Цитаты на тему «преступление»

Вслед за послом США в ООН Никки Хейли добавлю, что, бесконечно злоупотребляя правом вето, Россия использует СБ ООН как один из своих спецслужбистских отделов для реализации собственных криминальных целей. Покрывая режим Асада, который 4 апреля заставил погибнуть в страшных муках почти 100 человек, Москва навеки становится причастна к одному из ужаснейших преступлений нынешнего столетия. Вчера, 16 ноября 2017 года, кремлевский режим в очередной раз вписал себя в историю в качестве символа всего самого бесчеловечного.
Речь давно уже не о том, чтобы покончить с правом вето Кремля. Речь о том, чтобы покончить с самим Кремлем. Испив в XX веке кровь миллионов, этот смердящий умирающий паразит теперь пытается ухватить хоть капельку от всего, во что ему удается впиться. Он жадно бросается на раненые, ослабленные, «переходные» государства, чтобы продлить свое жалкое и ненавистное всему цивилизованному миру существование.
И то, с какой откровенной бессовестностью постпред РФ в ООН произнес свою ложь на вчерашнем заседании, лишь доказывает: в Москве осознали, что терять действительно нечего, и решили сполна насладиться полетом в пропасть.

Иной раз Олег задумывался: а есть ли вообще какие-то боги у этих людей, что сидели за длинными столами в гриднице Вещего?
Вон Сигге Сакс – приятный с виду человек с добрыми глазами. Когда в последний раз ходили на деревлян, он со своей дружиной сжег два или три городка со всеми жителями и добром – ему было весело, и плевать на добычу!
Дружины привлекают таких людей со всего света: что в мирной жизни преступление, чреватое в лучшем случае изгнанием, в походе, – великий подвиг, обеспечивающий почетное место на пирах. И едва человек выйдет из-под власти рода, держащего в крепкой узде обычая и порядка, на волю порой вырываются такие чудовища, каким место, казалось бы, лишь в самых древних старинных сказаниях. И не верится, что в наш устроенный век такое возможно.

Мир не знает внешности, исключающей преступление. Его могут совершить прекрасные, изящные, хрупкие девушки, добрые старушки, почтенные старцы, священники с молитвенно сложенными руками и опущенным взором. Не существует характера, профессии, нрава или призвания, исключающих возможность проклюнуться самой чёрной мысли: заставить другое человеческое существо покинуть раньше времени этот самый симпатичный из миров.

Бедность — источник возмущений и преступлений.

Преступление нуждается лишь в предлоге.

Преступление – сама скромность: ему и уголка достаточно.

Как можно поправить одно преступление с помощью другого?

Порок рождается от пресыщения, и среди греха рождается преступление.

Чем палачи лучше тех, кого они казнят? Тем, что казнят бандитов и убийц за дело, а не из садизма? Черти тоже грешников за грехи поджаривают, но остаются чертями.

Существуют времена, когда исчезнуть — это одна из немногих возможностей сохранить себя не только физически, но и нравственно. Неучастие в преступлении — это уже нравственный поступок, хотя, конечно, не подвиг.

Самые чудовищные преступления на планете совершаются не теми людьми, кто восстает против правил, а теми, кто им следует. Именно те люди, кто следует правилам, сбрасывают бомбы и вырезают деревни.

Часто преступление для одного становится позором для другого.

В тишине происходили все самые коварные преступления. В тишине произносились все самые трепетные признания.

— А потом, он застрелился.
— Ну..., жизнь иногда дарит нам такие маленькие радости.

— Какое преступление совершил Майкл?
— Он мой младший брат.

— Между прочим, украсть чужое имущество — преступление.
— А мы не будем их красть, мы возьмем их взаймы, а потом передумаем и съедим.

Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда.

Наказание — не что иное, как признание того, что преступление искуплено.

Вот скажите, какие у вас есть доказательства того, что Дуглас Голд был влюблен в Валентину Чентри? Если вы тщательно все взвесите, то поймете, что все основано только на откровениях миссис Голд и воплях ревности, издаваемых Чентри.

Рэкет — это единственное, что может предъявить миру сегодня путинская Россия.

... Как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел? За одну жизнь — тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика!

Бывает только два мотива преступлений – из-за любви или из-за денег. А иногда из-за любви и денег одновременно.

Никто не должен брать на себя преступления, которые не совершал.

