Цитаты на тему «национализм»

Можно презирать систему Гитлера и всё же восхищаться его патриотическим достижением. Если наша страна будет побеждена, то я надеюсь, что у нас тоже найдётся столь достойный восхищения вождь, который вновь вселит в нас мужество и вернёт нам наше место среди других наций.

... Ты променял библию национал-социализма на колбасу. Одно другого стоит.

Убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.

Надо сказать, что мы вели очень большую работу по расколу ОУНовского подполья. Нам было известно, что в агрессивных планах Гитлера ОУНовская организация выходила на первое место для создания немецкого протектората на Украине. Мы заслали в эту организацию агента-украинца. Перед ним была поставлена цель — разжигание противоречий в двух кланах, сложившихся в ОУН. Один из них возглавлял Мельник, другой — Бандера. До августа 1939 года организация украинских националистов возглавлялась бывшим управляющим имением митрополита Шептицкого полковником Андреем Мельником. Мельник претендовал на роль вождя украинских националистов. Другой лидер ОУН Бандера был освобожден немцами из польской тюрьмы, где он отбывал срок за организацию убийства министра внутренних дел Польши Перацкого. Наши действия были направлены на то, чтобы вызвать между ними острый конфликт. Мельник прибыл для переговоров в Краков. Бандера предлагал ему одну из руководящих должностей в главном проводе ОУН, возглавить который намеривался сам. Но они не сговорились, поскольку Мельника это не устроило. Бандера сколотил вокруг себя группу известных националистов, которые укомплектовали батальон «Нахтигаль», выполнявший впоследствии карательные операции на Украине. Со временем Бандера обвинил Мельника в том, что он не использовал благоприятную обстановку для создания самостийной Украины в момент падения Польши, а также способствовал засорению ОУН агентами польской полиции. Так, Ярослав Барановский, постоянно сопровождавший полковника Коновальца, за опоздание в одной из поездок (воспользовавшись которым, я ликвидировал Коновальца) был объявлен агентом польской охранки и расстрелян самими бандеровцами.

Нам всем нравится мир, где существа достаточно развиты для того, чтоб строгая социальная иерархия ощущалась, как равноправие. Мы все хотим мира, где ты искренне можешь уважать соседа своего, потому что сосед этого достоин. Он не претендует пустым говном на твое уважение, когда даже кола не заслуживает, а он способен на тепло, тепла не боится и открыт тебе, как ты открыт ему. Мы все хотим мира, населенного достойными существами. Только я в упор не могу увидеть, как деление по национальному признаку способно к такому привести. И если вы мне позволите, я считаю, что время, когда ты устанавливал законы лишь для своего королевства, осталось далеко в прошлом. Даже в тринадцатом веке это было уже не так. Сегодня, когда у нас есть трансатлантическая телефонная связь, самолеты, радио, кинематограф, ты должен устанавливать моральные законы для человечества в целом. Фюрер активно работает с Японией. Японцы тоже националисты. Они тоже убеждены, что высшая раса должна быть ростом не более метра шестидесяти, лунолика, узкоглаза и черна волосами, что уголь. Черные говорят: ты очень хорош для белого. Все – нацисты и расисты. Все – каждое человеческое существо, потому что каждый кулик будет орать, что его болото – единственно не болото. Если ты хочешь быть над этим всем, ты должен от них отличаться. Они должны мерить себя по тебе, они не будут этого делать, если ты такой же кулик, который так же истерично нахваливает свое болото.

Хозяин земли русской есть один лишь русский. Так было и всегда будет.

Вы знаете что-нибудь о словах Бандеры: «Убью каждого поляка в возрасте от 16 до 60 лет»? Если вы о них не слышали, то никакие вы не украинисты. А если слышали и согласны с ними, то наша дискуссия закончена.

Патриотизм, это, прежде всего, проявление любви, а любовь нам заповедана. Я думаю, если есть любовь к Отечеству, то должна быть любовь и к гражданам его, какой бы они нации ни были. Но знаете, чем отличается патриотизм от национализма? Патриот любит свою нацию, свой народ, свою страну, а националист не просто любит, он считает остальные нации хуже и ниже.

