Цитаты на тему «народ»

Когда все овцы проникнутся всеобщей целью, пастух может обойтись без собак.

Община — это общак, это бандитизм, это СПИД политический, коммунистический.

Не пора ли узаконить отделение государства от населения?

У народа, как и у женщины есть только одно право: быть управляемым.

Заманить светлым будущим можно только самых темных.

Народу нужны не отвлеченные идеи, а прописные истины.

Общества всегда были олицетворением властного, так называемого нравственного начала, то есть призраками, к которым отдельный человек питал подобающий страх. Такие призраки обозначаются лучше всего наименованием «народа» или «народца»: народ праотцов, народ эллинов и т. д., наконец, народ людей вообще, или человечество; затем – разновидности этого «народа», который мог и должен был иметь свои особые общества – испанский, французский народ и т. д., а внутри них – сословия, города, словом, всякого рода корпорации и, наконец, в виде самого внешнего, самого последнего отпрыска, или маленького народца, – семья.

Разрешите обе проблемы: поощряйте богатого и покровительствуйте бедному, уничтожьте нищету, положите конец несправедливой эксплуатации слабого сильным, наложите узду на неправую зависть того, кто находится в пути, к тому, кто достиг цели, по-братски и точно установите оплату за труд соответственно работе, подарите бесплатное и обязательное обучение подрастающим детям, сделайте из знания основу зрелости; давая работу рукам, развивайте и ум, будьте одновременно могущественным народом и семьей счастливых людей, демократизируйте собственность, не отменив ее, но сделав общедоступной, чтобы каждый гражданин без исключения был собственником, а это легче, чем кажется, короче говоря, умейте создавать богатство и умейте его распределять; тогда вы будете обладать материальным величием и величием нравственным; тогда вы будете достойны называть себя Францией.

Организованному народу лишние чиновники не нужны.

Кто, правя, тружеников обижает,
Тот благу всей державы угрожает.

У нашего народа убили желание думать. Из его памяти 70 лет старательно стирали стремление к выбору. А собственный выбор — это когда выбираешь не штаны, а жизнь, материальную, духовную, интеллектуальную. Именно это и есть либеральная идея.

Англия покаялась в своих тяжких прегрешениях и вздохнула свободно. Радость, как мы уже говорили, объяла все сердца; виселицы, воздвигнутые для цареубийц, только усиливали ликование. Реставрация — это улыбка, но несколько виселиц не портят впечатления: надо же успокоить общественную совесть. Дух неповиновения рассеялся, благонамеренность восторжествовала. Быть добрыми подданными — к этому сводились отныне все честолюбивые стремления. Все опомнились от политического безумия, все поносили теперь революцию, издевались над республикой и над тем удивительным временем, когда с уст не сходили громкие слова Право, Свобода, Прогресс; над их высокопарностью только смеялись. Возврат к здравому смыслу был зрелищем, достойным восхищения. Англия стряхнула с себя тяжкий сон. Какое счастье — избавиться от этих заблуждений! Что может быть безрассуднее? Что было бы, если бы каждого встречного и поперечного наделить правами? Можете себе представить? Вдруг все стали бы правителями? Мыслимо ли, чтобы страна управлялась гражданами? Граждане — это упряжка, а упряжка — не кучер. Решать вопросы управления голосованием — разве не то же, что плыть по воле ветра? Неужели вы хотели бы сообщать государственному строю зыбкость облака? Беспорядок не создаёт порядка. Если зодчий — хаос, строение будет Вавилонской башней. И потом, эта пресловутая свобода — сущая тирания. Я хочу веселиться, а не управлять государством. Мне надоело голосовать, я хочу танцевать. Какое счастье, что есть король, который всем этим занимается! Как это великодушно с его стороны, что он берёт на себя столь тяжкий труд. Притом, его учили науке управлять государством, он умеет с этим справляться. Это его ремесло. Мир, война, законодательство, финансы — какое до всего этого дело народу? Конечно, необходимо, чтобы народ платил, служил, и он должен этим довольствоваться. Ведь ему предоставлена возможность участвовать в политике: он поставляет государству две основные силы — армию и бюджет. Платить подати и быть солдатом — разве этого мало? Чего ему ещё надо? Он — опора военная, и он же — опора казны. Великолепная роль. А за него царствуют. Должен же он платить за такую услугу. Налоги и цивильный лист — это жалованье, которое народы платят королям за их труды. Народ отдаёт свою кровь и деньги для того, чтобы им правили. Какая нелепая идея — самим управлять собою! Народу необходим поводырь. Народ невежественен, а стало быть, слеп. Ведь есть же у слепца собака. А у народа есть король — лев, который соглашается быть для него собакой. Какая доброта! Но почему народ невежественен? Потому что так надо. Невежество — хранитель добродетели. У кого нет надежд, у того нет и честолюбия. Невежда пребывает в спасительном мраке, который, лишая его возможности видеть, спасает его от недозволенных желаний. Отсюда — неведение. Кто читает, тот мыслит, а кто мыслит, тот рассуждает. А зачем, спрашивается, народу рассуждать? Не рассуждать — таков его долг и в то же время его счастье. Эти истины неоспоримы. На них зиждется общество.