Только при особенном культивировании порока, как оно производится в этих учреждениях, можно было довести русского человека до того состояния, до которого он был доведен в бродягах, предвосхитивших новейшее учение Ницше и считающих все возможным и ничто не запрещенным и распространяющих это учение сначала между арестантами, а потом между всем народом.
Единственное объяснение всего совершающегося было пресечение, устрашение, исправление и закономерное возмездие, как это писали в книгах. Но в действительности не было никакого подобия ни того, ни другого, ни третьего, ни четвертого. Вместо пресечения было только распространение преступлений. Вместо устрашения было поощрение преступников, из которых многие, как бродяги, добровольно шли в остроги. Вместо исправления было систематическое заражение всеми пороками. Потребность же возмездия не только не смягчалась правительственными наказаниями, но воспитывалась в народе, где ее не было.
«Так зачем же они делают это?» — спрашивал себя Нехлюдов и не находил ответа.

... военные живут всегда в атмосфере общественного мнения, которое не только скрывает от них преступность совершаемых ими поступков, но представляет эти поступки подвигами...

Если преступление обладает утонченностью, присущей добродетели, то не выглядит ли оно порой даже высоким и, в какой-то степени, величественными, превосходя в привлекательности изнеженную и унылую добродетель?

Иногда сыщик, занимаясь одним преступлением, случайно раскрывает совсем другое.

Когда случается что-то, что разрывает душу на куски, бывает три типа людей: жертва, преступник и свидетель. Вот если хоть кто-то из них отсутствует, ничего особенного и не случится.

Капитал... избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 %, и капитал согласен на всякое применение, при 20 % он становится оживлённым, при 50 % положительно готов сломать себе голову, при 100 % он попирает все человеческие законы, при 300 % нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами. Capital is said … to fly turbulence and strife, and to be timid, which is very true; but this is very incompletely stating the question. Capital eschews no profit, or very small profit, just as Nature was formerly said to abhor a vacuum. With adequate profit, capital is very bold. A certain 10 per cent. will ensure its employment anywhere; 20 per cent. certain will produce eagerness; 50 per cent., positive audacity; 100 per cent. will make it ready to trample on all human laws; 300 per cent., and there is not a crime at which it will scruple, nor a risk it will not run, even to the chance of its owner being hanged. If turbulence and strife will bring a profit, it will freely encourage both. Smuggling and the slave-trade have amply proved all that is here stated.

— Теперь я понял. Отнять жизнь — это уже не преступление. Преступление — её не иметь.
— Да. Абсолютно верно.

Преступление редко остаётся скрытым; тот, кто совершил его, рискует потерять больше, чем выиграть.

— Ты идешь по дорожке, в конце которой твоя дочь будет читать в газетах, как ее мама начинала со взяток, а закончила должностным преступлением.
— Ты не знаешь, по какой дороге я иду.
— Возможно, но я не видел, чтобы ты опускалась так низко.
— А еще ты не видел меня в синяках. Не видел меня, лежащей у ступенек, после столкновения с лестницы. И как я молила Бога, чтобы не потерять ребенка. Мигель был моим парнем. Он два года колотил меня, как боксерскую грушу. Я тогда еще не была копом.
— В твоем... в твоем досье ничего нет о домашнем насилии.
— Я не писала заявлений. Я его подставила.
— Зачем?
— Он бы не остановился, пока не убил.

— Это принцип Локарда: он унес с собой частицу ее и оставил здесь частицу себя. Нам осталось только найти ее.

— Зачем ввязываться в историю без явных личных или сексуальных мотивов?
— Лишить человека жизни — чем не мотив для преступления?

Наилучшим способом воспрепятствовать преступлениям было бы убедить всех, что преступление — это не более чем выражение малодушия.

Смотри левее. Вон, видишь, двое идут? Знаешь, кто это такие? О, брат! Это жулики! Они замышляют зловещее преступление на крыше, ого-о-о! Тебе страшно? Мне нет.

— Думаю, что муж замешан в этом.
— В исчезновении кухарки?
— Мне он кажется подозрительным.
— То, что человек не предложил вам выпить, Гастингс, еще не означает, что он повинен в других преступлениях.

Деньги-то большие, но полиция устроит нам такую свадьбу. Со всеми традициями проведет.

— Что со мной буде дальше?
— Мы как-нибудь свяжемся с твоей конторой, и произведём обмен.
— Выкуп, да? Они его на мой счёт запишут.
— Есть задача и поважнее. Вначале надо передать диск заказчику.
— Так есть заказчик?
— Мы только посредники — зарабатываем на жизнь, иногда нарушая закон. Такие дела.

Продолжая совершать преступления, обязательно тебя настигнет наказание, пришедшее из ниоткуда.