Мигель де Унамуно – цитаты и высказывания

Близится, нарастая,
эхо морского гула.
Снова волна крутая
солью в лицо дохнула. Снова под скрип штурвала
и просмоленной снасти
сердце затрепетало
парусом старой страсти.

Уповая на завтра,
о минувшем скорбя,
на надежды и память,
жизнь, мы тратим тебя.

Вы даже не свора. Вы — сволота.
Фашизофрении бацилла.
За вашим «да здравствует!» — пустота.
За пустотой — могила.

Любовь не желает быть отблагодарённой и желает быть порождённой состраданием.
Любовь хочет быть любимой, требует ответной любви, а не другого чувства, каким бы благородным оно ни было.

Прочувствовать — значит понять и осмыслить.

Любовь — дитя иллюзии и одновременно мать разочарования.

Я думаю чувством, а чувствую мыслью.

Но не сон ли мне снится,
будто я пробужден,
будто сны были жизнью,
будто жизнь — это сон?

Жениться совсем нетрудно; трудно быть женатым.

Взяв эту книгу, ты берешь
меня. И если дрожь по коже,
то знай, читатель: это тоже
тебя моя колотит дрожь!

Жить надо так, чтобы смерть была несправедливостью.

Единственный путь к свободе — культура. Не надо провозглашать свободу полета — дайте крылья. Дайте народу культуру.

Грядущее — лишь зеркало былого.
Жизнь истечёт, как этот миг истёк...
Ты наизнанку выверни свой рок,
но всё равно всё повторится снова, как повторится вод круговорот.
В миру царит надёжная порука:
грядёт за оборотом оборот, в затылок узнаём лицо мы друга...
И тайна заколдованного круга
тебя и род людской переживёт.

«Да, да, да...» — извиваясь в излуке,
нам шептала вода.
«Да, да, да...» — там не будет разлуки,
где любовь навсегда. «Да, да, да...» Рвать живое на части -
нету боли больней.
Уходило в песок мое счастье
вместе с жизнью твоей. «Да, да, да...» Разбивается оземь
дождевая вода.
Ты ведь слышишь, о чём эта осень
плачет, милая? Да?

Настоящее дышит нам в лицо тяжело.

Требовать от кого-либо, чтобы он стал другим, — это все равно, что требовать от него, чтобы он прекратил быть самим собой. Всякая личность сохраняет себя, допуская изменения в своем способе мышления и бытия только в том случае, если эти изменения могут вписаться в единство и непрерывность ее духовной жизни.

Приснилось мне время. Проснулся — а снова
заснуть не дает мне отчаянный страх.
Как давит былое! Еще тяжелее
грядущего вес на плечах.

О чистом искусстве? Не надо.
Оно невозможно, покуда
поэзия — не клоунада,
не фокусничество, а чудо.
Поэту по силам задача
почище, чем чистое чувство,
Не путай, чудя и чудача,
с чудачеством чудо искусства.

Дождь — это слёзы, что небо льёт,
И стонет ветер, что мир — тюрьма,
Тьма — безнадежности вечный гнёт,
Жизнь — это дождь, и ветер, и тьма.

Было слово сначала,
до начала начал.
И оно прозвучало,
все на свете зачав.
Значит, если созрело
слово вещее БУДЬ,
то от слова до дела
будет короток путь.
Реки руслом проходят
сквозь гранит и века.
Убежден: происходит
РЕЧЬ от слова РЕКА.

Бесплотное облако ветра боится.
Бесплоден бездумный полёт.
Поэзия — это не музыка. Только
весомое слово живёт. Прочувствовать — значит понять и осмыслить.
Кто чистое чувство возвёл в идеал,
тот к истинной влаге источника чувства,
наверное, не приникал. Красивой одеждою мысль не украсишь.
Поэт — он ваятель. Поэт — не портной.
Чтоб мир оценил совершенство идеи,
яви её миру нагой.

Человека от животных отличают скорее чувства, чем разум. Наблюдая за кошкой, скорее видишь работу ума, чем смех или плач. Может быть, кошка смеется и рассуждает молча, про себя, но тогда возможно, что и краб решает про себя квадратные уравнения.

Ты — кровь души, испанский мой язык!
Отчизна всюду мне, где речь родная
звучит и льётся — ведь её родник
полмира затопил, не иссякая. Уже латынь Сенеки твой расцвет
пророчила вернее гороскопа.
С тобой Европой сделалась Европа.
С тобой Колумб удвоил белый свет. Язык мой — как ковчег. И в нём плывёт
Рисаля и Хуареса народ:
десятки рас и племена без счёта... Он никому не тесен и не мал.
Не зря на нём Сервантес написал
евангелие нам — от Дон Кихота.

Господь несуществующий! Услышь
В своем небытии мои моленья,
Ведь ты всегда подаришь утешенья
И кроткой ложью рану исцелишь.
Когда нисходит в мир ночная тишь
И мысль вступает с вымыслом в боренье,
Надеждою изгонишь ты сомненье,
Свое величье сказкой подтвердишь.
Ты так велик, что миру, не вместить
Величья, твоего — ты лишь идея,
А я за это мукою моею,
Моим страданьем обречен платить.
Бог выдуман. Будь ты реален, боже,
Тогда б и сам я был реален тоже.

Пока на земле существует рабство, я не свободен.

Мне нужно не согласие ближнего, а его душевный отклик.

Клин выбивая клином,
горем сотрёшь беду.
Сердце, назло руинам,
с верой опять в ладу.
Вихрем восторга разом
смертный страх унесён,
и размягченный разум
словно впадает в сон.
Сердце, зря бьешь в ладоши:
скоро приснится страх.
Если в руках нет ноши,
значит, крест — на плечах.

... не быть любимым или не уметь добиться любви – это ещё не самое страшное, самое страшное — не уметь любить.

— Отчего, сынок, ты плачешь
горько так и слезно?
— Я узнал, что буду взрослым
рано или поздно.
— Что ж! Тебе любое дело
станет по силенкам...
— Не хочу... хочу остаться
навсегда ребенком.