Цитаты на тему «тюрьма»

Надо жить в «мешке». Да, правда, вы не знаете, что такое «мешок»! Так называли в средние века каземат подземной темницы. Обычно заключенного бросали туда на всю жизнь. Этот каземат отличался от других камер остроумно вычисленными размерами. Он был недостаточно высок, чтобы можно было выпрямиться во весь рост, и недостаточно длинен, чтобы можно было лежать. Приходилось поневоле жить там скрючившись, «по диагонали», сон сваливал человека с ног; бодрствуя, он вынужден был сидеть на корточках.

«Чешежопица» – состояние вечной растерянности и надорванности во всем существе. И разговор при этом получается сам с собой. В него вплетаются мысли, откровения, прозрения, крики, стоны, любовь. Где-то там, далеко папа, мама, луга, поля, пирожки с ливером, а близко – запах хлорофоса, шубные набрызги стен, преображающиеся в видения, ползущие вши, уколы мандавошек, слякоть мокриц, пачки филок, кровь. «Вся жизнь моя – чешежопица» – вздыхает отпетый человек.

Некий город ждал владыку как-то раз,
Все богатства выставлял он напоказ.
Выбрал каждый подороже украшенья,
Выставлял их повиднее в знак почтенья.
Но у брошенных в темницу бедняков
Отыскались только цепи их оков,
Только головы казненных отыскались
Да сердца, что там от горя разрывались.
Взяли руки, что у них же отсекли,
И украсили темницу, как могли.
Город встретил шаха сказочным нарядом,
Шах на все вокруг смотрел спокойным взглядом.
Лишь темница всем внушала жуть и страх.
И пред ней остановился грозный шах.
Вызвал узников к себе он в восхищенье,
Дал им золота и обещал прощенье.
«Почему, — спросил советник, — ты свой путь
Здесь прервал, о государь? В чем тайны суть?
Город пышно убран шелком и парчою,
В нем сокровища повсюду пред тобою,
Падал под ноги тебе жемчужный град,
Веял мускуса и амбры аромат.
Но глядел на украшения ты мало,
И ничто из них тебя не привлекало.
Почему же взор высокий твой привлек
Вид кровавый этих рук, голов и ног?
Для чего ласкать в темнице заключенных,
На обрубки рук глядеть окровавленных?
Можно ль тут найти отраду для души?
Ты для нас загадку эту разреши».
Молвил шах: «Все остальные украшенья
Только детям доставляют развлеченья.
Каждый житель в ожидании похвал
Сам себя, свое богатство выставлял.
Город спрячет свой убор, хоть он и ярок.
Только узники мне сделали подарок:
Отделились эти головы от тел
Потому, что я проехать здесь хотел.
Моему здесь повинуются приказу -
Вот зачем я бег коня замедлил сразу.
Те блаженствуют, проводят в счастье дни,
И полны высокомерия они.
Здесь, в темнице, счастья, радости не знают,
Здесь под гнетом гнева шахского страдают.
Обезглавливают их, лишают рук,
От тоски им нет спасенья и от мук.
Ждут без цели, и конца не видно страху,
Из темницы могут выйти лишь на плаху.
Для меня темница эта, словно сад -
Здесь меня за муки верностью дарят…»
В путь собравшись, жди приказа к выступленью,
И не должен шах гнушаться тюрем тенью.

Так... Пошли у них тут разговоры — кому и как сидеть.

— «Через два часа после ареста Мартина МакФлая-младшего допросили и приговорили к пятнадцати годам тюрьмы». Через два часа?!
— Теперь без адвокатов правосудие работает оперативно.

— Думаете, сможете удержать меня?
— Мы постараемся, Мистер Гриндевальд.

Тебя посодют, а ты не воруй.

Твой дом – турьма!

Консульство? Отлично! Международный скандал! Я не хочу закончить жизнь в подземной тюрьме, приручая тараканов!

В темницах нет окон и все часы походи один на другой, а для меня теперь всякий час — полночь.

Ты выбрала себе величественную тюрьму, но это все-таки тюрьма. Один шаг за эту дверь и ты моя!

Если что-то и приводит в уныние мою семью, то это мои тюремные истории. Но мне ведь больше некому их рассказывать.

Для тех, кто сидит в тюрьме, слезы — привычное времяпрепровождение. И если в тюрьме выпадает день, когда нет слез, — то это не значит, что у человека легко на сердце, — это значит, что сердце его ожесточилось.

Один из многих уроков, которых преподает нам тюрьма, заключается в той простой истине, что порядок вещей таков, каков он есть и всё, чему суждено свершиться, свершается.

Страдание — это непрерывное, никогда не кончающееся мгновение. Его невозможно разделить на дни, на месяцы, на времена года. Мы можем лишь подмечать различные его нюансы и устанавливать, в какой последовательности они повторяются. У нас здесь само время остановилось в своём поступательном движении вперёд. Вместо этого оно идёт по кругу вращаясь вокруг единого центра боли. Над нами господствует парализующая неподвижность жизни, в неизменном распорядке в котором каждой мелочи отведено своё место, — мы едим, пьем, выходим на прогулку, ложимся и молимся (или, по крайней мере становимся на колени для молитвы) в соответствии с кем-то установленными правилами и железными предписаниями.