После распада Оттоманской империи граждане новоиспеченной Турции вдруг осознали, что они вообще-то белые люди, арийцы, а их далекими предками были шумеры и хетты. Некий ленивый британский офицер самовольно провел на карте Азии почти совершенно прямую линию — границу Ирака. Люди, ставшие неожиданно для себя иракцами, вскоре узнали от «авторитетнейших» историков, что являются одновременно потомками древних вавилонян и арабами, правнуками героических солдат Салах ад-Дина.

Под частым разрывом
гремучих гранат…
Старинная песня…
Давно не слышна.
Как будто в могилу зарыта…
А жаль!
Пусть наивна она и смешна -
Но есть в ней строка
На все времена -
Как жаль,
Что не понята нами она,
Как жаль, что она позабыта!
«Мы сами копали могилу себе».
Вот вещее слово о нашей судьбе.
Всё сказано -
Просто и прямо.
Куда там
Стишкам Нострадама!
Так просто!
Ну, просто Нельзя не понять!
Но мы, как ни странно, сумели…
Боюсь, уже поздно её объяснять -
Боюсь, мы сегодня у цели:
«Мы сами копали могилу свою -
Пред нею стоим мы на самом краю»,
Но кто эти «Мы»?
Наш несчастный народ?
А может быть,
Весь человеческий род?..

Если государство постигают бедствия, в них виновны все служилые люди, которые своим дурным управлением страною не сумели предотвратить народных несчастий и, может быть, даже сами навлекли их. Такие чиновники не достойны жизни и не могут даже желать жить.

Ведущий: «по слухам мать погибшей девочки арестовали». А Первый канал не мог связаться с МВД и узнать точно?
И если администрация Первого канала не решилась лишний раз пошевелиться, и узнать точную информацию, то почему в студии упрекали соседей, что те не сообщили... Если заучу школы и классному руководителю было лень пошевелиться, когда сестры Хачатурян за год только семь дней посещали школу, то упрекать и спрашивать надо не с соседей, а с власти, и спрашивать строго. Народ содержит чиновников, а не наоборот.

Он плагиатор – списывает свои парадоксы прямо с жизни.

Народ, переживший Орду Золотую,
и в нынешнем вязком веку
не о тебе ли толкуют, толкуют,
как в ступе воду толкут? Не о тебе ль говорят: Не обманет,
удержит коня на скаку?
Здесь поле — заката кровавое пламя,
здесь слово — всегда «О полку». Здесь крик — Ярославна рыдает над нами,
здесь воля — летит голова.
И все это в нас нажитое веками,
и тратить не надо слова.

Народу в радость, нам в благость.

Просвещён тот народ, который жил, боролся и строил с книгой в руке.

Народ, не имеющий национального самосознания, есть навоз, на котором произрастают другие народы.

Народ намного сильнее, чем временные бедствия, нужда и насилие.

На самом деле во мне еще полно энергии. Но если я когда-нибудь выйду на сцену и почувствую, что народ не хочет меня видеть, то просто скажу себе: «Достаточно».

Лучший правитель — тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает.

Если вы хотите завоевать любовь народных масс, говорите им самые нелепые и грубые вещи.

Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в дирижере.

Народ чертыхается истово, он верит в магию слова.

Пьяным народом легче управлять!

История учит лишь тому, что она никогда ничему не научила народы.

— ... Будь на вершине – и не пытайся потрясти мир.
— Мир потрясают те, кто втоптан в грязь. С Олимпа можно лишь метать молнии.

