Калигула – цитаты и высказывания

Руфий — это всадник, который должен умереть. Вы не спрашиваете у меня, почему он должен умереть? Ну, я вижу, вы поумнели. Наконец-то вы поняли. Чтобы умереть, вовсе не обязательно в чем-то провиниться.

— Нужен один день, чтобы воспитать сенатора, а чтобы воспитать работника — как минимум десять лет.
— А чтобы сделать работника из сенатора, боюсь, не хватит и двадцати.

Что ж, наденем маски. Вооружимся каждый своей ложью. Покроемся для беседы, как для боя, щитами и латами.

Этот мир лишён смысла, и тот, кто осознал это, обретает свободу.

Калигула. Тема — смерть. Время — минута.
Поэты торопливо пишут на своих табличках.
<...>
Керея. А ты примешь участие в состязании, Гай?
Калигула. Мне незачем. Я уже давно написал сочинение на эту тему.
Старый патриций. А где его можно достать?
Калигула. Я его по-своему декламирую каждый день.

Тогда исчезни, моя прелесть. Человек чести — такое редкое животное в этом мире, что слишком долго лицезреть его мне трудно. Мне нужно побыть одному, чтобы прочувствовать как следует этот чудесный миг.

Да кто такой этот Бог, чтобы я хотел с ним равняться? То, к чему я теперь стремлюсь изо всех сил, превыше всяких богов. Я берусь управлять державой, в которой царствует невозможное.

За понимание нужно дорого платить — или отказаться от него.

Управлять — значит грабить.

Одиночество! Оно пронизано скрежетом зубовным и все звенит умолкнувшими звуками и голосами.

Только ненависть делает людей умнее.

Тиран — это тот, кто приносит целые народы в жертву своим идеалам или своему честолюбию.

Этот мир, такой, какой он есть, выносить нельзя. Поэтому мне нужна луна, или счастье, или бессмертие, что-нибудь пускай безумное, но только не из этого мира.

Думают, что человек страдает от того, что любимое им существо однажды умирает. Но истинное страдание намного ничтожней: больно замечать, что больше не страдаешь. Даже страдание лишено смысла.

Хотел бы я, чтобы у всех вас, римлян, была только одна шея!

Цезония. Глупость не убивает. Она делает людей осторожными.
Калигула. Она несет смерть, Цезония. Она несет смерть, когда считает себя оскорбленной.

Цезония ( равнодушно ). У Калигулы что-то с желудком. Его рвало кровью.
Патриции толпятся вокруг нее.
Второй патриций. О всемогущие боги, даю обет: если он поправится, я пожертвую в государственную казну двести тысяч сестерциев!
Третий патриций. ( чрезмерно пылко ). Юпитер! Возьми взамен его жизни мою!
Калигула уже несколько минут как вошел и слушает.
Калигула ( приближаясь ко второму патрицию ). Я принимаю твой дар, Люций. Благодарю тебя. Мой казначей явится к тебе завтра. ( Подходит к третьему патрицию и обнимает его. ) Ты не можешь себе представить, как я растроган. ( Помолчав, с нежностью ) Так ты меня любишь?
Третий патриций ( проникновенно ). Ах, Цезарь, нет ничего на свете, что пожалел бы я для тебя.
Калигула ( по-прежнему его обнимая ). Ах, Кассий, это уж слишком! Я не заслуживаю такой любви… ( Кассий делает протестующий жест. ) Нет, нет, говорю тебе, я не достоин… ( Подзывает двух стражников. ) Уведите его. ( Кассию, ласково. ) Иди, друг. И помни, что отныне сердце Калигулы принадлежит тебе.
Третий патриций ( слегка встревожен ). Но куда меня ведут?
Калигула. На казнь. Ведь ты отдал свою жизнь за мою. Я почувствовал себя лучше. Пропал даже этот противный привкус крови во рту. Ты меня исцелил. Счастлив ли ты, Кассий? Рад ли отдать свою жизнь за жизнь другого, если этот другой Калигула? А я, между тем, снова здоров и готов ко всем праздникам жизни.
Стражники силой уводят третьего патриция. Тот сопротивляется и кричит.
Третий патриций. Я не хочу! Это была шутка!
Калигула ( мечтательно, между криками ). Скоро дороги к морю будут покрыты мимозами. Женщины наденут легкие платья. Небо станет глубоким и свежим, Кассий. Так улыбается жизнь!
Кассий уже почти у дверей. Цезония его легонько подталкивает.
Калигула ( оборачиваясь, неожиданно серьезно ). Жизнь, мой друг! Если бы ты достаточно ее любил, то не играл бы ею так беспечно.

Просто я вдруг почувствовал потребность в невозможном. Вещи, такие, как они есть, не устраивают меня.

Любить – это значит соглашаться стареть с другим человеком.

Ревность — это так некрасиво! Страдать из-за самолюбия и слишком живого воображения!

Есть один способ сравняться с богами: достаточно быть столь же жестоким.

Люди плачут потому, что вещи не такие, какими должны быть.

Ничего нет! Честь, совесть — как там ещё? — мудрость нации — всё исчезло перед лицом страха! Страх, Цезония, это прекрасное чувство; без примесей, чистое, бескорыстное, животное чувство! Одно из тех редких чувств, которые лишают человека всякого благородства.

Было время, когда я думал, что дошёл до пределов страдания. Но нет, можно идти ещё дальше. За рубежами страны отчаяния лежит счастье, бесплодное и величественное.

Это очень простая и ясная истина, немного нелепая, но её трудно открыть для себя и тяжело выносить. Люди умирают, и они несчастны.

Сципион. У каждого человека есть какая-то отрада в жизни. Она не дает все бросить. Ее зовут на помощь, когда выбиваются из сил. Неужели в твоей жизни нет ничего такого? Закипающих слез, тихого убежища?
Калигула. Пожалуй, есть.
Сципион. Что же это?
Калигула. ( медленно ) Презрение.

— Что такое тиран?
— Слепая душа.

Калигула. А, это ты. ( останавливается словно в нерешительности ) Я давно тебя не видел. ( медленно приближается ) Чем ты занимаешься? Все еще пишешь? Мог бы ты показать мне свои последние стихи?
Сципион. ( неловко, словно колеблясь между ненавистью к Калигуле и каким-то новым, ему самому непонятным чувством ). Я написал поэму, Цезарь.
Калигула. О чем?
Сципион. Не знаю, Цезарь. Может быть, о природе.
Калигула ( преодолев неловкость ). Прекрасная тема. И обширная… А какое тебе дело до природы?
Сципион ( овладев собой, иронически ). Она утешает меня, когда я вспоминаю, что я не Цезарь.
Калигула. Зато я – Цезарь. Может ли она меня утешить в этом?

Если мне легко убивать, то потому, что мне и умереть не трудно.

Финансы нашего государства держатся только потому, что давно приобрели такую привычку.

А мне не нужно писать книги. Я живу.

Приятно противоречить себе время от времени. Противореча себе отдыхаешь.

Свободны всегда за чей-то счет. Это прискорбно, но в порядке вещей.