Цитаты на тему «мысли»

Любовь Земле принадлежит,
Привычен ей объятий плен,
Уютно под защитой стен.
А Мысль оград и уз бежит,
На крыльях дерзостных парит. В снегу, в песках, в глуши лесной
Проложены Любви следы,
Ей не в обузу все труды.
Но Мысль, избрав удел иной,
С ног отряхает прах земной.

Ожидание – лучшее лекарство от бездействия.

Болезненная истома сковывает ум; во всем организме, несмотря на бездеятельность, чувствуется беспричинное, невыразимое утомление; одна только мысль мечется, сосет и давит – и эта мысль: гроб! гроб! гроб! Вон эти точки, что давеча мелькали на темном фоне грязи, около деревенских гумен, – их эта мысль не гнетет, и они не погибнут под бременем уныния и истомы: они ежели и не борются прямо с небом, то, по крайней мере, барахтаются, что-то устраивают, ограждают, ухичивают.

Отец Фома говаривал:
— Подобно тому как змеи и скорпионы, помещенные на долгое время в сосуд, в конце концов погибают, так и дурные мысли, тревожащие сердце отшельника, погибают и исчезают, если он не дает им осуществиться.

Мысли воина непосредственно перед боем, как часто замечал мой хозяин (всегда называвший себя исследователем страха), следуют неизменным путем. Всегда возникает пауза, часто всего на один удар сердца, когда перед внутренним взором открывается следующее тройственное видение, обычно в одном и том же порядке: сначала в глубине сердца возникают лица любимых, которые не разделяют с воином непосредственную опасность, — жены и матери, детей, особенно если это дочери, особенно если совсем юные. Лица тех, кто останется под солнцем и сохранит в своем сердце память о нем, воин видит с нежностью и сочувствием. Им он посылает свою любовь и прощальные слова.

А нынче — послушайте, какая трель всенародно раздается из любого литературного клоповника! Мыслить не полагается! добрый же сын отечества обязывается предаваться установленным установленным телесным упражнениям и затем насыщаться, переваривать и извергать. Всякий же, кто обнаружит попытку мышления, будет яко пособник, укрыватель и соучастник злодейских замыслов... Неужто же мы так и останемся при этих хлевных идеалах?

Когда вы приступаете к решению какой-то проблемы, сначала в голову лезут самые сложные решения, и большинство людей на этом останавливаются. Но если продолжить думать дальше, если вникнуть в проблему, если слой за слоем убрать шелуху, будто чистишь лук, то приходишь к наиболее элегантному и простому решению. У большинства людей просто не хватает на это сил или времени. Мы считаем наших клиентов умными людьми, им нужны вещи, продуманные до мелочей.

Одиночество вынуждает нас думать, а мы к думанью непривычны. Сообща мы еще можем как-нибудь проваландаться: в винт, что ли, засядем или в трактир закатимся, а как только останешься один, так и обступит тебя...
— Очень мы оробели, chere madame, — прибавил я. — Дома-то нас выворачивают-выворачивают — всё стараются, как бы лучше вышло. Выворотят наизнанку — нехорошо; налицо выворотят — еще хуже. Выворачивают да приговаривают: паче всего, вы не сомневайтесь! Ну, мы и не сомневаемся, а только всеминутно готовимся: вот сейчас опять выворачивать начнут!

Ученые доказали, что все человеческие умы связаны друг с другом посредством деятельности нейрона. Так что если вы думаете, о ком-то в течение всего дня, этот человек, вероятней всего, думает о вас тоже.

Его друзья считают меня конченой с*кой.
Мои друзья знают меня как милейшего и отзывчевого человека.
А я могу сказать про себя только одно — для каждого я как отражение в зеркале. Всегда во всем буду взаимна. (к. ксения)

Старые мысли обновляют мир.

Я не ревнивая, просто мой мужчина слишком харизматичен,
чтобы подпускать к нему посторонних недотраханных женщин.

Её характер всегда разный... другой. Ты идешь с ней и мучаешь себя мыслями: «о чём она сейчас думает?» Ты замечаешь, что она так редко смотрит на тебя, даже когда совсем рядом. Когда она говорит о своей любви, твою голову охватывают сомнения. Ты боишься, что все окажется ложью. Когда ты так близко к ней.…Когда чувствуешь ее теплое дыхание…Тебе кажется, что она не с тобой… Что мыслями она где угодно, только не с тобой. Она никогда не станет тебе ничего доказывать. Слишком странная. Слишком другая. Девочка, которая закрывает глаза каждый раз, когда чувствует нежный ветер, не может быть не странной. Поссорились. Расстались. Ты с лёгкой улыбкой на лице наливаешь себе чай... Вот, кажется, и прошли все ссоры, споры, непонимания, обиды. Вот, кажется, ты вздыхаешь с облегчением. Больше нет той, что расшатывала твою психику изо дня в день, заставляя волноваться даже по мелочам. Но изо дня в день ты пьешь чай, автоматически включая песню, которая так напоминает о ней. Изо дня в день смотришь ее фотографии, ее страничку вконтакте, пробегаешь глазами ее сообщения. Ловишь себя на мысли, что тебе уже все равно, но почему-то до сих пор задаешься вопросом: « А я живу в ее голове?» (с)

