Цитаты на тему «поездка»

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал...

— Поедешь со мной в Америку?
— Да хоть в Африку.

Самое приятное в поездках – это то, что в них тебя окружает одноразовый мир. Поселяешься в номере отеля и находишь там одноразовое мыло, одноразовые пакетики с шампунем, крошечные одноразовые брикеты масла, одноразовое полоскание для рта и даже одноразовую зубную щетку.

У самого перрон — это невроз всегда.
Надоело, что везде я гость всегда,

Самое мерзкое в любой поездке — это приехать домой и опять стать русским в толпе русских.

Нынче все ездят по железной дороге, но шляпные перевозки куда надежней и приятней.

На полпути пересадка,
А последний трамвай
Ушел.
Я готов был заплакать
Под дождем.

Дело не в пункте назначения, а в самом путешествии. Наслаждайтесь поездкой.

Лучше всего узнаёшь человека, когда куда-то с ним едешь.

Я много езжу и наедаюсь молчаньем досыта.
Мне нравится быть вне адреса и вне доступа.

– Куда мы едем? – спрашиваю я.
– Не знаю, – отвечает он. – Просто едем.
– Но эта дорога никуда не ведет, – говорю я.
– Не имеет значения.
– А что имеет? – спрашиваю я через какое-то время.
– Просто ехать, чувак, – говорит он.

— Поехали.
— Куда опять?
— В Африку, на сафари.
— Лучше лягушек лови, ближе и безопасней. Что ж, это я на море не уехала, ведь отпуск у меня.

В поездке на дачу есть два хороших момента. Первый — выйти на станции и вдохнуть чистого пригородного воздуха. И последний — выйти из метро и вдохнуть нормального воздуха и нормальной человеческой центральной жизни, тем более в воскресенье.

— Поверить не могу! Я прогуливаю работу ради Диснейленда!
— А что ты сказала начальнику?
— Я всё продумала и сделала поэтапно. Вчера в 7 вечера я сообщила о проблеме в лаборатории и как бы невзначай обмолвилась, что собираюсь поужинать морепродуктами. В 21:30 я позвонила ему и сказала, что гребешки какие-то странные на вкус. А в полдвенадцатого ночи я позвонила и сообщила, что из меня льет как из пожарного шланга. Без пятнадцати час я набрала его снова и издавала лишь звуки рвотных позывов. И вот я еду в Диснейленд!
— Пенни, а как ты отпросилась?
— У нас в кафешке достаточно сказать «Бывайте, ребят»...

Русская возница имеет доброе чутьё вместо глаз; от этого случается, что он, зажмуря глаза, качает иногда во весь дух и всегда куда-нибудь да приезжает.

— Вот черт, я не смогу поехать.
— Почему?
— У меня работа...
— Так не ходи!
(вскочил со стула):
— ДА!!!

Вдали от дома ничто не утешает так, как книга, верно?

Далли всегда ездил очень быстро, как будто ему и наплевать было, доедет ли он, куда собирался, или нет.

— Поезжай на вокзал — возьмёшь два билета до Иркутска.
— До Иркутска? Лучше до Сочи: море, фрукты, кислород, а?!
— В разных вагонах.
— Деньги давай.

Это не люди создают поездки — поездки создают людей.

Сколько беспокойства с этими поездами. В них воплощается для нас угроза полной, неотвратимой неудачи. Кроме того, в них грязно, шумно, очень много чужих, незнакомых людей, в них убеждаешься, что жизнь полна досадных неожиданностей: разговорчивых спутников, детей…

А нам с тобой
Опять не повезло,
Куда нас занесло,
Откуда мы и кто
А мы с тобой
Откуда мы и где,
Куда тебе и мне,
Скорее бы домой...

— Ты доволен поездкой?
— Как всякий, кто едет, чтобы от чего-то убежать.

Если ваш поезд ушёл, вы всегда можете долететь самолётом.

— Мы на вокзале Кингз-Кросс, говоришь? Я думаю, если бы ты захотел, ты мог бы сесть на поезд.
— Куда бы он отвёз меня?
— Вперёд.

— Робин, пообещай, что ты не поедешь!
— Обещаю, что ты не поедешь.

Любая самая глупая песня способна расшевелить эрогенные зоны в душе, когда ты едешь в машине по вечернему городу.

Видеть тысячу предметов в первый и последний раз — что может быть печальнее этого и вместе с тем глубже!
Путешествовать — значит рождаться и умирать каждую секунду.

