Каникулы строгого режима – цитаты и высказывания

— Японцы — это тема! Всё, Кольцов. Мы в Питере!
— Какая тема, что ты мелешь?
— Японский театр! Хананамити — там все действие происходит на кладбище!
— Ага, хорошо, не в морге.

— Женька, что? Задел?
— Почти промазал...

— А хотите водочки? У меня есть про запас.
— Не пью.
— Мальвина Петровна, лучше пива.
— Пива нет — здесь дети!

— Не прижимайся!
— Я и не прижимаюсь.
— Не, ну я чувствую, ты коленками трешься.
— Да педали я кручу!
— Ну и крути... педали...
— Слушай, если тебе что-то не нравится, можешь идти пешком.
— Не, ну чё сразу пешком? Ты просто не прижимайся!

— Виктор Сергеевич, а вы Евгения Дмитриевича давно знаете?
— Это что, допрос, что-ли?
— Пока нет.
— Что значит пока? Ну как давно... однополчане мы — воевали вместе.
— Значит вы тоже преступник!
— С чего ты взял?
— Ориентировочка на вашего друга имеется!

— Сейчас по-шустрому трезвеешь, покупаешь подарок и едешь со мной к дочке. Всё поняла?
— Да у меня денег нет!
— На водяру есть и на подарок наберешь!

— У нас преступник беглый! Вожатый!
— Твой вожатый?
— Мой!
— Строгий, наверное?
— Строгий!
— А звать-то его как?
— Евгений Дмитриевич!
— Подожди-ка...
— А фамилия?
— Убегаев!
— Мальчик, ты что в лагере делаешь?
— Отдыхаю!
— Ну и отдыхай!

— Хватит врать, Ромашкин! Я же про вас всё знаю! Ну признайтесь мне хотя бы, один на один, что вы никакой не педагог, а кто?
— Честно?
— Честно.
— Беглый зэк...
— Нет, ну... как с вами можно разговаривать серьезно? Ну почему вам просто не сказать, что я обычный милиционер?
— Этого я не могу сказать...

Ты сейчас за ним проследи, как только увидишь, что он протянул свои руки к её... «сердцу», тут же стучи мне в вожатскую.

— Круто ты с ним!
— Мать просила, чтоб построже.
— Скажи, а зачем ты пацану эту блатату прогнал?
— Индивидуальный подход, этот иначе не понимает. А с другими по-другому.
— Слушай, ну, если не посадят, поступай на педагогический! Заочно!

— Ну, может вы подскажете, как опытный педагог, а?
— Точки надо искать!
— Какие?
— Общие. Что, например, он любит?
— Гулять любит.
— Порожняк. То есть, я хотел сказать, такого не бывает. Лучше надо искать! Когда вы вместе куда-нибудь ходили? В театр или там...
— В прошлом году. Кажется. Ну вы поймите, Виктор Сергеевич, у нас же там все время ЧП за ЧП. Вот сейчас зэки сбежали, меня из отпуска вызвали.
— Не надо всё на зэков грузить! Сами знаете, как туда люди попадают! Сначала начнёт курить, потом, глядишь, выпившим пришел, кореша блатные, драка, милиция, суд! И всё, покатило по ухабам под откос!

Они же еще мелкие. В чудеса верят. Вот и сотворите для него чудо. Хотя бы пустячное.

Пройдёт и по нашей улице инкассатор!

— Слушай, а у тебя, по-моему, дочка есть?
— И чё?
— Ну, как ты ее воспитывал?
— Ну, на коляске катал. Сказки рассказывал.
— Хорошо. А потом?
— А потом... Дружков твоих ловил!
— Ну, а чего жена?
— Жена ушла.
— И это называется — был на воле.

Наступи менту на горло,
Задави козла ногой.

— Филиппыч, а это что?
— Японский театр Кибуцу. Так называется, правда!

Ах ты ж грёбанный ж ты Винни Пух!

— Кольцов, твоя очередь парашу выносить.
— Порядочные люди сначала желают доброго утра.

— Где вы учились, а? В пединституте? В училище? В университете? Сядьте, пожалуйста.
— Последнее, в университете. Но не доучился.
— А какой у вас стаж работы?
— Три по пять... Пятнадцать лет.

— Фамилии поменяйте.
— На что?
— На пиво, тормоз!

— У меня вообще с ним не очень складывается.
— Ну почему, он мне сказал: «Эх, нам бы такого папу, как дядя Витя!»
— Да зачем ему нужен такой отец?..

— Вы же сами сказали, нужно стать для детей волшебником. Вот я и стал! <...> Дети же сами хотели Лоховское чудовище посмотреть.
— Лохнесское!

— Слушай, я тут одну штуку понял, в нашем лагере все прям, как там.
— Где там?
— На зоне. Администрация, режим, запретка, авторитеты, шныри и стукачи. А мы с тобой вертухаи получаемся. Я теперь Вышкина в чем-то понимаю. Ну и на кой тогда когти рвать? Променять одну клетку на другую? Сенека в таком случае сказал бы так: «Весь мир тюрьма, но разного режима».
— Ты к чему клонишь? Че, вернуться хочешь?
— Ни черта ты не понял. Ты вот про свободу твердил, а где она? Есть только то, что ты сам для себя выбрал.

— Слушай, рожу попроще сделай, а то страшный, как инфаркт, всех детей перепугаешь.
— На свою рожу посмотри.
— А че ты все время зубами скрипишь? У тебя случайно глистов нет?
— Нет, только геморрой. Сижу с 18 лет.

Ну чего ты ерепенишься? Две недели — всего-то пятнадцать суток. Ну для тебя — не срок.

— У меня мать в больнице. Кроме меня помочь некому. Я тебя, как человека прошу.
— Как вы меня блатные!..
— Тихо, тихо!
— Мама, мама... Всё на жалость давите. Мама... Когда в тюрьму садился, о матери думал?

Ах ты ж грёбанный ж ты Винни Пух!

— А, доброе утро, Татьяна Павловна! Покупаться пришли?
— Да.
— Я бегать по утрам люблю.
— А, какой вы молодец! А Виктор Сергеевич чего не купается?
— Виктор Сергеевич? А он не умеет плавать. Но бегать тоже любит.

— Ты прямо Макаренко!
— Я взрослую зону держал.

Витя, опомнись. Ты не вожатый. Ты блатной, Витя. Блатной.

Насильник — это мужчина, который предлагает женщине руку и сердце без ее согласия.

— Собаки!
— Стой, замри и не двигайся! Сидеть! Сидеть, сидеть, Пират!
— Ты его откуда знаешь?
— Меня еще его дед по тайге гонял.

Я не минздрав — предупреждать не буду!

— Долго грим делали?
— Нет пять минут. Всему отряду.

— А весла нет?
— Какого весла?
— Виктор Сергеич ложку просит.

— Не, то ли я тупой, то ли лыжи не едут…

Кто мы, зачем мы здесь,
Живы мы или нет -
Дикой пчеле всё равно,
Мир для неё внизу
Только дорога цветов...

— Ты че, мусор? Какой я тебе черт?
— Какой я тебе мусор? Мы не на зоне. Здесь черт — сказочный персонаж, а петух — птица…

Где буй? Надпись есть... а буя нет!!!

Я те чё? Бык театральный!