Джеймс Джойс – цитаты и высказывания

Существуют грехи или (назовем их так, как называет их мир) дурные воспоминания, которые человек стремится забыть, запрятать в самые дальние тайники души — однако, скрываясь там, они ожидают своего часа. Он может заставить память о них поблекнуть, может забросить их, как если бы их не существовало, и почти убедить себя, что их не было вовсе или, по крайней мере, что они были совсем иными. Но одно случайное слово внезапно пробудит их, и они явятся перед ним при самых неожиданных обстоятельствах, в видении или во сне, или в минуты, когда тимпан и арфа веселят его душу, или в безмятежной прохладе серебристо-ясного вечера, иль посреди полночного пира, когда он разгорячен вином. И это видение не обрушится на него во гневе, не причинит оскорбленья, не будет мстить ему, отторгая от живущих, нет, оно предстанет в одеянии горести, в саване прошлого, безмолвным и отчужденным укором.

Говорит, подцепил себе там одну молоденькую. Фотодевочка, он ее так зовет.
— Заснял, значит? С короткой выдержкой?

Мне представляется, что никакой свободной мысли не существует, поскольку всякое мышление должно быть подчинено собственным законам и ограничено ими.

Времени не вернешь назад. Воду не удержишь в ладонях. А хотел бы? Вернуться назад. К самому началу. Хотел бы?

Каждая жизнь — множество дней, чередой один за другим. Мы бредем сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жен, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя.

Жизнь – множество дней. Это кончится.

Гений не делает ошибок. Его промахи — преднамеренные.

А вдруг ей не понравится если я нежданно-негаданно. С женщинами надо поосторожней. Один раз застанешь со спущенными панталонами, всю жизнь не простит.

Сумерки.
Закат догорел.
Скоро взойдет луна.
Бледно-зелёный свет фонарей.
Музыка из окна. Женские пальцы.
Седой рояль.
Клавиш точёных ряд.
Радость, страдание и печаль -
Тёплой волною — в сад. Полные тайной боли глаза.
Тканей голубизна.
В бледно-зелёные небеса
Тихо идет луна.

Я так устал, я покинут, уже немолод. Можно сказать, я стою с неотправленным письмом, подлежащим добавочному сбору, перед ящиком для опоздавшей корреспонденции на главпочтамте человеческой жизни.

Опустив глаза вниз, он проследил взглядом безмолвные линии прожилок на дубовой панели. Красота: линии закругляются. Округлость — это и есть красота. Совершенные формы богинь: Венера, Юнона, — округлости, которыми восхищается весь мир.

Она расправлялась с жизненными затруднениями с такой же легкостью, с какой секач расправляется с куском мяса.

Все женщины свысока, пока не раскусишь. Красив телом, красив и делом. Неприступны до первого приступа. Достойная госпожа, и Брут весьма достойный человек. Разок ее поимеешь — спеси как не бывало.

Мысль, что не ты платишь — лучший соус к обеду.

Этикет значит этикет. Он мать родную убил, но серые брюки ни за что не наденет.

Во мне есть что-то дьявольское, из-за чего я обожаю разрушать мнения других обо мне, доказывать им, что на самом деле я эгоист, гордец и хитрец, равнодушный к людям.

Ни птицы в небе, ни огня в тумане -
Морская мгла;
Лишь вдалеке звезда-воспоминанье
Туман прожгла. Я вспомнил ясное чело, и очи,
И мрак волос,
Всё затопивших вдруг, как волны ночи, -
И бурю слез! О, для чего так пылко и бесплодно
Скорбеть о той,
Чье сердце было где угодно,
Но не с тобой?

Мою мать убили мало-помалу дурное обращение моего отца, годы постоянных тягот и откровенный цинизм моего поведения.

Человек всегда испытывает подъем от быстрого движения по открытому пространству…

Люди не знают, как могут быть опасны любовные песни... Движения, вызывающие мировые перевороты, рождаются из грёз какого-нибудь крестьянина на склоне холма.

Любовь любит любить любовь.

Ученик должен быть смиренным. Но жизнь – великий учитель.

Сын, пока не родился, портит фигуру; рождаясь, приносит муки, потом разделение привязанности, прибавку хлопот. И он мужчина: его восход – это закат отца, его молодость – отцу на зависть, его друг – враг отца.

Несчастий сам изведав, тем, кто в нужде, я научился помогать.

Человек не может по-настоящему любить красоту и истину, если он не питает отвращения к толпе; то же и художник: хотя он и не может не взывать к толпе, он должен уметь отрешиться от нее.

И еще говорят, что Америка — это страна свободных людей. <...> Америка, заявил я ему так спокойненько, что это по сути такое? Мусор, выметенный из всех стран, включая и нашу. А что, разве это не верно? Истинный факт.

Жизнь имеет право, законное право, требовать от нас, чтобы мы отдали ей большую часть себя.

Это лицо всюду меня преследует. Совпадение, конечно. Сто раз бывает, что думаешь о человеке и не встречаешь его.

Они тоже бьются – сердца героев.

Послушай эту сказку, Любовь моя:
Когда мужчину бросят
Его друзья,
Окажутся их клятвы
Легки, как пух,
И крадучись уходит
Последний друг,
Пусть женщина в пустыню
К нему придёт,
Придёт — и боль остынет,
И он поймёт,
Что в мире всё богатство -
Он и Она,
И — жить. И — губ касаться.
И — тишина.

Хорошо мужчине: позабавился и пошел своей дорогой, будто ничего и не было, а девушке приходится принимать всю тяжесть вины на себя.

Никто не видел — никому не рассказывай.

Рим напоминает мне человека, который зарабатывает на жизнь, показывая туристам труп своей бабушки.

Вокруг меня насыщенные и насыщающиеся мозги — пришпиленные под лампочками, слабо подрагивающие щупиками, — а во тьме моего ума грузное подземное чудище, неповоротливое, боящееся света, шевелит драконовой чешуей. Мысль — это мысль о мысли. Безмятежная ясность. Душа — это неким образом всё сущее: душа — форма форм.

Взгляни на море. Что ему до всех оскорблений?

Закрой глаза и смотри.

И позади у него лежало великое будущее.

В земной жизни наши страдания не бывают чрезмерно длительны или чрезмерно велики, потому что человек либо преодолевает их силой привычки, либо изнемогает под их тяжестью, и тогда им наступает конец.

Вы любите кого-то. А этот кто-то любит еще кого-то, потому что каждый любит кого-нибудь, а Бог любит всех.

Говорят, дурнушку полюбишь — не разлюбишь. Только ни одна себя такой не считает. Люби, лги и будь красивой, потому что завтра умрём.