Цитаты на тему «проза»

И любишь стихом, а в прозе немею.
Ну вот, не могу сказать,
Не умею.

Не читайте стихи как прозу. Поэзия — не информация. Информация стихотворения заключена в его мелодии.

Поэзия говорит слишком много слишком быстро, проза говорит слишком мало слишком долго.

Поэзия дитя тяжелых времен, дитя великих перемен, а не высосанной из пальца муки, поэзия дается через боль на каждом выдохе, поэзия убивает. Проза жизни, вот наш удел.

В конце концов, скука — наиболее распространенная черта существования, и можно только удивляться, почему она столь мало попаслась в прозе 19-го века, столь склонной к реализму.

Хороший роман говорит правду о своем герое, плохой — о своем авторе.

Проза — матч целиком, стихотворение — только голы и голевые ситуации.

Стихи и проза для меня подобны трипу: это путешествие в мечтах, сюрреализм, достижение некоего пика.

Третьи сутки дождь идет,
Ковыряет серый лед
И вороне на березе
Моет клюв и перья мнет
(Дождь пройдет).
Недаром к прозе
(Все проходит)
сердце льнет,
К бедной прозе на березе,
На реке и за рекой
(Чуть не плача),
к бедной прозе
На бумаге под рукой.

... Разница между прозой и изящной словесностью — это разница между пехотой и ВВС. По существу их операций.

Прозу я писал сам, а стихи — так мне всегда казалось — под чью-то диктовку.

Доныне гордый наш язык
К почтовой прозе не привык.

Пускай в стихах моих найдется бессмыслица, зато уж прозы не найдётся.

Нет на свете дела труднее, чем писать простую, честную прозу о человеке.

Советской прозы не существует вообще. Но есть отдельные отличные книжки. Их следует прочесть.

Писательская работа в целом в том и состоит, чтобы видеть причинно-следственную связь там, где она на первый взгляд отсутствует.

Писатель оставляет после себя не то, что он хотел написать, а то, что он написал.

Если выжать из его прозы всю воду, то в сухом остатке останутся, увы, лишь непечатные выражения.

Проза есть пересказанная поэзия.

В Англии нет художников, нет композиторов, нет поэтов, но есть отличная проза. Простая, многословная, я бы сказал, деловая проза.

Литература Франция прекрасна, как сама Франция. Французская проза иногда вычурна, чуть женственна. Но французы были превосходными стилистами.

Поэзия говорит больше, чем проза, при помощи меньшего количества слов.

— Я не понимаю, что тебя так раздражает? Ты не представляешь, как он искренне тобой восхищается! Понимаешь, он говорит, что поверял алгеброй гармонию твоей прозы!..
— Алгеброй? Ещё один припадошный!..

Стихи хороши тем, что в них можно завуалировать то, что ты никогда бы не осмелился выразить вслух прозой.

Сегодня не воскресенье.
Сегодня не детство.
Мы больше не дети.
И смех более — маска.

Да наконец, разве собственно история, хотя изложенная прозой, не переполнена точно так же поэтическими вымыслами, фантастическими эпизодами, натяжками в объяснениях и пр.? Разве в ней мы не встречаем всевозможных нелепостей вроде того, например, что название сарацинов произошло от Сары, а Нюрнберга — от Нерона, что Неаполь появился на яйце, что после некоторых войн с турками у детей бывало не 32 зуба, а 22 или 23? Разве историк Турпино, этот Маколей своего времени, не сообщил в своей хронике, что стены Пампелуны пали сами собою, едва лишь спутники Карла Великого начали молиться Богу? Да и вообще, в нашей истории столько басен, порожденных безумием человечества (тем более склонного ко всему фантастическому, чем оно невежественнее), что наши филологи только понапрасну ломают себе голову в тщетных усилиях найти разумное объяснение для этого ребяческого бреда.

Душа влюбленного, любимой понимая душу,
Летит по небу вместе с ней, вдали от прозы суши.

Две школы — женская, мужская.
Две школы — проза и стихи.
Зачем их разлучать? Не знаю.
Я пел хоралы и хиты. Классификатор скрупулезный,
поди попробуй разними -
стихами были или прозой
поэтом прожитые дни.

Загоняв себя, как Макар телят,
И колпак шута заработав,
Я открыл в себе лишь один, но большой талант -
Я умею злить идиотов.
<...>
Я не знаю, чем посягаю на их оплот
И с чего представляю для них угрозу.
А писанье — продукт побочный, типа как мёд.
Если каждый день на тебя орет идиот,
Поневоле начнешь писать стихи или прозу.

По сравнению с любовью даже поэзия кажется прозой.

В иной прозе так мало мысли, что хочется заставить автора переложить ее на стихи.

Поэт, начинающий писать прозой, подобен кондитеру, решившему сварить борщ, — сахару обязательно переложит.

Я, увы, слишком хорошо знаю это на своем опыте – когда я была школьницей, я мечтала писать стихи и учила наизусть чудовищное число разных поэтов и поэтов на трех языках. А надо было избегать стихов и читать хорошую прозу. Это я поняла уже потом, когда стала искусствоведом.

Если можешь выразить свою мысль прозой — выражай, и радуйся, что она вообще к тебе пришла.

Пишу прозой, но втайне надеюсь: а вдруг она ритмическая?

Толстой удивляет, Достоевский трогает.
Каждое произведение Толстого есть здание. Что бы ни писал или даже ни начинал он писать («отрывки», «начала») — он строит. Везде молот, отвес, мера, план, «задуманное и решенное». Уже от начала всякое его произведение есть, в сущности, до конца построенное. И во всём этом нет стрелы (в сущности, нет сердца).
Достоевский — всадник в пустыне, с одним колчаном стрел. И капает кровь, куда попадает его стрела. Достоевский дорог человеку. Вот «дорогого»-то ничего нет в Толстом. Вечно «убеждает», ну и пусть за ним следуют «убеждённые». Из «убеждений» вообще ничего не выходит, кроме стоп бумаги и собирающих эту бумагу, библиотеки, магазина, газетного спора и, в полном случае, металлического памятника. А Достоевский живёт в нас. Его музыка никогда не умрёт.

Честная житейская проза зачастую таит в себе в десять раз больше удивительного, чем любые выдумки эпических поэтов, даже самых лучших.

Время от времени я сочинял посредственные стихи, — это полезное упражнение для тех, кто хочет овладеть изысканными оборотами и научиться хорошо писать прозой.

Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком – тот, кто сравнил ее с другой женщиной.

Только поэзия может передать тончайшие оттенки душевных переживаний. Проза в этом отношении груба и неповоротлива, как крестьянская колымага в сравнении с изящным кабриолетом.