Хотя тебя от проносящихся мимо ландшафтов, городов, машин и людей отделяет всего лишь тонкая стенка вагона и еще более тонкое стекло окна, этой стенки в сочетании со скоростью вполне достаточно, чтобы изолировать тебя от внешнего мира. Кроме того, там, откуда ты выехал, ты уже не в силах ничего изменить, а там, куда ты должен прибыть, ты еще ничего не можешь изменить. По прибытии в пункт назначения тебя ждут решения и действия, но здесь, в этой изолированности, в этой перемещающейся в пространстве капсуле, ты обречен на пассивность и временную свободу. Если к тому же никто не знает, что ты едешь в поезде, никто не ждет тебя и ты движешься навстречу совершенно чужому городу, эта изолированность обретает экзистенциальное качество. Никакая автомобильная поездка с этим не сравнится: там ты либо управляешь автомобилем и проявляешь соответствующую активность, либо сидишь рядом с водителем и проявляешь меньшую актив активность, но все равно имеешь влияние на происходящее.

Ненавижу поезда,
Если сразу зашёл, уснул, то да.
А если не хочется? И что-то типа одиночества?
И вроде много лавэ, купил себе СВ...
Ну сигарета, тамбур и мысли в твоей голове
В твоей голове...
В твоей голове...

— Джером, разведка отыскала портал, который отправит вас к источнику сигнала. Остальным подразделениям я приказал закрепиться и прикрывать пути отхода.
— Так точно... Держитесь, сейчас прыгнем!
— О, как я скучал по этому!

— В Венецию хочу. Посетить то место, где Отелло Дездемону задушил.
— Правильно. Поднимемся, посетим.
— Он её на Кипре задушил.
— Жаль. Потому что хочется в Венецию.

Мы из тех, кто теплому дому предпочел перекрестья путей. Мы привычно называем кроватью верхнюю полку купе, мы курим на корточках в холодных тамбурах, мы молимся богу путешествий и играем на гитаре проводницам, жрицам храма поездов. И точно зная, что человека в дороге убаюкивает стук колес, мы его уже не слышим. Для нас не существует мира за окном, лишь отблески дня и пятна ночи, наши шаги стали плавными, мы не теряем равновесия когда под ногами выгибается мир, мы не стремимся к конечной цели, потому что ее нет... Есть дорога и чай в стакане, есть полустанки и случайные попутчики судьбы, есть дикая бродячая душа, не знающая потерь, но чувствующая, как проросли в нее шпалы. Для нас легко слово «прощай» и тяжела любовь. И так привычна тяжесть на плечах, то ли рюкзака, то ли неба, и так безумно пахнет травой, ветром и звездами, и так естественно сделать новый шаг, и так странно замереть на месте. В нас не живет покой, друг мой, он осыпается хлебными крошками в крики голодных птиц.

Девятого января я понял, что значит выражение «сердце не на месте». Я так ждал этого отъезда, я даже хотел ускорить его – а теперь всё бы отдал, лишь бы остаться.

— Ну, извините! Я чувствую себя дурой!
— Да всё не так плохо. Ты потеряла деньги, тебе стыдно, тебя облапал незнакомый человек. Так что, программа Вегаса выполнена.

— Смотри куда едешь, осёл!
— Я медведь!

Мне иногда кажется, что вся наша страна прошла через вот эту вот электричку, через её знобкие вагоны. Люди ездили, ездят и будут ездить в ней на работу, в гости, на свидания, на дачи; для кого-то она – начало куда более длинного пути, первый шажок, ведущий на вокзал, с которого купейный вагон комфортно умчит человека в дальние дали.

Окно вагона представляет для путешественника главное развлечение. В нем, как в калейдоскопе, мелькают полустанки, деревеньки, леса, пролетают мосты под металлический свист клепаных балок, раскрываются поля, меняющие свой цвет от белого к черному и от зеленого к желтому. В движении все кажется таким милым и немного игрушечным, как будто ненастоящим. Глядя в окно, пассажир становится немного ребенком, с удивлением открывающим для себя, как огромен мир, как много в нем пространства и воздуха, а не только привычных улиц и домов. Есть тайное обаяние в вагонном окне, когда под колыбельную качку колес смотришь и ни на чем не задерживаешь взгляд. Картинки пролетают, словно смазанные кистью, и от этого размеренного движения и постоянной смены впечатлений погружаешься в легкую дремоту наяву, и мысли сами собой приходят в голову и так же легко исчезают. Быть может, любовь к железной дороге скрыта в этом простом чуде вагонного окна, в котором не увидишь ничего необычного — все те же серые версты, — но какая-то магическая сила заставляет смотреть и смотреть в него и невольно отсчитывать уходящие минуты своей жизни.

Однако полезно всё бросать и уезжать. В никуда. И обязательно выключать сотовый телефон.

— Вы бы, Михаил Афанасьевич, поехали на завод, посмотрели бы...
— Шумно очень на заводе, а я устал, болен, — ответил Булгаков. — Вы отправьте меня лучше в Ниццу!