Теодор Драйзер – цитаты и высказывания

... Гораздо лучше было бы внушать Керри, что она должна превзойти самое себя, а не других женщин, которые якобы лучше её.

Да, мне нужен заработок, но ни один мужчина не купит меня подачками и лживыми уверениями.

Горячая волна чувства и искренности уже докатилась до самых дальних уголков зала.

Блаженны дерзающие, исполненные бодрой надежды; блаженны и те, кто взирает на них с улыбкой одобрения.

Она немало наслышалась лицемерных рассуждений лисы на тему о незрелом винограде.

Я очень дорожу семейной жизнью, но это отнюдь не лишает меня права иной раз не явиться домой к обеду.

Любой характер в какой-то мере поддается смягчению, меняется, но силы, на него воздействующие, должны быть очень значительны. Могучим сдерживающим началом часто становится страх, если не внушенный религиозными и моральными представлениями, то страх перед материальным ущербом; но богатство и положение в обществе, как правило, сводят его на нет. Ведь когда у тебя много денег, все так легко устраивается!

Как объяснить такой самообман, внушенный необузданностью и страстью? Мы сталкиваемся с ним на каждом шагу. Страсть упорна, а все, что происходит в природе вне малого человеческого существа, свидетельствует о том, что природа к ней безразлична. Мы знаем кары, постигающие страсть: тюрьмы, недуги, разорения и банкротства, но знаем также, что все это не влияет на извечные стремления человеческой натуры. Неужели нет для нее законов, кроме изворотливой воли и силы индивидуума, стремящегося к достижению цели? Если так, то, право же, давно пора всем знать об этом, всем без исключения! Мы тогда все равно стали бы поступать как прежде, но по крайней мере отпали бы вздорные иллюзии о божественном вмешательстве в людские дела. Глас народа — глас божий.

Он попросту предоставляет событиям идти своим чередом, так как предпочитает свободную жизнь всяким законным узам.

Она старалась казаться спокойной и безразличной, но ее притворство было слишком очевидно.

И только лишь когда желанные вещи оказывались у Керри в руках или же на ней, она обретала способность думать о том, что надо отказаться от них.

С лицом, которое можно назвать удешевленным изданием лица крупного политического интригана.

Я сильно пала духом, меня стало мучить сознание величия недоступной мне жизни и ничтожность моих попыток соприкоснуться с тем, что в моем понимании называется «обществом».

Его одежда и манеры рассчитаны на то, чтобы вызывать восхищение впечатлительных молодых женщин.

Большой город с помощью своих коварных ухищрений обольщает не хуже опытного соблазнителя, микроскопически малого по сравнению с ним, но куда более гуманного. В городе действуют могучие силы, которые обладают такими способами проникнуть в душу своей жертвы, какие доступны лишь человеку утончённой культуры. Мерцание тысяч огней действует не менее сильно, чем выразительный блеск глаз. Моральному распаду бесхитростной, наивной души главным образом способствуют сверхчеловеческие силы. Море оглушающих звуков, бурное кипение жизни, гигантское скопление жизни человеческих ульев — всё это действует на ошеломлённое чувство весьма сомнительным образом.

Он имеет солидный внушительный вид главным образом благодаря сознанию собственной значительности.

Жизнь не научила её властности, тому высокомерию красоты, в котором таится сила многих женщин.

Его приемы очень просты. Прежде всего – смелость, основанная, конечно, на сильном чувственном желании и восхищением прекрасным полом.

Порою, мужчины испытывают удовольствие при виде нарядов жены, считая, что это повышает их престиж и положение в обществе.

Красивый наряд всегда был для Керри чем-то весьма убедительным — он говорил в свою пользу мягко и вкрадчиво, как иезуит.

У них всё есть, ты сам знаешь, а у меня ничего нет. Где же мне тягаться с ними, когда у них так много всего...

В часы перед сном, будущий заработок прокладывал своей обладательнице дорогу ко всем утехам и безделушкам, какие только может пожелать женское сердце.

Правдивость — это дыхание жизни, это основа всяческого достоинства, и в деловой сфере она обеспечивает доброе имя каждому, кто крепко её придерживается.

Неизмеримы глубины низости, до которых может пасть глупец.

Он сознавал, что положение огромного большинства мужчин и женщин мало чем отличается от положения рабов, несмотря на то, что их будто бы защищает конституция страны. Ведь существовало духовное рабство, рабство слабых духом и слабых телом.

... Они оба пылали какой-то первобытной страстью. И пока жизнь не отдалила их друг от друга, Каупервуд представить себе не мог более восхитительного союза. Они не ведали того холодка пресыщенности, который нередко переходит во взаимное отвращение. Эйлин всегда была ему желанна. Он подтрунивал над ней, дурачился, нежничал, зная наперед, что она не оттолкнет его от себя чопорностью или постной миной ханжи и лицемерки. Несмотря на ее горячий, взбалмошный нрав, Эйлин всегда можно было остановить и образумить, если она была неправа. Она же, со своей стороны, не раз давала Каупервуду дельные советы, подсказанные ее женским чутьем.

Обидно было бы умереть, не получив того, чего так хочешь.

Разлука — это темная комната, в которой не видно даже любви.

В сущности, вне своей семьи он был совсем одинок, — и едва ли менее одинок в семье.

Укрепить уверенность в правильности своих поступков и суждений совсем не трудно, особенно когда наше мнение сходится с желанием.

Ты ограбил себя, ты отнял у себя сознание собственного достоинства, свой приятный досуг, веселые вечера. И ради чего?

Какие страхи могут на долго удержаться при ярком свете утреннего солнца, под голубым небом, при свежем бодрящем ветерке?

Он проповедует, как шотландец-пресвитерианин, и чует поживу, как азиат.

Он любит ухаживать за женщинами, любит покорять их своими мужскими чарами, но он не хладнокровный, бессовестный негодяй, — просто природные склонности влекут его к этому, как к высшему наслаждению жизни.

В час между сумерками и тьмой, для людей праздных, для тех, кто не нашел себя в жизни, все кругом приобретает грустный облик.

... при большом оборотном капитале всегда можно найти прибыльное дело.

В этом и кроется исключительное свойство истинного пафоса: каждому слушателю кажется, что говорящий обращается только к нему.

Потеряв уважение и интерес к жене, он перестал быть внимательным к ней, а это в глазах женщины хуже, чем прямое преступление в глазах других.

Я с горечью спрашиваю себя, почему так нелепо устроена жизнь, что радость, которую я испытываю в его присутствии, не может длиться вечно.

И только смельчаки, обладающие незаурядной отвагой и верой в свои силы, основанной, конечно, на действительном обладании этими силами, способны бесстрашно смотреть жизни в лицо.