Цитаты на тему «губы»

Ему нравится определять характер по губам. Он считает, что губы открывают некоторые интересные черты характера из всего спектра личности собеседника – от самодовольства до неуверенности. У бессердечного они темнее, а у нежного светлее… А вот по глазам этого не понять. По глазам можно составить себе неправильное мнение о человеке и обмануться.

На губах, в вопросе открытых,
Ядовитый пророс цветок!

Улыбка — это вторая самая классная вещь, которую ты можешь сделать своими губами.

Вы знаете, как не хватает человеку одного поцелуя? Насколько холодеют его губы без любви? Без эмоций, без тех самых чувств, что возрождают в нём только самое прекрасное. Сокровенное. Открывают его с совсем другой стороны. Этот душевный рост, когда одна светлая эмоция перечёркивает тысячу бледных, блёклых, миллион серых тонов. Когда один поцелуй может перевернуть мир для того человека, которого поцелуют. Целуйтесь... Наслаждайтесь друг другом. Живите. Людям хватает слов. Людям не хватает губ...

Я в губы целую твой беззаботный смех.

Просто губы цвета брусники,
Время радует радугой глаз.
«Навсегда» — это слово.
Есть только сейчас.
Просто губы цвета брусники...

То ли это ветерок мои губы колышет,
То ли это я кричу тебе, но ты меня не слышишь.

Нет ничего хуже, чем видеть, что дорогому тебе человеку плохо, а ты ничего не можешь сделать. Бессилие убивает, отрывая кусок за куском от твоего сердца и души. Ты хотел бы перевернуть горы, переплыть океаны лишь бы помочь, но порой даже героические подвиги не способны подарить освобождение, изменить ход личной истории, вычеркнуть непонравившиеся главы из семейной летописи. Остаёшься сам с собой, растерянно покусывая губы или нервно заламывая пальцы, мучительно осознавая (и по-детски отказываясь смиряться), что ты не Бог. И многие вещи тебе неподвластны.

Ловила ртом я этот мягкий пух,
А он, своевольный, таял не долетая до губ.

Шиповник, дикая роза – вот на что похожи ее губы! Только сунься – и пара-тройка царапин тебе обеспечена. Или того хуже – глубокий порез.

Прекрасны те уста, которые часто произносят добрые слова.
Прекрасны те глаза, которые стараются видеть в людях одно только хорошее.
Стройной будет фигура у того, кто разделит свою еду с голодным.
И волосы станут как шелк, если их каждый день будет гладить ребёнок.

Я касаюсь твоих губ, пальцем веду по краешку рта и нарисую его так, словно он вышел из-под моей руки, так, словно твой рот приоткрылся впервые, и мне достаточно зажмуриться, чтобы его не стало, а потом начать все сначала, и я каждый раз заставляю заново родиться твой рот, который я желаю, твой рот, который выбран и нарисован на твоем лице моей рукой, твой рот, один из всех избранный волею высшей свободы, избранный мною, чтобы нарисовать его на твоем лице моей рукой, рот, который волею чистого случая (и я не стараюсь понять, как это произошло) оказался точь-в-точь таким, как и твой рот, что улыбается мне из-подо рта, нарисованного моею рукой.
Ты смотришь на меня, смотришь на меня из близи, все ближе и ближе, мы играем в циклопа, смотрим друг на друга, сближая лица, и глаза растут, растут и все сближаются, ввинчиваются друг в друга: циклопы смотрят глаз в глаз, дыхание срывается, и наши рты встречаются, тычутся, прикусывая друг друга губами, чуть упираясь языком в зубы и щекоча друг друга тяжелым, прерывистым дыханием, пахнущим древним, знакомым запахом и тишиной. Мои руки ищут твои волосы, погружаются в их глубины и ласкают их, и мы целуемся так, словно рты наши полны цветов, источающих неясный, глухой аромат, или живых, трепещущих рыб. И если случается укусить, то боль сладка, и если случается задохнуться в поцелуе, вдруг глотнув в одно время и отняв воздух друг у друга, то эта смерть-мгновение прекрасна. И слюна у нас одна на двоих, и один на двоих этот привкус зрелого плода, и я чувствую, как ты дрожишь во мне, подобно луне, дрожащей в ночных водах.

Твои губы так подходят к моим.

Глаза – пещерное самоцветье,
И губы – нагло-хмельными вишнями.
В такой любви, как твоя – не третьи,
Уже вторые бывают лишними.

