Цитаты на тему «обвинения»

Когда Джеки вышла из-за стола в слезах после того, как отец пожелал ей подавиться, она привлекла внимание к своему поведению. Все стали вести себя так, как будто злодейкой была Джеки, как будто это она вела себя ужасно. Жестокость Ната никогда не оспаривалась. Таким образом, Джеки не разрешалось не только выражать свой гнев, когда отец делал ей больно, но и просто даже ойкнуть.
Когда детям не разрешают выразить свою боль, они получают одну из важных, действующих разрушительно установок: ЕСЛИ ИМ ПЛОХО, ЭТО ИЗ-ЗА ИХ СОБСТВЕННЫХ НЕДОСТАТКОВ. К ней обычно добавляется другая: ЕСЛИ ОНИ НУЖДАЮТСЯ В УТЕШЕНИИ, ЗНАЧИТ, ОНИ УРОДЛИВЫ И ОТВРАТИТЕЛЬНЫ ДЛЯ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ.

«Как-то отец сказал что-то такое, что я заплакала. И сразу же он начал высмеивать меня. Он изображал, как я плачу и говорил: «Смотрите на эту уродину. Чтобы я этого не видел». Он говорил мне, что я отвратительна и чтобы я прекратила распускать нюни».
В результате Джеки перенесла в свою взрослую жизнь ощущение одиночества и изоляции в стрессовых ситуациях. Вместо того, чтобы искать утешения, она научилась обвинять себя, что еще больше обострило ее боль. <...> Джеки попала в ловушку модели самонаказания в моменты душевной боли. Она перехватывала у отца эстафету. Она стала своим самым заклятым врагом.
Одним из разрушительных последствий этого во взрослой жизни Джеки стало то, что она любой ценой избегала любых болезненных решений или столкновений. Однако взрослые должны делать иногда выбор, например, пересмотр или завершение болезненных взаимоотношений, что обязательно сопряжено с душевной болью. Если избегать этих выборов, боль отягощается самообвинениями и самонаказаниями.

У «трагического героя» превратное представление о себе, как о достойном, благородном честном трудяге. Не будучи в состоянии признать, что он сам — виновник своих несчастий, он видит в поддерживающей его женщине врага. У таких были финансовые проблемы на всем протяжении взрослой жизни в сочетании с подростковыми привычками. Он всегда готов разъяснить, что все его затруднения являются результатом чужих козней. «Список врагов» может включать родителей, которые ему «недодали», жульничающих партнеров по бизнесу, которые его предали, бывшую жену, обчистившую его, как липку, или босса, который несправедливо уволил нашего героя. Так что превращение партнера в виновника финансового состояния мизогина — вопрос времени.

Легко обвинить человечество в глупости; доказать ему это — вот задача, достойная философа.

— Графиню де Пейрак дважды пытались убить в Лувре.
— Это обвинение против короля?
— Нет, лишь против тех, кто там дергает за веревочки.

Всякое обвинение, даже если оно высказывается в дамском обществе, должно быть формулировано с возможною определенностью, иначе оно не обвинение, а пустое злословие, недостойное порядочных людей.

Даже в одной строчке, написанной человеком, можно найти то, за что его можно повесить.

Женщины всегда и во всем обвиняют своих мужчин — но и мужчины в этом тоже сильно преуспели!

— Можно задать вам личный вопрос?
— Конечно.
— Почему людям так легко показать пальцем на кого-то другого?
— Людям нужен козел отпущения, — сказал он. — Это человеческая природа.

Если обвинять берёшься — храни спокойствие. Крикунов не слышат.

Не подлежит сомнению, что упрёк оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.

Когда нас покидают, мы ищем спасения в обвинениях — чтобы те, кто нас бросил, оправдывались и извинялись и тем самым были с нами. В этом смысле мы всерьез воспринимаем свои обвинения, но вообще готовы на любой вид амнистии.

Некоторые люди винят за атомную бомбу Эйнштейна, поскольку он открыл соотношение между массой и энергией, но с тем же успехом можно обвинять Ньютона в крушении самолетов, поскольку он открыл гравитацию.

Обвинять других в собственных бедах — это естественная защитная реакция психики, но если ты выберешь этот путь, то никогда не преодолеешь собственных слабостей.

И каждый считает виноватым дрyгого,
Хотя сделать шаг на встречy это проще простого.

Взгляните на свои неприятности более широко. Если кто-то в чем-либо обвиняет вас, не отвечайте ему бранью: представьте, что это обвинение ослабляет путы вашей самовлюбленности, а значит, усиливает вашу способность заботиться о других. Превратите неприятности в силу, способствующую вашему духовному развитию. Этот метод весьма труден в применении, но в случае успеха принесет много пользы.

Скоро если мужчина признается, что он христианин и женат на женщине, его будут подвергать обструкции. Обвинять в том, что он тупой гомофоб.

Пусть его и смешали с грязью, но руки у него чистые.

Только трус обвиняет других в своих ошибках.

При встрече с честным человеком
Завистник мимо не пройдет,
Не возведя вину огулом,
Как на того, кто будто худший из людей.
Рассвет, являющий
Свет миру, -
Угроза и печаль кроту,
Хвалящему лишь слепоту.

