Софи Кинселла – цитаты и высказывания

У нас была шикарная свадьба со всеми положенными наворотами – вплоть до сделанных на заказ коктейлей по уникальным рецептам. Стараясь угодить гостям, я сама занималась всеми деталями, я взвалила на себя все организационные вопросы и в результате упустила из вида один пустяк – позабыла удостовериться, что выхожу замуж за того человека.

От людей, которых любят, не отгораживаются. Наоборот, ты связан с ними. От них не отстраняются, с ними говорят.

Ошибка не является ошибкой до тех пор, пока не появится возможность ее исправить.

Я уже начала привыкать к низкоуглеродной диете, всякий день завтракая варёным яйцом, ломтиком бекона или омлетом из яичных белков.
А по дороге на работу перехватываю булки, чтобы желудок не вопил от голода.

— Я боюсь темноты.
— Ч-что?
— Боюсь темноты. — повторяет Джек, — Держу под кроватью бейсбольную биту. На всякий случай.

Чем длиннее название должности, тем дерьмовее работенка.

Но объяснять это маме смысла нет, потому что тут дело завязано на логике, а мама в неё не верит. Она верит в гороскопы и зелёный чай. Ну и, разумеется, «Дейли мейл» она тоже доверяет.

Дорогуша, когда всё в жизни идёт наперекосяк, поднимаешь подбородок, сладко улыбаешься, смешиваешь себе коктейль и идёшь веселиться.

И я понимаю, что его жизнь – это единственное, где я хочу находиться.

Мужчины — всё равно что хищники в джунглях. Когда им удается поймать добычу, они сжирают её без остатка, а потом дрыхнут, довольные.

Меня так и тянет предложить ему выпить. Вцепиться в него и попросить: «Не уезжай».

Просто я чувствую себя так, будто у меня внутри ожог третьей степени, но этого, естественно, никто не видит.

Я оглядываю ярко освещённую, наполненную гулом комнату, наблюдаю, как девушки снуют вокруг, хватают то одно, то другое, примеряют шарфы, набирают полные охапки новых одёжек. И вдруг мне становится тепло и радостно, потому что я понимаю: это — моё племя. Моё тайное сообщество, мой мир. Я дома.

Да я никогда не бегала! Это трудно: в боку колет, и сиськи болтаются.

И с чем я осталась? Ни повышения, ни бойфренда. Только распухшие от слёз глаза и все считают меня спятившей.

Жизнь стала бы намного проще, если бы все разговоры можно было перематывать и стирать, как на кассете.

Когда старая жизнь рушится, а новая ещё не наладилась, нет места лучше родного дома. Сколько бы лет тебе ни исполнилось.

Отношения — это когда у людей общие интересы и когда две родственные души находят друг друга.

Когда врешь, главное правило — запоминать свое вранье.

Не знаю, как у вас, женщин, но жизнь мужчины — это состязание, борьба за главный приз! И борьба эта начинается в тот самый момент, когда в три года ты с приятелем писаешь на забор и думаешь: у кого больше? Ну а дальше — кто сильнее, кто выше ростом, кто добился большего успеха, у кого жена красивее... Когда какой-нибудь ферт с частным самолетом и счетом в банке женится на девушке, которую ты любишь, тебе остается только одно: бороться до последнего, так что не надо мне заливать, будто жизнь — это не соревнование!

По-моему, в человеческих взаимоотношениях всё слишком запутанно. Я бы предложила людям носить таблички – вроде тех, что в общественных туалетах: «Свободно», «Занято». Тогда бы недоразумений не возникало.

Быть любимцем публики не очень выгодно. Однажды ты проснёшься и обнаружишь, что публика уже заигрывает с твоим соседом. И ты просто не знаешь, что делать. Ты больше не нужен, и тебя выбрасывают на обочину.