И тогда их губы сошлись тесно-тесно, и она лежала совсем вплотную к нему, и понемногу её губы раскрылись, и вдруг, прижимая её к себе, он почувствовал, что никогда ещё не был так счастлив, так легко, любовно, ликующе счастлив, без мысли, без тревоги, без усталости, полный только огромного наслаждения, и он сказал: — Мой маленький зайчонок. Моя любимая. Моя длинноногая радость.

Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека.

Видела, что она сделала? Надула губки. Надутые губки — самое сильное оружие французских женщин.

Губы дала.
Как ты груба ими.
Прикоснулся и остыл.
Будто целую покаянными губами
в холодных скалах высеченный монастырь.

Ее губы.
Они лениво скользят по поверхности моих собственных губ, и не помышляя нырнуть поглубже, никаким сертификатом по дайвингу здесь и не пахнет, о запахах вообще речи не ведется. Ее губы – не соленые и не сладкие, в них нет ни остроты, ни горечи, с тем же успехом можно было бы целоваться с пластиковым стаканчиком. Определенно, это самый странный поцелуй в моей жизни, сам факт его существования бессмысленней, в нем нет и намека на светлое будущее, на прогулки под дождем, на смятые простыни и кофе по утрам, на покупку горного байка, диггерство и посещение религиозных святынь Ближнего и Среднего Востока. В нем нет и намека на откровения о бывших любовниках, детских болезнях и юношеских фобиях, «я так хочу тебя, лифт – самое подходящее место, только не забудь о резинках» – совсем не тот случай. Совсем не тот поцелуй.
Совсем не тот. И все же, все же…
Мне страшно подумать о том, что он когда-нибудь кончится.

Ведь когда говорят только глаза, они обращаются на «ты», если даже губы ещё ни разу не произнесли «вы».

— У тебя нежная кожа.
— У меня голубые глаза.
— У тебя прекрасные голубые глаза.
— У меня алые губы.
— Я без ума от твоих губ…

Губки у дам – это единственное орудие любви, не прикрытое одеждой. И, главное, не что, а как они говорят.

За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал солёные нежные губы.

Руки даны мне — протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы — давать имена,
Очи — не видеть, высокие брови над ними —
Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.

И если б знал ты, как сейчас мне любы твои сухие розовые губы!

Мне всегда было интересно, что жертвы пластической хирургии делают такими губищами? Может, жуют, чтобы сберечь зубы на старость и сэкономить на протезах?

От пьянящего аромата цветущей липы — слипаются губы.

Глаза, нос и губы — вот на что мы обращаем внимание в первую очередь, когда оцениваем чью-то внешность, в том числе и свою собственную.

Я шоколадный заяц,
Я ласковый мерзавец,
Я сладкий на все сто. О-о-о.
Я шоколадный заяц
И, губ твоих касаясь,
Я таю так легко. О-о-о.

Когда я увидел ее в первый раз… все в моей голове затихло.
Все тики, все постоянно мельтешащие картинки просто исчезли.
Когда у вас обсессивно-компульсивное расстройство, у вас в действительности не бывает спокойных моментов.
Даже в кровати, я думаю:
«Я закрыл двери? Да.
Я помыл руки. Да».
Но, когда я увидел ее, единственной вещью, о которой я мог думать, был изгиб ее губ, походящий на изгиб заколки для волос.
Или ресничка на ее щеке.
Ресничка на ее щеке.
Я знал, что должен заговорить с ней.

Губы бьются током.

Обратите внимание, как он не шевелит губами, почти.

Губы Джареда теперь ощущались иначе. Это не был поцелуй, которым он говорил, что любит меня, или прощался со мной. Он отдавался мне.

— Спроси меня про губы.
— Какой фирмы у тебя губы?
— Они мои.

Пушок над губками возлюбленной твоей
Не портит красоты, а помогает ей.
Припомни, как весной мы садом любовались:
Цветы и там милы, но в зелени — милей.

Это как украсть что-то и убежать. Именно так она убежала от его губ.

Кусай свои губы, кусай
И не думай о том
Ты меня забывай
Как знать что же будет потом
Что же будет со мной
И с тобой и огнем
Кусай свои губы, кусай
Будет все хорошо у тебя так и знай
Листай свои слезы, листай А потом и пройдет у тебя, так и знай!

Все женщины – губы, одни губы.

Рано стареют женские губы,
Женская шея и женская грудь.
Рано стареют, становятся грубы.
Годы прожитые не зачеркнуть.