Улучшение в отношениях с другим человеком начинается там, где заканчиваются взаимные обвинения.

Пока разум обвиняет, сердце оправдывает.

... ни одно из обвинений, бросаемых мне вслед, не страшней тех, что я сама вечно повторяю себе под нос.

Я чувствую, что отношение людей ко мне изменилось, все из-за обвинений. В журналах пишут: «Он больной. Ему нужна психиатрическая экспертиза...» Знаешь, дичь какая-то. Единственное, что я мог сделать, быть уверенным в своей правоте. Однажды правда восторжествует, правда будет на моей стороне. Надеюсь, как и люди. Я знаю правду, если мне придется все бросить — работу, карьеру, и попрощаться, что ж, я это сделаю.

Если человек упорно отводит от себя подозрение и внимание, указывая на других, значит он имеет на свой счет какие-то сомнения.

Обвинять — значит дать слабину.

Прокурор, повязав салфетку, с чавканьем поедал нежное мясо. Он надеялся, что к этому блюду ему подадут признание обвиняемого.

Обвинениям в адрес самого себя всегда верят, самовосхвалению — никогда.

Возражения против прогресса всегда сводились к обвинениям в аморальности.

Мне дают написаные признания. Я плюю кровью на них. Меня снова валят на пол и обрабатывают дубинками. Потом появляется этот глистообразный заместитель прокурора и говорит, что если я не подпишу признание, они убьют мою маму. Я ломаю ему руку в трех местах и подписываю. На суде, на меня вешают убийства полицейских, кражу кошельков, поджоги, убийство Рорка, людоедство Кевина и самое плохое смерть Голди...

Они уверены, что я тоже шпион. Все они, от неуменья вести дело, ужасно любят обвинять в шпионстве.

Никогда не принимай близко к сердцу неконкретные обвинения. Они не от Бога.

— Это было за пределами моих возможностей!
— Это всегда было за пределами твоих возможностей. Из-за твоих родителей, из-за меня, из-за элиты… Твоя жизнь стала такой не из-за кого-то. Не вини так просто других в этом.

— Если Том не выживет, Эдмунд станет наследником. Богатство и честь семьи попадут в более достойные руки. Знаю, вы считаете, что я не должна говорить такие вещи. Но готовность к любому повороту судьбы — это признак развитого индивидуума. Я советую Вам, сэр Томас, не тревожить себя вмешательством в это дело. Пусть все идет свои чередом. Всем будет довольно трудно. И хотя Том, да хранит его Господь, может оказаться слишком слаб для этого мира, остальные должны жить. Я говорю о том, что надо делать — а не о моих чувствах. Вы, возможно, пожалеете о своей готовности принять смерть Тома. А Вы, Фанни Прайс, — о Вашей плохо замаскированной злости в мой адрес. Если бы Вы согласились выйти за моего брата, то готовились бы сейчас к свадьбе. И сэр Генри не завел бы сейчас романа с миссис Рашворт. Все свелось бы к безобидному флирту, к ежегодным встречам в Сазертоне. В случившемся можно обвинить Вас!
— Вы так спокойно говорили о возможной кончине моего брата, что мое сердце пронзил холод. Холод. Вы радостно планируете приемы на его деньги. Вы осадили моего отца, как пса под столом. Вы напали на Фанни за то, что у нее безошибочное чутье на людскую сущность. Все это, к несчастью, убедило меня в том, что та, с кем я стремился быть рядом все эти месяцы, была создана моим воображением. Это не Вы, мисс Кроуфорд. Вы мне не знакомы. Я не знаю Вас. И, как это не печально, не хочу знать.

— Стойте, вы хотите сказать, что это сделала я? Нет, никто не убивает парня, подарившего множественные оргазмы.
— Вряд ли суд примет такой аргумент.

Факты опасны только в комплекте с указывающими на них пальцами.

Чтобы «приложить» кого-то, нужны факты. Если бы у меня были железные факты, тогда я бы пошёл на это, но только когда проверена вся фактологическая сторона дела. Потому что огульных обвинений можно выдвигать массу. Разговор на уровне «сам дурак», это не разговор. Это позавчерашний день нашей журналистики. Сейчас нужно очень чётко выстраивать свою позицию и аргументированно, а для этого нужны факты. Но чтобы добыть эти факты, нужна очень большая работа.

Если я что-то сделаю, то объявлю об этом на всю окрестность! Соберу пир. Накормлю бедных.
У меня нет скрытых дел. Если я сделал, то все узнают, что это сделал я.

Что дурно сделано да и давно прошло, то гораздо легче порицать, чем поправить.

— Дар, спокойнее надо быть, — примирительно сказал я. — Ну, подумаешь пару столов разломал…
— Ага! А проломанную стену? А разбитую посуду? Это все я рушил? — теперь уже окружающие откровенно веселились.
— А кто тебя знает, — резонно ответил я. — Может и ты… ай!
Я едва увернулся от бутылки, которая просвистела в дюйме от моей головы, а затем, едва не прилетев Алину, разбилась о стену.
— Ну! Что я говорил! Вот видите, — обратился я к залу — сам ведь бьет! А еще на меня клевещет!