Посмотрела бы я на девушку, которой удалось взять и выключить свои чувства, потому что так поступил ее возлюбленный. Наверное, такая могла бы сказать: «Вот и отлично! Значит ты хочешь, чтоб мы больше никогда не встречались, никогда не занимались любовью, никогда не разговаривали и вообще не пересекались. Потрясающая идея, Джош, и как я сама до этого не додумалась?»

Принимать близко к сердцу чужие проблемы – лучшее средство от собственных.

Элинор, вы слышали, что внутри каждого толстяка прячется худой человек, мечтающий выбраться наружу? И чем больше я думаю о вас, тем больше мне кажется, что внутри вас прячется замечательный человек. Но пока вы свысока держитесь с людьми, пока указываете им, что у них поношенные туфли, об этом человеке никто не узнает.

Милая, я понимаю, что ты ожидаешь какого-нибудь катарсиса, что ты тоже выскажешься, и она всё поймет,  — говорит папа,  — но в жизни так не бывает. Я за свою жизнь достаточно говнюков повидал. До них никогда не доходит, что они говнюки. Никогда. Что бы ты ни говорил.

Когда ты рассчитываешь расстаться с парнем через десять минут, несложно быть с ним милой.

Со мной все время так бывает — уеду куда-нибудь, и кажется, что по возвращении меня непременно будут ждать письма, открытки, посылки и отличные новости. Но всякий раз я разочаровываюсь. Знаете, по-моему, давно пора кому нибудь организовать услугу «почта в отпуске». За определенную сумму присылают вам замечательные письма, тогда и домой приятнее возвращаться.

Похоже, в разрыве с мужем есть один плюс: отпадает всякая необходимость встречаться со свекровью.

Утром я просыпаюсь с противным ощущением глухой щемящей тоски. И чувствую себя в точности, как пятилетняя девочка, не желающая идти в школу. Вернее пятилетняя девчонка с жестоким похмельем.

Если бы все могли каждый день ходить в обновках, депрессия исчезла бы с лица земли.

Не то чтобы мне не нравилась Люсинда. Просто она выматывает меня. Бомбардирует сообщениями о том, что и где она делает, талдычит об усилиях, которые прилагает ради меня. Скажем, подбор салфеток обернулся целой сагой, занял кучу времени и потребовал трех поездок в магазин тканей в Уолтемстоу.

— Ничего не понимаю… Вы оба казались такими… счастливыми!
— Счастливыми мы были до тех пор, пока не распаковали все свадебные подарки... Но потом… Она как будто огляделась вокруг и поняла… что отныне это — её жизнь. И то, что она увидела, ей не понравилось. Включая меня, надо полагать.

Открываю пудреницу, смотрю на себя в зеркало — мама родная, впервые вижу такую страшилу. Нос багровый, глаза красные, подводка вокруг глаз размазалась, и теперь я похожа на панду, а бирюзовые тени «блеск 24 часа» непонятным образом растеклись по щекам.
Торопливо нахожу очищающую салфетку и стираю все это безобразие, а когда лицо становится чистым и розовым, печально смотрю на себя в зеркало. Внутренний голос подсказывает, что заново краситься не стоит. И вообще, зачем мне макияж? Какой в нем прок, если мой брак распался?

Парням всё одно, что секс, что смысл жизни. Двадцать минут — и всё кончено, и не о чем больше говорить.

Вот Лоркан, вот я, мы вдвоем в отеле в чужой стране... Что произойдёт дальше, совершенно очевидно. Кроме того, я считаю, что хороший секс — это божий дар, пренебрегать которым просто преступно. Такова моя теория, а кто не согласен, тот просто зануда и ханжа.

Жизнь как эскалатор, <...> который движется, несмотря ни на что. И твоя задача наслаждаться видом и использовать подвернувшиеся возможности. Иначе будет поздно.

Иногда жизнь дает то, что тебе нужно. А иногда – что-нибудь никудышное.

Я знаю, куда пойти. Я знаю место, где меня всегда ждут. Дома, у мамы и папы.

Очевидно, алкоголь станет ключом к нашему семейному счастью.