Мигель Грейс – цитаты и высказывания

Променяв крылья на свободу, ты никогда не сможешь летать.

Поворачивать поздно! Будь искренним в своих заблуждениях.

Чтоб понять мои картины необязательно на них смотреть, перцовый баллончик передаст тебе всю их глубину.

И вроде как вырванные листы прошлогодних календарей стелились мне под ноги.
И в моем маленьком городе с каждым шагом становилось все меньше неузнанных мест.
И сплошная абстракция, что ни делай повествующий, размывает и размывается.
Пришлось снова остановиться.
Я сказал себе: «Эй, почему так сложно идти вперед, если ты уже в самом конце?» — и, оглядевшись по сторонам, сам же себе и ответил:»Что же ты хотел... ведь так всегда».

Я рисую мультфильмы. Нет, не то чтобы я знаменитый чувак, который зашибает большие деньги и крутится на ТВ. Я просто рисую картинки, потом их расставляю в ряд на своем допотопном компе и они двигаются. Ага, обоссаться — мультики.

Когда рождается ребёнок – зажигается звезда. Когда ребёнок вырастает и становится сволочью – звезда оказывается спутником СССР.

Вера дала мне больше надежды, быть может, их третья подруга, тоже обратит на меня внимание.

Жизнь — это зебра. Чёрная полоска, белая полоска. Живи так, чтоб не уткнуться зебре в зад.

Какую музыку я люблю? Спросите у музыки, какой я ей больше нравлюсь.

Что если... шепот. Слышите? Прислушайтесь. Но приложите ухо не к стене и полу, А к своей ладони. Быть может ваше второе «Он» тоже сколыхнулось и ему есть что сказать. Быть может, он был рождён бегуном, но вынужден сидеть в соцсетях и обновлять страницу в жажде общения.

Смерть не будет стучать в мой дом. Я сдаю ей комнату.

А вот, например, когда тебе бьют морду пьяные отморозки у ночного магазина, ты играешь роль такого грустного парня с глубоким взглядом, непонятым и презренным. Главное — подобрать себе роль. И тогда всегда можно найти оправдание. Даже если ты сел в говно на глазах у тысячи.

Люди так часто радовались за меня, что я разучился улыбаться.

Пол. Прогнившие Доски. Меня тошнит недавним ужином, и внезапно я понимаю, что именно так изобрели импрессионизм. Когда играешь в гения, главное — заиграться. Играть и не верить никому.

Твоё слово будет решающим – значит, уже решаешь не ты.

Я всегда хотел быть художником, даже когда снимал. А теперь приоритеты изменились. Мечтаю стать Слабительным. Чтоб принял и сразу чувствуешь. Быть Свободным Художником – это пробирать до костей.

Я ходил по комнатам и разглядывал мух, водил пальцем по пыльному экрану телевизора, убирал кошачьи лотки и валялся дураком на кровати — настолько было паршиво.

И мы заулыбались. Так улыбаются не то чтобы влюблённые, а скорее «не отрицающие существование любви».

Мне подумалось, что Я небывало старый, раз вспоминаю какие-то журналы и умиляюсь этому.

Глупо настаивать на эксгумации, если знаешь, что любовь умерла. Итого — пара мимолетных, но верных упоминаний и эпитафия от нашего садиста-амура:
«Променяв крылья на свободу, ты никогда не сможешь летать».

У нас ничто не делилось на настоящее и вымышленное, всё было фантастически цельным, и Я был уверен, что, если жизнь — всего лишь кино, мы — самые главные его герои.

Жизнь — совершенство непостоянности.

Она сказала, что больше не приедет, пока не выздоровлю. Женщины всегда так поступают. Ты хочешь положить ей голову на колени и почувствовать себя раненым, но не лишенным мужества, а они делают ноги. Быть может, они просто не могут смотреть на наши «мучения», с их-то болевым порогом.

Только сейчас вдруг дошло, что через полторы недели настанет весна. А к весне всегда все неимоверно сказочно, это можете спросить у любого шизофреника.

Наверное, в ваших глазах Я такой же двуличный трус, что называет друзей врагами и постоянно отбрёхивается от своих же слов. Может быть, но, спорю на передние зубы, возле вас имеются люди, с которыми вы обмываете победы, забывая на время ущербы, которые они же вам и принесли.
C’est la vie!
Приручите вашего Лиса, но не забудьте вовремя свалить на другую планету.