Когда мы были младше... Мы прятали руки под рубашку и говорили людям, что потеряли руки. Перезагружали видеоигры, даже тогда, когда знали, что проиграем. Спали со всеми игрушками, чтобы никто их них не обиделся. В ручке, с несколькими цветами, пытались нажать на все кнопки сразу. Самым сложным решением было определить, в какую игру сыграть. Мы ждали за дверью, чтобы напугать кого-то, а потом уходили, потому что они были там слишком долго. Притворялись спящими, чтобы нас относили в кровать. Думали, что луна следует за машиной. Смотрели, как две капли дождя скатываются по окну и делами вид, что это гонка. Садились за компьютер, чтобы просто порисовать в Paint. Единственная вещь, о которой мы должны были заботиться — это тамагочи. Единственные «фальшивые» друзья, которые у нас были, были невидимые. Проглотив семена, мы были напуганы до смерти из-за того, что дерево будет расти в нашем животе. Разбитая коленка лечится проще, чем разбитое сердце. Помните, мы были детьми и не могли дождаться, когда повзрослеем... О чём, чёрт возьми, мы думали?

Не бывает плохих привычек, а есть тщета усилий и отсутствие любимого дела.

Что останется от моей личности, если у нее изъять все мои мысли?

Два этических вопроса. 1) Вы знакомы с беременной женщиной, которая уже имеет 8 детей. Двое из них — слепые, трое — глухие, один — умственно недоразвитый, сама она больна сифилисом. Посоветуете ли Вы ей сделать аборт? Но прежде, чем ответить на этот вопрос, ответьте на другой. 2) Происходят выборы мирового лидера и Ваш голос — решающий. Краткие характеристики кандидатов: а) Связян с политиками, уличенными в мошенничестве, постоянно консультируется с астрологом, имеет двух любовниц, курит трубку и выпивает каждый день 8-10 мартини. б) Дважды вышибали со службы, имеет привычку спать до полудня, в институте был уличен в употреблении опиума, каждый вечер выпивает бутылку виски. в) Герой войны, вегетарианец, изредка пьет пиво, не курит, ни в каких матримониальных связях не замечен. Кого же Вы выбираете? Ответили? Тогда еще два слова о кандидатах. а) Уинстон Черчилль б) Фрэнклин Д. Рузвельт в) Адольф Гитлер
Вот теперь Вы готовы ответить на самый первый вопрос. Если Вы посоветовали сделать аборт — Вы только что убили Людвига ван Бетховена.

<...> Мысли о прошлом мучают тебя, терзают днём и ночью... Всё время... Бывает, пытаешься их прогнать и не знаешь — то ли закрыть глаза, то ли не закрывать их совсем... Наступает такой момент, когда... Господь свидетель, я пыталась... Пыталась понять, почему всё у нас пошло наперекосяк... Всё... Но...
— Но?
<...>
— Но у меня ничего не получается. Я не понимаю. Я...
Она плакала.

С некрасивыми мыслями — красиво не улыбнешься!

Уснуть не удавалось. Мешали мысли. Зачем он вообще с ней возится? Неужели так уж тронул ее отказ танцевать? Задетое тщеславие? Привык, наверное, что любая женщина должна от его чар терять голову. Такие самодовольные сердцееды встречались, и не раз, с одним из них довелось состоять в браке. С нее достаточно! Больше тратить на них время и душевные силы ей не придется.

В голову лезут всякие непонятные и не имеющие сейчас смысла мысли.

В истерзанной душе — истерзанные мысли и поступки тоже!

Когда-то звезды в небе казались мне другими мирами, к которым полетят космические корабли из Солнечного города. Теперь я знаю, что их острые точки — это дырочки в броне, закрывающей нас от океана безжалостного света. На вершине Фудзи чувствуешь, с какой силой давит этот свет на наш мир. И в голову отчего-то приходят мысли о древних. «Что делаешь, делай быстрее...» Какой смысл этих слов? Да самый простой, друзья. Спешите жить. Ибо придет день, когда небо лопнет по швам, и свет, ярости которого мы даже не можем себе представить, ворвется в наш тихий дом и забудет нас навсегда.

Не оттого ли гибнет множество людей, что их убивают своего рода духовные кислоты, внезапно отравляющие все их существо?

Когда не могут воспарить мыслями, прибегают к высокопарному слогу.

Мысль воплощается в действие, лишь бы было желание.

Самый лучший день — сегодня.