Неправда, будто негры ленивы, крадут что попало и смердят, неправда, будто все немцы – нацисты, неправда, будто все поляки носят усы, угоняют машины и воруют бумагу в общественных туалетах, неправда, будто евреи плетут заговор против всего мира, неправда, будто атеисты – это либо марксисты, либо нигилисты, либо сатанисты, неправда, в конце концов, будто все рыжие – отъявленные вруны, а гомосексуалисты – извращенцы.

... Венцлов вдруг со скукой вспомнил, что в какой-то антинацистской эмигрантской газете читал, будто нацистская забота о чистоте породы есть религия скотов, научившихся понимать рассуждения скотоводов.

Быки из числа людей так же агрессируют на цвет

Патриотизм — это любовь к своему, национализм — ненависть к чужому.

Военная промышленность в действительности — величайшая опасность для человечества. Она — черная движущая сила, скрытая за повсюду распространяющимся национализмом.

Расизм и национализм очень похожи, только по-разному. Один вблизи, другой — подальше.

В этом проблема национализма. Национализм же ужасно туп. Любой национализм, что украинский, что грузинский, что, кстати, русский. Он ужасно ограничен. <...> Он не может выскочить за рамки... Здравый смысл ему неведом. Те нации, которые страдают национализмом, они всегда теряют.

— Как ты можешь так слепо поддерживать Буша?
— Мне нравится его жена, Лаура.

? Когда-то евреев и цыган уничтожали за факт их существования. Каково было ненавидеть себя только за то, что родился? Ощущать, как на душе скребётся адское кошачье трио: Несправедливость, Возмущение и одна чрезвычайно коварная — Надежда, что недоразумение завершится? Лелеять мечту и раз за разом видеть, как она разлетается вдребезги?
? Людей истребляли за национальность. Сжигали дотла. Впрочем, разве в двадцать первом веке что-то поменялось? Нет. Больше никто не загоняет евреев в газовые камеры, но этническая дискриминация и религиозная нетерпимость не искоренились, да и едва ли когда-либо удастся это сделать — это та самая сорная трава, чьи побеги, как не пропалывай, непременно проклюнутся. Более того, дети знаменитостей также испытывают на себе это давление, ибо им повезло принадлежать к династии «Избранных» — их недолюбливают за факт жизни. Как, в принципе, и наследников глав спецвойск.

— Большинство людей не стоят и капли наших переживаний. Мы должны заботиться о своей семье, роде, клане, доме, стране, мире, друзьях, но все прочие существа – это всего лишь жалкие тупицы, недостойные нашего внимания. Вспомни негров. Их многие миллионы, но ты можешь вот так сходу вспомнить хотя бы десяток выдающихся представителей этой расы?
— Ну… Эдди Мёрфи… Сэмуэл Джексон… Уэсли Снайпс… Это актёры. Больше не могу припомнить.
— И это всё? И кто все эти люди? Чем они знамениты? Упрощу задачу… Назови хотя бы одного чернокожего учёного!
— Я не знаю.
— Хорошо. Назови тогда десять белых учёных или выдающихся личностей!
— Альберт Энштейн, Адам Смит, Ньютон, Аристотель, Архимед, Колумб, Дарвин, Павлов, Коперник…
— Достаточно. Что бы тебе до этого ни говорили люди, но национализм и расовая ксенофобия – это абсолютно нормально. Но это не значит, что стоит ненавидеть всех подряд, неприязнь должна быть выборочной. Есть как хорошие люди, так и плохие, умные и глупые, и всё это относится к разным расам, в том числе и статусным. Разумных стоит оценивать не по внешнему виду, а по их поступкам и достижениям. Хороший учёный, инженер, художник, писатель и многие другие специалисты своего дела достойны уважения. Обыватели, которые бесцельно прожигают свою жизнь, не стоят никакого внимания, ни презрения, ни одобрения, они всего лишь декорации. Когда мы заходим в художественный музей, нам же неинтересно смотреть на стены, мы смотрим на картины. И лишь те, кто пошёл против тебя, твоей родни и клана – достойны ненависти.

