Гладиатор (Gladiator) (2000) – цитаты и высказывания

— Ты боишься темноты, братец.
— Боюсь. Как и все.

У тебя великое имя. Прежде, чем убить тебя, он должен убить твоё имя.

— Однажды один мудрый человек сказал мне, что смерть улыбается всем нам и нужно лишь улыбнуться ей в ответ.
— И что? Он улыбнулся своей смерти в лицо?
— Тебе видней, это сказал твой отец...

Генерал, ставший рабом. Раб, ставший гладиатором. Гладиатор, бросивший вызов империи.

Максимус, Максимус, Максимус... Они зовут тебя — генерала, ставшего рабом, раба, ставшего гладиатором, гладиатора, который ослушался императора. Удивительная история. Увенчать её может только смерть.

Человек в конце жизни хочет знать, что в его жизни был смысл.

— Больше не с кем сражаться.
— Всегда есть, с кем сражаться. (— Мы всех победили, правитель.
— Врагов можно найти всегда.)

— Сколько ты уже не был дома, Максимус?
— Два года, 264 дня и это утро.

— Вы когда-нибудь обнимали больного чумой, повелитель?
— Нет. Но если еще раз меня прервешь, больного чумой обнимешь ты.

Стоит ли Рим его жизни? Он верил — стоит! Верните нам эту веру! Он был воином Рима. Чтите его.

— Что ты им говоришь?
— Сыну говорю, что скоро увидимся снова. Чтобы оттягивал пятки, когда ездит верхом. Жене... – тебя не касается.

Мое имя Максимус Деций Меридий. Командующий северными армиями, генерал испанских легионов. Верный слуга истинного Императора Марка Аврелия... Отец убитого сына, и муж убитой жены, и в этой или следующей жизни клянусь я отомщу за них.

— Война отца против варваров, как он признал, ни к чему не привела. Но люди его любили.
— Люди любят победы.
— Почему? Они не видят сражений. И что им Германия?
— Им важно величие Рима.

— Ещё отец говорил, что жизнь — это страшный сон... как думаешь?
— Я не знаю...
— А я так думаю.

Я — Проксимо. В эти несколько дней, пока не закончатся ваши никчёмные жизни, я буду вам ближе тех сук-матерей, которые родили вас на свет. Я отдал за вас хорошие деньги не ради удовольствия и общения. Я заплатил, чтобы нажиться на вашей смерти... И как ваша мать была при вашем начале жизни, я буду при её конце. И когда вы умрёте, — а умрёте вы непременно — ваши души уйдут в мир иной под звук… [аплодирует] Гладиаторы, я приветствую вас!

Рим – это чернь. И в сердце у него бьётся не мрамор сената, но песок Колизея. (Сердце Рима — это не мрамор Сената, это песок Колизея.)

Каждому посылается столько, сколько он может вынести.

Марк Аврелий мёртв, Максимус. А мы, смертные, — всего лишь тени и прах.

То, что мы делаем в жизни, отзывается в вечности.

— Как мне наградить лучшего полководца Рима?
— Отпустите меня домой.

— Однажды ты написал мне... о четырех главных добродетелях. Мудрость, справедливость, стойкость и умеренность.
Я читал и понимал, что у меня нет ни одной из них. Но у меня есть другие добродетели, отец. Честолюбие. Которое есть добродетель, если побуждает нас становиться первыми. Находчивость. Храбрость. Возможно, не на поле боя, но... есть много форм храбрости. Преданность... моей семье... и тебе. Но моих добродетелей не было в твоем списке. Казалось, ты не хочешь, чтобы я был твоим сыном. Я искал помощи богов... желая сделать тебе приятное, чтобы ты мог гордиться мной. Одно доброе слово, одно теплое объятие... когда ты крепко прижал бы меня к своей груди, и в моей душе взошло бы солнце. Все, чего я желал... это быть достойным тебя, Цезарь.
— Твоя вина как сына... это мое поражение как отца. Иди ко мне.
— Отец. Я бы истребил весь мир... ради твоей любви!

Видишь эту карту? Это мир, созданный мной. 25 лет я завоевывал, проливал кровь, расширял империю. С тех пор, как я стал цезарем, я знал только четыре года без войны. Всего четыре года мира. И ради чего? Я принес меч и больше ничего.

Мы, смертные, лишь тени и пыль. Теперь мы свободны. Я ещё увижу тебя. Но не сейчас. Не сейчас.

Сегодня я видел раба более могущественного, чем император Рима.

Все мы умираем. К сожалению, не мы решаем, как. Но мы можем решить, как встретить свой конец, чтобы нас запомнили мужчинами.

Смыть грязь куда проще, чем кровь.

Ты прославился. Прежде чем тебя убить, он должен уничтожить твою репутацию.

Когда-то Рим был священной мечтой. О нём говорили шёпотом. Мы боялись, что мечта может исчезнуть — она была такой хрупкой.

— У тебя есть сын. Вот и расскажи мне о своём доме.
— Мой дом стоит среди холмов над Трухильо. Он очень скромен. Камни греются на солнце... Днем запах пряных трав одурманивает... а вечером жасмин. Сквозь ворота виден тополь... Большие яблони, груши. А земля, Марк, чёрная... чёрная, как волосы моей жены. Рядом с домом резвятся дикие ослики. Они дразнят моего сына, а ему это очень нравится.

— Вон там где-то далеко моя страна, мой дом. Моя жена готовит еду. Мои дочери несут с реки воду. Увижу ли я их вновь? Кажется, нет.
— А ты веришь, что встретишь их в другом мире?
— Не исключено. Но ведь, я умру скоро. А они будут жить ещё много лет. Мне придётся их ждать.
— Дождёшься, верно?
— Конечно.
— Знаешь... а моя жена... и мой сын... уже ждут меня.
— И вы встретитесь. Но не сейчас. Не сейчас. Рано...
— Да. Не сейчас.

— Ты будешь служить брату, как служил отцу?
— Я всегда буду служить Риму.

Предки мои, я прошу вашего совета... Благословенная Мать, поведай, какое будущее уготовили для меня боги. Благословенный отец, охраняй мою жену и сына своим разящим мечом. Шепни им, что я живу лишь для того, чтобы снова их обнять. Предки мои, я чту вас... и постараюсь жить с достоинством, которому вы меня учили.

Если окажитесь одни среди цветущего луга, обжигаемом солнцем, ничего не бойтесь. Ибо вы уже в Элизии и вы мертвы!

Мы ещё увидимся с тобой... но не сейчас.

Завоюй толпу, и ты завоюешь свободу.

— Жаль, ты не родилась мужчиной — какой бы из тебя вышел Цезарь. Ты была бы сильной. Но была бы ты справедливой?
— Я была бы такой, какой Вы бы меня вырастили.