Антуан де Ривароль – цитаты и высказывания

Народу нужны не отвлеченные идеи, а прописные истины.

Политика подобна сфинксу из сказки: она пожирает всех, кто не может разгадать её загадок.

В государстве следует четко различать арифметическое большинство и большинство политическое.

Идеи — это капиталы, которые приносят проценты лишь в руках таланта.

Подобно странствующим рыцарям, которые придумывали себе столь совершенную возлюбленную, что искали её повсюду и нигде не могли найти, великие мира сего знакомы с дружбой только в теории.

Наш разум заключает в себе и те истины, о которых следует говорить, и те, о которых следует умалчивать.

Идеи у него в голове — как стекла в ящике: каждое отдельности прозрачно, все вместе — темны.

Даже если заговор составляется иногда людьми умными, осуществляется он всегда кровожадным зверьем.

Революции чаще всего совершаются не потому, что одна сторона стала просвещеннее, а потому, что другая сторона натворила слишком много глупостей.

Закон есть право собственности, опирающееся на власть: где нет власти, там умирает и закон.

Богомол верит бредням других людей, философ — лишь своим собственным.

В словарях мы наталкиваемся порою на такие затертые слова, которые только и ждут одаренного писателя, чтобы вновь обрести былую выразительность.

Память всегда на побегушках у сердца.

Бывают добродетели, которые может себе позволить лишь тот, кто богат.

Молодые люди ведут себя с женщинами как робкие богачи, а старики как наглые нищие.

Чем хуже колесо, тем громче оно скрипит.

Верующая женщина верит святошам, неверующая — философам, но та и другая равно легковерны.

Историк и автор романов постоянно заимствуют друг у друга сведения об истинных событиях, вымыслы и особую их окраску: первый — дабы оживить уже несуществующее, второй — дабы внушить веру в то, что никогда не существовало.

Как много людей, посылающих нам в каждом взгляде по стреле!

Легче всего сбиваются на путь неразумия самые разумные.

Я всегда питал пристрастие к врачам: имея дело с живой материей, они постоянно наблюдают конечную цель сущего и, значит, ближе всех стоят к неразрешимому.

Из всех животных только человеку дано умение разжигать огонь: оно-то и сделало его владыкой мира.

Роль живота у нас так велика, что руки и ноги наши — всего лишь его предприимчивые слуги, а голова, которою мы так гордимся, является не больше чем его спутником, только ярче освещенным.

Люди утоляют свое невежество, как утоляют голод: они едят, они набираются знаний.

Гений — это дар изобретать новое.

Философы перепутали равенство со схожестью. Люди, действительно, родятся схожими — да, но не равными.

Любой язык — это медаль, которую отчеканила история.

Разуму подобает смеяться, а не гневаться. Сам Господь Бог, приговорив Адама к труду и женщине, отпустил ироническое замечание: «Вот, Адам стал как один из нас».

Произвол государей подобен удару молнии: он длится лишь краткий миг. Народная революция — это землетрясение: толчки его ощущаются на безмерно дальних расстояниях.

Армейская дисциплина тяжела, но это тяжесть щита, а не ярма.

Не следует слишком полагаться на проницательность читателей: иной раз полезно разжевать свою мысль.

По идеям не палят из ружей.

Где армия зависит от народа, там рано или поздно оказывается, что правительство зависит от армии.

Люди, которым потребны чудеса, не понимают, что тем самым они требуют от природы прекращения ежедневных ее чудес.

Быть богатым отнюдь не означает быть счастливым, как обладать женщиной отнюдь не означает любить ее.

Законы природы достойны восхищения, но действие их стоит жизни многим насекомым, равно как действия правительств — многим людям.

Леность ума у иных людей — это просто-напросто ненависть к жизни или презрение к ней.

Умные люди любят все, носящее на себе печать ума, как сладкоежки любят сладости, а кокетки — лесть.

Основополагающая мысль иудаизма состоит в том, что Бог предпочел евреев остальным народам. С помощью одной этой идеи Моисей воздвиг бронзовую стену между своей нацией и всеми другими. Он сделал больше: он обрек свое несчастное племя на подлинное отлучение от вселенной и — что особенно примечательно — ценой вселенской ненависти подарил ему бессмертие.

Из двадцати человек, говорящих о нас, девятнадцать говорят плохое; двадцатый говорит хорошее, но делает это плохо.