Одних тюрьма свела с ума,
В других убила стыд,
Там бьют детей, там ждут смертей,
Там справедливость спит,
Там человеческий закон
Слезами слабых сыт. Там жизнь идет из года в год
В зловонных конурах,
Там Смерть ползет из всех щелей
И прячется в углах,
Там, кроме похоти слепой,
Все прах в людских сердцах. Там взвешенный до грамма хлеб
Крошится, как песок,
Сочится слизью по губам
Гнилой воды глоток,
Там бродит Сон, не в силах лечь
И проклиная Рок. Там Жажда с Голодом, рыча,
Грызутся, словно псы,
Там камни, поднятые днем,
В полночные часы
Ложатся болью на сердца,
Как гири на весы. Там сумерки в любой душе
И в камере любой,
Там режут жесть и шьют мешки
Свой ад неся с собой,
Там тишина порой страшней,
Чем барабанный бой. Глядит в глазок чужой зрачок,
Безжалостный, как плеть,
Там, позабытые людьми,
Должны мы околеть,
Там суждено нам вечно жить,
Чтоб заживо истлеть.

Тюрьма срывает маску с человека. В тюрьме ты не можешь скрыть свою сущность. Ты не можешь притвориться «крутым». Ты либо являешься таковым, либо нет, и это видно всем.

В тюрьмах — Тюменской, Екатеринбургской, Томской и на этапах Нехлюдов видел, как эта цель, которую, казалось, поставило себе общество, успешно достигалась. Люди простые, обыкновенные, с требованиями русской общественной, крестьянской, христианской нравственности, оставляли эти понятия и усваивали новые, острожные, состоящие, главное, в том, что всякое поругание, насилие над человеческою личностью, всякое уничтожение ее позволено, когда оно выгодно. Люди, пожившие в тюрьме, всем существом своим узнавали, что, судя по тому, что происходит над ними, все те нравственные законы уважения и сострадания к человеку, которые проповедываются и церковными и нравственными учителями, в действительности отменены, и что поэтому и им не следует держаться их. Нехлюдов видел это на всех знакомых ему арестантах: на Федорове, на Макаре и даже на Тарасе, который, проведя два месяца на этапах, поразил Нехлюдова безнравственностью своих суждений. Дорогой Нехлюдов узнал, как бродяги, убегая в тайгу, подговаривают с собой товарищей и потом, убивая их, питаются их мясом. Он видел живого человека, обвинявшегося и признавшегося в этом. И ужаснее всего было то, что случаи людоедства были не единичны, а постоянно повторялись.

Я благодарен тем 27 годам, которые я провел в тюрьме, потому что это дало мне возможность сосредоточиться. С тех пор как я вышел на свободу, я эту возможность потерял.

Когда ты в тюрьме, ты все время тратишь на то, чтобы угадать, кого же ты увидишь в первый день свободы. Во второй... Третий...

— Сначала он про меня забыл, а теперь оставил с тобой.
— Твой отец работает как проклятый, чтобы ты ни в чём не нуждался. Если его нет с тобой, значит он пытается... ... избежать тюрьмы.
— Думаю, ему нужен секс!
— Я пошутил про тюрьму, Джейк.

Афорист садится — и творит; аферист творит — и садится.

Воры должны сидеть.
Пока не научатся воровать.

Похоже, в политике – как на ипподроме: поставишь не на ту лошадь – и окажешься здесь.

Смертную казнь переоценивают. Быстрая смерть не наказание, я предпочитаю пожизненное, чтобы видеть как жизнь медленно покидает твои глаза.

Работа — это отчасти тюрьма: она мешает нам видеть столько хорошего, что происходит вокруг.

Странно, что в России до сих пор популярна криминальная тема, псевдо-бандитская. Знаете этих людей, которые задают вопрос: «Под кем ходишь?» Надо мной дядя Гена живёт, если вы об этом, я не понимаю, о чём вы говорите. Многие же делают вид, что они гангста. У меня один знакомый отсидел пятнадцать суток, вышел и делал вид, будто он Дон Корлеоне. <...> Мне интересно: в любом помещении, если ты какое-то количество времени находился взаперти, это считается? Вот меня жена недавно в туалете закрыла случайно. Я теперь авторитет в этих кругах?

— Нас сажают в КПЗ – ужасное отвратительное место…
— Ужасное отвратительно место — там нет смузи.

— Если нас посадят, мы будем в разных бандах, дело в расе, мне придется пырнуть тебя заточкой.
— Сначала обойди Рокси.
— Рокси?
— С таким лицом, в тюрьме у меня сразу появится жена.

— Ролан, я ни в чем не виноват.
— Я тебе верю. Тюрьмы набиты невиновными...

Возможность заниматься самообразованием и размышлять – это большие плюсы тюремного заключения.

— Почему Вы в тюрьме? Предыдущих судимостей нет, пострадавших тоже.
— У меня был плохой адвокат.

— Вам разрешали в тюрьме смотреть «Хор»?
— Это было одно из наказаний.

Если Кирпич — вор, он должен сидеть в тюрьме! И людей не беспокоит, каким способом я его туда упрячу!

Если это место показательно для исправительных учреждений нашей страны, то они могли бы выпустить всех зэков на свободу. Внутри всё намного хуже.

Говорят, от тюрьмы и от сумы не зарекаются. А ещё от болезни.

Нет тюрьмы хуже, чем строим мы из собственных страхов и покаяний.

Нет дурака, который бы, сидя в тюрьме, сражался за честь своей тюрьмы.

— Не забывает, как только отсидит — сразу же к маме.
— Хорошего сына воспитала, дай Бог каждому.

Мы все знали, что умрем там, где живем. Моя Родина — Советский Союз! Как в тюрьме — лежишь ты в камере или ходишь, ты все равно — сидишь!