Национализм — детская болезнь. Это корь человечества. (Национализм — это детская болезнь, свинка человечества.)

Я всегда буду любить Россию и надеяться, что русская молодёжь не допустит саморазрушения от токсичного микса национализма и религиозного фанатизма.

Националист. «Чёрт с ним, с народом! Нам важен только его престиж».

Те, кто ненавидят Рокоссовского за слова «в Польше я — русский, а здесь я — поляк», при этом, спрашивают: в чем выражалась ненависть к Рокоссовскому в СССР.

Знаешь, Нейт, может, ты все не так понял: митинги, речи, политика, не с этим перемены приходят... Их приносят безымянные солдаты, партизаны даже. Что все запускает? Событие. Событие, пробуждающее людей. Они ведь как сомнабулы, они слепы. СМИ мозги полощат: тайные суды, слежка за всеми, осада психов, Руби-Ридж; прикрываясь Катриной и сентябрем организовали лагеря беженцев, проще говоря концлагеря, потому что плевать на права пары арабов, нигеров и расистов, если это ради общего блага. Вот с этого и начинается все вранье.

Я готов написать на своем знамени — Россия для русских и по-русски, и поднять это знамя как можно выше.

Очень досадно, что в большой стране лишь в кругах узких
Живут по принципу — «русский помоги русскому». Что есть единство при тотальной подмене понятий,
Что делать, если в братьях по крови вдруг узрел неприятеля? И тешить себя и родных, мол мы победим обязательно,
Зная, что карта Руси покрывается чёрными пятнами.

Национализм — это когда свинья, вместо того чтобы чесаться о забор, чешется о другую свинью.

Правление коррумпированных, жадных до власти глобалистов. Знаете, что такое глобалист? Глобалист — это персона, желающая, чтобы все было хорошо на земном шаре, но откровенно не заботящаяся особо о нашей стране. И знаете что? Нам это не годится. Знаете, есть такое слово, которое вроде стало старомодным, называется националист. И я говорю — ну, мы не должны использовать это слово, но знаете, кто я? Я — националист.

Только ограниченные и убогие люди, ничего не добившись в своей никчемной жизни, двумя руками цепляются за национализм и вершат свои подленькие преступления, прикрываясь «гордостью» за свою нацию!
Это и есть ничто иное, как самоутверждение за счет унижения других! Такие люди очень опасны и они не имеют право на жизнь, потому как они сами, без суда и следствия забирают ее у других!

Весь мир, наверное, именно такой лишь потому, что с некоторых пор вдруг стало принято фашистов называть патриотами, а ***асов — альтами.

Национализм — это проявление слабости нации, а не её силы. Заражаются национализмом по большей части слабые народы, пытающиеся сохранить себя с помощью националистических чувств и идеологии. Но великий народ, народ со своей большой культурой, обязан быть добрым, особенно если с ним соединена судьба малого народа. Великий народ должен помогать малому народу сохранять себя, свой язык, свою культуру...

Национализм… самое тяжелое из несчастий человеческого рода. Как и всякое зло, оно скрывается, живет во тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране. А порождено оно на самом деле злобой, ненавистью к другим народам и к той части своего собственного народа, которая не разделяет националистических взглядов.

Потеря идентичности приводит к неврозам, а неврозы, как известно, не особенно хорошая основа мирного сосуществования.