Под куполом напускных улыбок...
За горизонтом неоформленных мыслей...
Под фундаментом искусственных ценностей...
За призрачными стенами угасающего счастья...
Рождаются неведомые мысли.
Мерцают странные чувства.
Рассеянный взгляд блуждает по плавающей линии горизонта.
Руки упираются в дождь.
Легкие вдыхают влажный туман одиночества.
Губы ловят поцелуи ветра.
А сознание... а сознание в поисках единства.
Единства двух противоположностей в себе...

Нашему остроумию, как кажется, более свойственны быстрота и внезапность, тогда как уму — основательность и медлительность.....

Казалось, я не знаю, что такое ревность. Первая школьная любовь, студенческие романы, жена, любовницы и подруги... Мне изменяли, и я изменял, не придавая этому никакого значения. Все честно. Все изменилось, когда появилась Бурзум. С пониманием пришла ревность. Простое чувство первобытного человека. Бурзум была моей добычей, и я бесился от невозможности утащить ее в свою пещеру. Когда она внезапно пропадала, я терял аппетит, переставал думать о деньгах, не веселился в тусовке. Все казалось пресным и не имеющим смысла. Знать, где, с кем и как проводит свое время Бурзум, стало смыслом моего существования.

Тогда только мысль становится моей собственностью, когда я не боюсь подвергнуть ее в каждый момент смертельной опасности, когда потерю ее не буду считать потерей для себя и не буду бояться потерять себя. Моей собственной мысль становится только тогда, когда я могу ее поработить себе, но никогда не наоборот, когда она не может довести меня до фанатизма, сделать меня орудием своего осуществления. Итак, свобода мысли существует тогда, когда я могу иметь всевозможные мысли; но собственностью мысли сделаются только тогда, когда они не могут стать господами надо мной. В эпоху свободы мысли господствуют мысли (идеи); но если я обращаю их в свою собственность, то они становятся моими созданиями.

Если бы иерархия не проникла так глубоко в сердце человека, мешая смело преследовать свободные, то есть быть может, неугодные Богу мысли, то надо было бы свободу мыслей считать таким же пустым словом, как, например, свободу «пищеварения».
По убеждению людей, принадлежащих к какому-нибудь цеху, мысль мне дана; по мнению же людей свободомыслящих, я ищу мысли. Для первых истина уже найдена и существует, и мне нужно только принять ее, как милость подателя; для вторых же истину следует искать, и она – моя лежащая в будущем цель, к которой я должен стремиться.
В обоих случаях истина (истинная мысль) находится вне меня, и я стараюсь ею овладеть благодаря дару (милости) или приобретению (собственным заслугам). Итак: 1) истина – привилегия; 2) нет, путь к ней открыт для всех, и ни Библия, ни Святой отец, ни церковь или кто бы там ни был не обладают ею; но обладания ею можно достигнуть спекулятивным путем.
Оба эти типа людей не обладают истиной как собственностью: они имеют ее или в виде лена (ибо «святой отец», например, не единственный: единственный – это такой-то Сикст, Климент и т. д., но как Сикст, Климент и т. д. он не обладает истиной, а обладает ею только как «святой отец», то есть как дух), или в виде идеала. Как лен она существует для весьма немногих (привилегированных), как идеал – для всех (патентованных).

Христианство отняло у земного только его непреодолимость, сделало нас независимыми от него. Точно таким же образом я возвышаюсь над истинами и их властью: я – сверхчувственен и сверхистинен. Истины так же низменны и безразличны для меня, как вещи: они меня не одухотворяют, не вдохновляют. Никакая истина, никакое право, никакая свобода и т. д. не может иметь независимое от меня существование, не может меня покорить. Это – все слова, только слова, как и для христианина все земное – только «суета». В словах и истинах (каждое слово – истина; Гегель утверждает, что нельзя сказать лжи) нет спасения для меня, как и для христианина в земном и суетном. Как богатства мира сего не могут сделать меня счастливым, так же и истины. Искусителем является теперь не сатана, а дух, и он соблазняет нас не благами мира сего, а мыслями, «блеском идей».

Банально, но актуально : не думайте другими, думайте собой

Я не могу не думать о своём, поэтому я не могу служить.

Шестеренки в ее голове сместились, их зубцы сцепились между собой новым, неожиданным образом: храповики захрапели, трещотки затрещали.

Для того чтобы забыть тебя — достаточно найти себя.

Недалекие мысли могут далеко завести.

Видимое произведение гармонически выражает невидимую мысль.

Человеческая мысль не знает границ. На свой страх и риск она исследует и изучает даже собственное ослепление. Пожалуй, можно сказать, что своим сверкающим отблеском она как бы ослепляет самое природу; таинственный мир, окружающий нас, отдаёт то, что получает, и возможно, что созерцатели сами являются предметом созерцания.