Пираты (Caraibi) (1999) – цитаты и высказывания

Ушел с одною Библией в руке,
Вернулся с золотом в огромном сундуке
Сокровища я отыскал в песке.

— Эти существа верны, как собаки, однако разума у них нет совсем.
— Вы говорите о нем, как о скотине, однако он не отличается от прочих людей.
— Внешность обманчива, мальчик мой, у них, конечно, есть свой язык, но я бы не назвал его человеческим, ибо в нем отсутствует письменность. А в быту у них нету даже колес.
— Нельзя судить о человеке по одежде. К тому же, в этих узорах есть своя красота. И потом, я слышал, многие из них уже научились писать.
— Даже чернокожие из Африки умеют ткать холсты и малевать картины, но никто не смеет усомниться в том, что они ближе к обезьянам, чем к людям. К тому же, у них нет души, а значит они звери в естестве своем. И лишь по прихоти изменчивой природы созданы похожими на нас.
— Мы не разделяем ваших убеждений. Глаза нам говорят, что перед нами человек.

— По нынешним временам неразумно противостоять сильным мира сего.
— Противостоять сильным мира сего во все времена неразумно.

— Женщина... У тебя был роман с женщиной, ты её до сих пор любишь? Она предала тебя?
— Она умерла. Вместе с моей молодостью...

Как это грустно умирать от руки врага, с которым не в силах сразиться.

— Я давно сроднился со смертью. Не забывай об этом.
— То времена были другие, Злой Рок.

Так сладки мне безумные объятья,
Невеста и любимая сестра.
Дурманит аромат волос и платья,
Пьянит очей манящая игра.
Нектар и мед я пью из уст румяных,
Трепещет на ветру ливанский кедр
И дух его ветвей смолисто-пряных,
Как ласки милой, благостен и щедр.

Войне всегда мало.

Следующие пятнадцать лет Большие и Малые Антильские острова стали театром действий для двух бесстрашных мародеров. Первым восхищались, ибо он был опытен, хитер и свиреп. От его имени даже самых мужественных охватывал страх. Он был известен как Хвост Дьявола. Второго ценили за безграничную смелость, безграничную дерзость и потрясающее владение мечом. Звали его Злой Рок. Крестьяне побережья помнят как он прибыл на Остров Братства. Говорят, что был он молод, хорошо воспитан и возглавлял пиратов, которые вместе с Хвостом Дьявола наводили ужас на испанский флот.

— Господин Флетчер, я спрашиваю вас, где скрывается Злой Рок?
— Коли на то пошло, лучше бы спросили меня, где Летучий Голландец или Ковчег Завета. Да откуда мне знать? Злой Рок — это дьявол, призрак.

Вот я глупейший из людей, хоть меня и прозвали великим мудрецом, но ведь я так и не понял, куда деваются боги сгинувших империй...

— Знаешь, я в детстве часто спрашивала себя, а что, Луна над Кампечче такая же, как над Чиуауой?
— Такая же. И над Парижем такая же. И над Гоа, и над Миланом.

— Ты уже шестой раз мне жизнь спасаешь.
— Я скоро помру, найди себе другую няньку.
— Смерть — моя невеста.

— По ту сторону моря живут великие племена. И городов там, как звезд на небе. Дальше за другими морями, есть другие города, где дома выстроены из дерева, из камня и даже из золота. И говорят в этих городах на разных наречиях и одежды носят разные.
— А ты какого племени?
— Я принадлежу к великому и древнему племени.
— И в каком оно городе?
— В Риме.
— В Риме? Никогда не слыхала. Здесь не было такого племени. А был в твоем племени какой-нибудь великий вождь, вроде повелителя Энкамъенды?
— Был и не один. Юлий Цезарь, Август, Адриан...
— И про них ничего не слыхала. Может, был кто поважнее? Вроде Чаксибчака или Хунакчилли?
— Таких точно не было. Думаю, что нет.
— Ты уж не меня не обижайся, но кажется, что твое племя не такое уж и великое.
— Да, может ты и права.

— Я обвиняю вас нынче в первом и главном, самом страшном преступлении. В том, что вы предали мукам земного ада юную и невинную душу, мою дочь Ливию. И за это преступление, господа, за ваше самое тяжкое преступление, вы ответите передо мной.
— Вы отлично знаете, что это роковая случайность.
— Мы оба ее любили. И готовы были отдать за нее жизнь.
— Однако, это не помешало вам в ту ночь разрядить свой пистолет. Вы говорите, что оба любили её? Стало быть, вам надо было поделить ее меж собой. Вы какую часть выбираете, Ферранте? А вы, Ипполито?
— Я принял вас за мужчину. За одного из убийц моего отца.
— Ах, вы меня не признали. И, по-вашему, это вас извиняет?

— А вы, Ферранте, возлюбленный мой, что вы скажете в свое оправдание?
— Скажу, что не признаю свою Ливию в этом злобном и мстительном существе.
— Мстительном? Да можете вы себе представить, какой пыткой была бы моя жизнь без мести, без ненависти? Как смогла бы я жить дальше? Чем наполнила бы унылые дни, те самые дни, которые мои сверстницы наполняли грезами о любви. Знаете ли вы, что такое накладывать пудру или румяна на лицо, похожее на вспаханное поле? Нет, у вас обоих была юность! В море, в битвах, на королевских приемах и балах!