Лет в двадцать я оказалась в Израиле — это была однодневная экскурсия на теплоходе во время недельного отдыха на Кипре, куда нас с мамой вывез её брат. Эти несколько часов в Иерусалиме и Вифлееме перевернули мою жизнь. Полностью. В ней появилась религия. Не вера. Она была и раньше, в виде интуитивного ощущения, предчувствия и даже понимания. Но все это было какое-то... языческое, что ли. А там обожгло. Этого заряда хватает до сих пор. Все воспоминания свежи и даже осязаемы. Ещё находясь в Вифлиеме я сказала, что пройду в Москве все обряды. И дядя, тогда нам очень финансово помогавший, в одном из местных ювелирных магазинов купил мне ту самую золотую цепочку, которая на мне всегда. Вернувшись в Москву я покрестилась. С тех пор я православная, в том смысле, что стараюсь ею быть. На тыльной стороне моего маленького крестика, который был куплен в арабской лавке и который со мной всегда, написано «Иерусалим». Наша религия запрещает ненависть. Она за неё наказывает. Но во мне есть то, что по-английски называется objective hate, а по-русски, забыв о пафосе, наверное, можно выразить известным «ярость благородная». Я ненавижу все виды национализма (от расовой дискриминации до религиозной нетерпимости), я ненавижу, когда унижают или травят, неважно кого. А ещё я ненавижу глупость и тупую злобу, которые способны увидеть звезду Давида не то что в цветке или снежинке, но даже в формуле бензола.

У каждого националиста должен быть свой скорбный день — геноцида, голодомора, депортации.

Вы поставили на одну доску: патриотизм и ксенофобию! В моём понимании, это совершенно разные вещи. Патриотизм — это любовь к Родине, а ксенофобия — ненависть к другим нациям и народам. Абсолютно разные вещи. И я бы не путал Божий дар с яичницей. Что касается радикального национализма, то Мы всегда с ним боролись и будем бороться. Национализм — это очень вредное, разрушительное явление для целостности Российского государства. Потому что она изначально складывалась как многонациональная и многоконфессиональная страна.

В поединке нацизма и большевизма случилось то же самое, что произошло в поединке Гамлета с Лаэртом: противники поменялись рапирами. В 1923 году в руках у Гитлера было совершенное национальное оружие – разящее насмерть. Что мог противопоставить ему интернационал? Но в бою противники обменялись оружием. Та рапира, что была с заточенным лезвием и смочена ядом, перешла в руки противника – опасная рапира оказалась в результате обмена у Сталина, он и нанес Гитлеру решающий удар.

и я жду
когда найдут путь такой
чтобы уничтожить национализм
никого не убивая
<...>
Я жду когда наступит день
который все прояснит
и я жду возмездия
за то что Америка сделала
с Томом Сойером
и я жду
когда Американский Мальчик
снимет одежду с Красоты
и заберется на ее вершину
и я жду
когда Алиса в Стране Чудес
передаст мне
свой тотальный сон чистоты
и я жду
когда Чаилд Роланд подойдет
к последней темной башне

Я брат всем людям, и мне отвратительны те, кто любит родину вслепую и приносит себя в жертву пустым националистическим идеалам.

В местах, где собираются представители различных национальностей и рас, особенно вдали от родных земель, фактически отсутствует понятие нетерпимости. И именно в эти моменты начинаешь четко осознавать, что, как ни крути, родина у всех одна — планета Земля, и люди-то все одинаковы, вне зависимости от цвета кожи, разреза глаз и Бога, в которого они верят.

Нравственный принцип не позволяет превращать действительное лицо, живого человека с его неотъемлемым и существенным национальным определением в какой-то пустой, отвлеченный субъект, произвольно выделяя из него определяющие его особенности. <...> ... если мы любим человека, то должны любить его народность, которую он любит и от которой себя не отделяет. Высший нравственный идеал требует, чтобы мы любили всех людей, как самих себя, но так как люди не существуют вне народностей, <...> то прямой логический вывод отсюда есть тот, что мы должны любить все народности, как свою собственную. Этою заповедью утверждается патриотизм как естественное и основное чувство, как прямая обязанность лица к своему ближайшему собирательному целому, и в то же время это чувство освобождается от зоологических свойств народного эгоизма, или национализма, становясь основою и мерилом для положительного отношения ко всем другим народностям сообразно безусловному и всеобъемлющему нравственному началу.