как, увы, со вздохом не признаться,
Что дети часто словно производятся,
Вот именно, цинично производятся,
А не в любви и счастии родятся.

Родители всегда безмерно опекают любимых чад. Сотни лет назад насущные проблемы заставляли людей смотреть на многие беды детей сквозь пальцы, тогда причина выживания была очень резкой. Нынешний ребенок уже более защищен законами, правилами, моралью и религией. Сейчас люди бояться игр, увлечений своих детей, а также интереса со стороны аморальных субъектов общества. Катастрофы, бытовые передряги, голод – не стоят на пороге. Среднестатистический ребенок счастлив и обеспечен.

Как-то в магазине Мальчик случайно толкнул одну старушку.
– Извините, – сказал он.
– Ах ты, негодник! – закричала старушка и замахнулась на него тростью.
Мальчик так удивился, что даже не смог испугаться или обидеться. Ему казалось, что все старые люди – очень добрые и всегда готовы дружить. Как Бабушка с восьмого этажа или Старичок в потертом пальто.
– Есть такие особы, – объяснила Ступенная Бабушка, – которые всегда чувствуют себя не на своем месте. Не в своем доме, или городе, или даже теле. В детстве они всегда хотят быть большими и серьезными, когда взрослеют – опять мечтают стать детьми. А в старости совершенно теряются. Потому что никогда не были собой. Видишь ли, быть старичком или старушкой – это так здорово! Можно вязать, сколько вздумается. Гулять очень медленно. Читать книжки на кресле, дремать и опять читать. И никто не говорит тебе о работе в срок, и ты не думаешь, как накопить на новую машину. Но все это осознают только люди, которые успели побывать и детьми, и молодыми, и взрослыми. Понимаешь?
Мальчик понял далеко не все. Но с этого дня он решил больше не мечтать о том, что вырастет завтра или послезавтра. Ведь, честно говоря, ему и Мальчиком жилось неплохо.

Я не устаю говорить, что родители все равно будут наносить своему ребенку психологические травмы и создавать проблемы в жизни, как бы они ни старались этого избежать. Травмы возникают везде, где собирается двое и более людей. Мы слишком непохожи, наши вселенные слишком разнятся, чтобы мы могли рассчитывать никогда не ранить друг друга. Я призываю лишь к тому, чтобы не делать очевидных ошибок, которые мы сами в состоянии осознать и предупредить, не быть слепыми, не быть ленивыми. Этого вполне достаточно, чтобы сделать друг друга счастливыми.

Любой ребёнок божий дар. Каким бы путём он не пришёл к вам.

Непостижимые физические узы связывают родителей с детьми, но по печальной и странной иронии судьбы не связывают детей с родителями. Если бы мы, дети, могли отвечать на родительскую любовь не благодарностью, а равной любовью, жизнь потеряла бы значительную долю трагизма и убожества, и мы стали бы неизъяснимо счастливы.

Сорванный росток не увянет, а лишь пересаженный в более благодатную почву дивно расцветет под более ярким солнцем. И хотя мне не будет дано лелеять и развивать ум и душу моего ребёнка, зато он сразу избавится от всех земных страданий и грехов. Рассудок твердит мне, что это еще не величайшее из всех несчастий, но сердце не хочет смириться с таким исходом.

Мальчишка гонит по ручью корабль бумажный,
Толкает прутиком вперед под ветер встречный
И что там будет впереди ему неважно,
И нет причала под названьем «Пункт конечный». Плывут по лужам корабли к конечным пунктам,
Взрослеют мальчики — увы, не капитаны!
И тихо дворники сметут бумажки утром -
Обломки чьих-то грез, надежд, самообмана.

— Одна женщина могла стать суперзвездой, но вышла замуж и бросила карьеру. Она родила дочь и с тех пор жила счастливо... Надеюсь, это было правдой. Но муж ей изменил с той, кто была более знаменитой и молодой, чем она. Вот такая история. Как вы думаете, можно ли... Этому было помешать?
— Как тебя зовут?
— О Ду Ри...
— Ну, одно точно могу сказать об этой истории... Хочешь услышать?
— Да, хочу.
— Дочь в этой истории... ни в чём не виновата.

Мы — поколение кофеен, развращенное смсками и интернетом.
Generation gap между нами и теми, кто старше хотя бы на 5-7 лет, разрастается с каждым днем. Мы просыпаемся с утра и проверяем почту и комментарии в дневнике до того, как почистим зубы. Мы разучились писать от руки, мы стремительно теряем грамотность, яростно используя латиницу и упрощенный до уровня ниже среднего, язык падонкоф. Мы испытываем синдром виброзвонка, мы терроризируем глазами мобильный телефон, почти забыв о наличии городского, и проблемы на форуме становятся важнее проблем того, кого мы видим каждый день. Мы забываем о наличии библиотек, впадая в депрессию, не сумев найти нужную книгу в интернете.
Мы ненавидим встречаться в реале потому что мы разучились разговариватьв живую. Мы смотрим друг на друга голодными глазами и ждем того времени суток, когда окажемся на противоположный концах коннекшена и сможем написать «Привет». И смайлик.

Оттого, кто приходит в наш Дом, оттого, какие разговоры ведутся за столом с друзьями, оттого, с кем Семья проводит выходные, зависит восприятие жизни детьми. Мы, родители, каждым своим поступком делаем закладки на будущее.
У детей будут свои семьи, свои друзья, свой уклад жизни. Но создавать это всё они будут, опираясь на то, что видят и чувствуют сейчас.

... Когда взрослые выступают против детей, взрослые всегда побеждают.

Когда Джеки вышла из-за стола в слезах после того, как отец пожелал ей подавиться, она привлекла внимание к своему поведению. Все стали вести себя так, как будто злодейкой была Джеки, как будто это она вела себя ужасно. Жестокость Ната никогда не оспаривалась. Таким образом, Джеки не разрешалось не только выражать свой гнев, когда отец делал ей больно, но и просто даже ойкнуть.
Когда детям не разрешают выразить свою боль, они получают одну из важных, действующих разрушительно установок: ЕСЛИ ИМ ПЛОХО, ЭТО ИЗ-ЗА ИХ СОБСТВЕННЫХ НЕДОСТАТКОВ. К ней обычно добавляется другая: ЕСЛИ ОНИ НУЖДАЮТСЯ В УТЕШЕНИИ, ЗНАЧИТ, ОНИ УРОДЛИВЫ И ОТВРАТИТЕЛЬНЫ ДЛЯ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ.

Пока идиоты взрослые заняты переустройством выдуманного ими мира, дети продолжают жить в реальности: среди снежных гор и солнечного света, на черных зеркалах замерзших водоемов и в мистической тишине заснеженных ночных дворов. И хоть эти дети тоже были заражены бациллой обрушившегося на Россию безумия – это было ясно по взглядам, которые они бросали на сверкающую шашку Чапаева и мой маузер, — все же в их чистых глазах еще сияла память о чем-то уже давно забытом мной; быть может, это было неосознанное воспоминание о великом источнике всего существующего, от которого они, углубляясь в позорную пустыню жизни, не успели еще отойти слишком далеко.