Еще недолюбливаю Интернет, в частности, социальные сети. Когда я пытаюсь удалиться оттуда, то понимаю, что есть люди, которым я небезразличен. Конечно, это все бред собачий. И, само собой, ты им всем безразличен, но эти поганые сети внушают тебе, что вроде как у тебя немало друзей, ты очень остроумен и ты всегда в центре внимания. Я не люблю быть в центре внимания, но, когда, уставший, вечером заходишь в сеть, а там тебе пишут или песенки кидают на стену, вроде как приятно. Хотя это скопище тех еще лицемеров, и я непременно оттуда свалю.

Именно тогда Я и понял, что все влюблённо-брошенные ужасаются не одиночества, а приобретённого количества времени, о существовании которого никто ранее не подозревал.

Гениям не нужно писать стоя, чтобы доказать наличие яиц

Порой думаешь, что без тебя и мир не тот, а стоит откинуться, как кто-то непременно станет целоваться на закате с вдумчивой мулаткой или рубиться в покер, смеясь как одержимый.
Вот уж гнусность.

... но, если говорить с глазу на глаз, Художниками рождаются. Это дело в твоем мышлении; в том, как ты разглядел в стволе яблони — горгулий… как разложил ничем не приметную историю зажравшимся донаторам; смена взглядов, отрицание, ведущее к вере, — от мозга до тазобедренных костей. Это когда твои постоянные сопоставления врастают в нервный тик. И если тебе нужно лето, чтобы бежать по полю реактивным самолетом, а зимний вечер — для дневника и сигареты, мысли вслух — уже не идиотизм, а любовь — культовый брелок на твоих ключах, то ты Художник. И единственное, что тебе осталось, — научиться рисовать. Хотя это все можно опровергнуть или вовсе не читать.

Но вот настал ветер перемен. Не хороших и не плохих, скорее, ненормальных. А ненормальность не всегда плохая
или хорошая. Только когда окончательно спятишь, поймешь, добро там или зло.

Суть моего творчества — пихать и выблевывать. Взгляните, нет, не морщитесь, ведь если в луже рвоты вы можете разглядеть того самого Сезанна с его видами слегка примятых и дождливых гор — я рисую для вас.

Надо бы годам к пятидесяти написать книгу во спасение всех людей. Хотя это заведомо дебильная затея, и на меня потом повесят всех собак, а может, даже и распнут.

Родители отдают свою дочку в балетную школу, чтобы она выросла стройной и грациозной как лань, а девочка тайком мечтает летать на аэроплане и фотографировать пигмеев. Такое может быть.
Или мальчика отдают в военную школу, чтобы он стал военным, как его отец, а он панически не любит людей, войну и идеи своих родителей. Он оканчивает школу, но не становится военным, а устраивается егерем, строит дом в лесу, селится там с собакой, жарит мясо и смотрит в окно.

Я не атеист, скорее наоборот. Просто сужу по себе. Если бы Я помер, то точно бы не сидел возле родственников, что меня оплакивают.
Скорее всего, Я бы пошел в какой-нибудь пустой дом и завывал там. Все призраки примерно так и поступают.

Восхваление — именно это загоняет в тупик и прочищает желудок.

Мы бы только добились новой дурацкой революции. А значит, снова погибли бы люди, и непрерывная цепь продолжит быть непрерывной. Нет, мне непонятна политика и повернутые на ней люди, клянусь. Отдать жизнь за ноты, написанные от руки, за альбом с детскими рисунками и за бога в своей грудной клетке, но никак не за жирного, потного упыря в отглаженном костюме. Тупая жажда какой-то победы. Про нее даже говорить лень, еще хуже раздумывать и взвешивать… … К чему эта победа.

Творческий человек — это человек, одолеваемый страстями, ведущий борьбу как в себе, так и вокруг себя. Он хочет изменить мир, но не меняет лишь потому, что сомневается или занят чем-то поважнее.

Может быть, в этом и есть главная трагедия нашего поколения — слишком много этой дешевой радости. Так много радости, что хочется разреветься.

Едва встретившись глазами, мы обжигались и расходились по углам. Ты была недоступной и только моей. Я холодным, но ручным. Мы не держались за руки на улицах, но, гуляя с тобой ночью в парках, мне хотелось улыбаться.