Если бы народ слишком благоденствовал, было бы невозможно удержать его в границах его обязанностей.

Вы, как представитель частного капитала, не можете остаться глухим к стонам народа.

Я считаю, что мы все с вами рождаемся украинцами. И раз мы родились, значит мы как-то это заслужили. Или мы, или родители, или предки наши... Неважно. И этот человек, я уверен, был рожден украинцем. Маленьким, пухлым, розовощеким украинцем, 3,5 килограмма. Вопрос в другом — как из этих трех килограмм человек превращается в стокилограммового хохла. Как это происходит? А я вам объясню. Мы сами виноваты. Вот такие, как вы, Яна, как я, как мы все. Мы сами виноваты.
Все начинается в роддоме. Родился этот мальчик, нужно занести. Занести обязательно, надо дать врачу! Не дали — залезай обратно! А потом мы этого ребеночка приносим домой, и там этот ребеночек — еще украинец — как только начнет мотать на ус, так станет хохлом. Что он видит? Первое: папа. Папа сидит, естественно, смотрит телевизор и говорит: «Да во всем виноваты эти козлы, эти скоты, эти политики чертовы!» Между этим пересчитывает двести гривен, которые вчера заработал на пикете, когда стоял за этих же козлов и вонючих депутатов! Это нормально. Не стоит папа — стоит кто-то другой. Значит, кто-то другой должен взять эти вороватые бабки? Почему не я? Ребенок наматывает на ус, и наш украинец — по чуть-чуть — начинает превращаться в своего папу. В этого хохла. По чуть-чуть. Не все потеряно.
Есть дядя из ОВИРа, тетя из БТИ, и все устраивают мальчика — куда? — в школу. Дорогую. Не... ДороГую школу. И заканчивает очень хорошо ребеночек школу. И едут все отдохнуть на Днепр, аттестат получили, одни пятерки. Конечно! Почему нет? Шашлычок, коньячок, очень вкусно... А мусор? Мусор хохлы уберут. И в этом приподнятом настроении поступаем мы в институт, все те же помогают решать. И после института — куда мы едем? — на Днепр! А что ж там все загажено? А что ж там везде этот мусор? Тут же табличка прибита: «Не мусорить!» Кто ж тут намусорил? Что ж эти хохлы не убирают после себя?!
И в хорошем настроении, на новой Хонде, подаренной к выпуску из института, мчит наш уже полухохол-полуукраинец по ночному Киеву, там, где нет дорог, и абсолютно насрать — извините меня — на людей, которые в это время спят. Пришли с ночной... Или мать, уставшая на двух работах, чтобы накормить своего ребенка... Только-только укачала пацана... А он мчит в будущее!
Будущее не за горами. В 20-25 лет он станет депутатом. И превратится наш украинец в стопроцентного, чистокровного хохла. И все у него будет хорошо. Правда, детки будут учиться в Швейцарии... Не здесь — ну, чтобы подальше от хохлов. Отдыхать он будет не на Днепре — там же уже он насрал — а на Мальдивах — ну, чтоб подальше от хохлов. Квартирку себе купит, тоже где-то в Лондоне — чтоб подальше от хохлов. Подальше от этого всего... Не мое... Вот такая у нас загадочная хохляцкая душа.

В народе можно встретить величайшие добродетели — и величайшие пороки.

По-настоящему великий народ может и сам себя уничтожить. Ну, почти, чтобы все-таки оставалось кому этим гордиться.

Да уж, «бунт бессмысленный и беспощадный» мы с себя, кажется, смыли навсегда. Немощнее нас не вообразить народа.

Если не почитать мудрецов, то в народе не будет ссор. Если не ценить редких предметов, то не будет воров среди народа. Если не показывать того, что может вызвать зависть, то не будут волноваться сердца народа. Поэтому, управляя [страной], совершенномудрый делает сердца [подданных] пустыми, а желудки – полными. [Его управление] ослабляет их волю и укрепляет их кости. Оно постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не смели бы действовать.
Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие.

Народ хочет, чтобы им правил честный, добрый, мудрый и волевой человек. Но в конституции написано, что править может только один.

Шапка Мономаха держится не на голове, а на доверии народном.

Когда народ забывает Бога, Бог посылает на землю бедствия.