Маргарет Этвуд – цитаты и высказывания

Доброе слово и кошке приятно, даже если не веришь ему ни на йоту.

Кто себя в руках держит, тот и победил.

Производство – потребление. Поневоле задумываешься, уж не сводится ли вся наша жизнь к тому, чтобы один вид отбросов превращать в другой?

Почему мы хотим нравиться другим людям, даже если мы к ним на самом деле равнодушны?

Самоистязание в вакууме в конце концов надоедает.

... Когда любишь кого-нибудь, любовь может не быть взаимной так, как тебе хотелось бы, но все равно любовь — это хорошо, потому что она расходится от тебя во все стороны, как волна энергии, и может помочь какому-нибудь созданию, которого ты даже не знаешь.

Я не думаю, что поэзия выражает чувства. Она пробуждает чувства в читателе, а это совсем другое дело. Как кто-то сказал: «Хочешь выразить свои чувства — плачь».

Никто не умирает от недостатка секса. Умирают от недостатка любви.

Парикмахеры никогда не слушают клиента: они считают, что ваша голова — нечто вроде торта, который нужно тщательно украсить.

Свобода бывает разная: свобода для... и свобода от...

... В каждом человеке есть потайная дверца, ведущая прямиком к сердцу.

Хочешь быть уродом — пожалуйста, у нас свободная страна. Миллионы людей до тебя сделали такой же выбор.

Неосторожное слово подобно окурку сигареты, брошенному в мусорный контейнер: оно тлеет, внезапно вспыхивает, и пожар охватывает целый квартал.

Когда миловидная женщина входит в дверь, здравый смысл улетучивается в окно.

Лучшее никогда не означает «лучшее для всех». Кому-то всегда хуже.

— Пассивность, — сказал он наконец, — вот что нас губит. Чувствуешь, что тяжелеешь, тонешь в болоте; но так и стоишь на месте.

На этом свете доброта на дороге не валяется, и нужно всегда принимать её с благодарностью.

Испытав и то и другое, не знаю, что хуже: сильное чувство или его отсутствие.

Когда мне окончательно осточертеет жить, я пойду и зароюсь в песок. Или в книги.

Мы думали, у нас такие серьёзные проблемы. Откуда нам было знать, что мы счастливы?

Приятно иметь мелкие цели, которых легко достичь.

Разница между дурой и невеждой в том, что невежда может чему-нибудь научиться.

Известно ведь, что любовь хорошей женщины хранит мужчину от всех несчастий.

Идиоток общество легче принимает, чем идиотов.

Если вы оказались в нелепой ситуации, из которой нельзя выйти с честью, притворитесь, что именно этого вы и хотели.

Жизнь моя имела тенденцию изгибаться, ветвиться и выпячиваться — так часто бывает, когда следуешь по пути наименьшего сопротивления.

Женщины очень часто совершают одну принципиально важную ошибку. Тратят уйму времени на объяснение собственных чувств, тащат на блюде эмоции и реакции, недостатки и потребности, и любовь, и гнев, и обиды. Как будто от разговоров может быть прок.

Индиец, принимая ванну, бросал на пол полотенца. Он часто повторял, что никто не понимает всех ужасов кастовой системы лучше человека, который в ней вырос; при этом ничего не мог с собой поделать, и к тем, кто подбирал полотенца, относился как к прислуге.

Не все в жизни можно выбирать, но можно научиться принимать все как данность.

Природа в полный рост — не под силу человеку...

— Рано или поздно мы доберемся до сути.
— Я надеюсь, сэр, — слабо говорит она. — Мне бы стало намного легче, если бы я наконец узнала всю правду.

Леди похожи на медуз — одна вода.

Никогда не стоит открыто проклинать тех, кто сильней тебя, — если только между вами нет высокого забора.

... Лучше быть везучим, чем богатым.

Но ему нельзя пить. Нельзя от слова «совсем».

Шекспир тем и прекрасен, что у него нет однозначных ответов.

Шекспир всегда неоднозначен. Ему нравится морочить зрителю голову. У него в каждой сцене заключена куча смыслов. Всегда что-то спрятано за занавеской, чтобы потом нас удивить.

Справедливость торжествовала, зло было наказано, даже глупость была наказана, а добродетель — вознаграждена, более или менее. У Шекспира всегда всё более или менее.

Чтобы шутить, нужно чуточку злобы, нужно быть слегка на грани.

— ... Люди воображают собственную смерть, чувствуют её приближение, и одна мысль о её неизбежности становится афродизиаком. Собаки или кролики ведут себя иначе. Или птицы, к примеру, — в неурожайные годы откладывают меньше яиц или вообще не спариваются. Всю энергию тратят на то, чтоб остаться в живых и дождаться более благоприятных времен. А человек надеется оставить свою душу в ком-то другом, в новой версии себя, и жить вечно.
— Значит, мы обречены, потому что надеемся?
— Можно назвать это надеждой. А можно отчаянием.