— Глазам не верю! Золото? Столько золота, верно, никто еще не видел. Горы золота!
— И ты такой же, как все. Блеск золота ослепляет тебя, мешает разглядеть.
— Что разглядеть?
— Пойми, золото здесь не имеет никакой цены. Ты заметил, что из него делают самые непритязательные предметы?
— А что еще? Что? Я вижу здесь какие-то рулоны ткани. Для чего они?
— Каждое семейство, начиная с истоков бытия, ежегодно приносят дары повелителю. Крестьяне и чиновники, торговцы и солдаты, распутницы и жрецы, все поданные должны были выткать полотно и дары их собирались и хранились в верховных кладовых. Вот здесь. Миллионы людей, тысячелетиями. Здесь летопись всего нашего народа.
— Клад?
— Битвы, урожаи, чертеж пирамиды, другой пирамиды, что так и не была построена, встреча двух влюбленных, перечень погибших от страшного землетрясения, молитвы богам, рецепты блюд, имена сыновей повелителя и сыновей гелекея — простого сапожника, цены на маис, прорицания, солнечные затмения за последние двадцать тысяч лет, порядок династий. Эти полотна поведают тебе всю нашу историю.

— Сколько ошибок мы наделали в жизни.
— Мы молоды были и не знали, что такое жизнь.
— А теперь мудрее стали?
— Уж не знаю даже, но теперь мы снова вместе.
— Я часто вспоминаю о нашем отце, о доме. Тогда у нас даже не было времени оплакать его.

— Кастор, Полукс?
— Сыновья Леды и Зевса. По легенде, когда жил один, второй умирал и наоборот. Если Кастор стреляет, Полукс должен молчать, иначе корабль перевернется.

Я не хочу уходить, зная, что ты каждый раз выходишь в море в надежде не вернуться.

Перевернутая пирамида, она как душа, кто входит в нее, не зная дороги, непременно заплутает.

Вы запятнали себя злодейскими деяниями против двух королевств. Вы убийца, насильник, грабитель. Ваши сообщники изобличили вас, хотя вина ваша не требует доказательств. Мы не на суде, господин Флетчер, мы на войне. И к вашему глубокому сожалению, я здесь и судья и палач в одном лице.

— Мне надо выйти отсюда.
— Ты очумел? От страха перед палачом ума лишился?
— Меня палачом не запугаешь — я давно в аду. Я предал брата. Ранил в самое сердце и обрек на изгнание. Я должен найти его и вымолить прощение. А потом и умереть можно.

Каждый человек может слиться сердцем с другим только раз в жизни. Но, увы, не всегда мы можем найти себе сердце под стать.

Слава, власть, деньги... Когда доживете до моих седин, поймете, что погоня за ними не приносит счастья.

В Париже царят три «К»: карты, картечь и клевета.

— Ливия...
— Довольно. Ливия давно умерла. Ливии больше нет. И вы бы сделали благое дело, если бы дали ей умереть в ту ночь.
— Тогда бы я и сам умер.

Теперь меня ничто не отделяет от Господа, кроме воздуха. И вот, когда вдоволь надышусь им — отправлюсь в свой последний поход, главное не причалить к берегу сатаны.

Говорят, хорошо возвращаться из похода, когда кто-то ждет тебя у очага и хранит для тебя его тепло.

Мы расскажем вам историю двух братьев — Ферранте и Ипполито. Судьба уготовила им обоим очень много невероятных приключений, в те времена, когда мир был совсем маленьким, а казался таким огромным. Во времена, когда в мире, как и теперь, царили ненависть и любовь, богатство и нищета.

Ферранте, ты умрешь дважды и дважды возвратишься к жизни. А ты, Ипполито, два раза убьешь его.

Самые решительные действия не должны быть необдуманными.

Империи приходят и уходят, как морские валы.

— Пятнадцать лет прошло и мы наконец обрели друг друга. Ферранте, забудем, что было и пойдем дальше. Рука об руку.
— Рука об руку? Это мой корабль, здесь все мои люди и вся моя жизнь. Нет, нет, это уже было в ночь, когда ты убил Ливию.
— То дело прошлое, Ферранте.
— Ошибаешься. В прошлом мы были братьями. А в настоящем ты Дюбуа, а я Злой Рок.
— Ты безумец.
— Нет, это ты безумец. Неужели ты не понял, неужели не видишь, до чего нас довела судьба? Ты охотник, я дичь. Ты солдат, а я пират. Ты Старый Свет, я — Новый.
— Это случилось против моей воли.
— В твоей жизни только так и случается.
— Мы можем все изменить.
— Как? Ударом шпаги? Или пушечным выстрелом?

— Ты поезжай, а я не могу. Моя жизнь теперь здесь, с друзьями, с женщиной, которую я люблю.
— Сколько лет прожили в разлуке и теперь снова расстаемся?
— Да. Но теперь не так. Теперь я знаю, где тебя искать.

Скрестив шпаги со временем, можно излечить любые раны, а вольный ветер морских баталий и приключений холодит кровь.