Ганс Фаллада – цитаты и высказывания

На одной стороне они двое — бедные, скромные незначительные люди, рядовые труженики, которых могут стереть с лица земли за одно единственное слово, на другой — фюрер, нацистская партия, весь этот огромный аппарат, мощный и внушительный, а за ним три четверти, какое там, четыре пятых немецкого народа.

Человек, как корона, всегда учится снова.

Награждать и наказывать — вот лучший способ править людьми.

В мастерской он постоянно сталкивался с тем, что с одного строго взыскивали за малейшую погрешность в работе, а другому спускали всякий брак.

Игра деревяшками может дать почти что счастье, ясность мысли, искреннюю, бескорыстную радость от удачного хода, а главное, что дело не в проигрыше или выигрыше, что гораздо больше удовольствия доставляет красиво разыграть заведомо проигранную партию, чем воспользоваться промахом партнера и выиграть.

На свой лад он очень любит жену, без лишних слов, без нежности, молча.

Как много может разъяснить неожиданный удар кулаком в подбородок.

Каждый умирает в одиночку.

Она все еще живет по поговорке: «Коль совесть чиста, спи спокойно до утра». Ну, кому теперь какое дело до твоей совести, когда и раньше с ней не очень-то считались?

Ненависти к нему она не чувствовала, ну как можно ненавидеть такую мразь? Он просто был ей противен, как бывают противны пауки и гады.

Всякую женщину уломать можно, надо только не отставать и пока что со многим мириться. В конце концов все они уступают, обычно, когда и не ждешь, — просто потому, что устают.

Чего не знаешь, о том не страдаешь.

Надо вовремя думать, а то спохватишься, да уже поздно!

Она уже давно узнала на собственном опыте, что в жизни за всё приходится платить, и зачастую дороже, чем оно того стоит.

Каждый делает, что может. Глупый — глупости, а умный — часто еще большие глупости.

... Может быть, тогда польются слезы, пока же сердце жжет, как огнем. Хоть бы заплакать!

И зачем живешь на свете, зачем рожаешь детей, зачем радуешься их смеху, их играм, если они вырастают извергами.

Умереть очень просто, но иногда раньше, чем умереть, приходится пережить большие неприятности!

Желать спасти мало. Надо, чтобы и тот, кого спасаешь, хотел спастись.

Вздор есть вздор, даже если его говорит министр пропаганды!

Пусть сами воюют сколько влезет, а его эта чертова война не интересует. Вот послали бы всех своих откормленных главарей на фронт, тогда бы война бысто кончилась.

... Я говорю о себе, вместо того чтобы говорить о вас, дурная привычка всех одиноких людей.

Бывают случаи, когда приходится врать даже умирающим.

У меня есть повелительница, и ей я подчиняюсь, она управляет мною, вами, миром, даже теперешним миром там, на фронте, и эта повелительница — Справедливость. В нее я верил, верю и сейчас. Справедливость избрал я своей путеводной звездой.

— ... Опасность для меня пустое слово, я ее не боюсь, она не трогает ни моего ума, ни моего сердца. Не говорите мне об опасности, фрау Розенталь…
— Но сейчас это другие люди, — возразила фрау Розенталь.
— А разве я вам не сказал, что угрозы и тогда исходили от преступников и их сообщников? Ну, так видите! — Он чуть улыбнулся. — Это не другие люди. Просто их теперь побольше, а все прочие теперь потрусливее, справедливость же осталась все та же, и я надеюсь, что мы с вами еще доживем до ее торжества.

Один за другим, — сказал про себя Фром, советник апелляционного суда в отставке. — Один за другим. Розентали, Перзике, Боркхаузен, Квангели. Пустеет наш дом. Я остался почти в одиночестве. Одна половина народа сажает за решетку вторую половину. Долго это не может длиться.

Когда ничего не знаешь, не можешь дать показаний, не можешь сболтнуть лишнего, проговориться — словом, не можешь повредить себе самой.

Уж кажется и сам не промах, а всегда найдутся люди, похитрей тебя!

... Если хоть один человек несправедливо страдает и если я могу что-то сделать и не делаю только потому, что я трус и слишком дорожу своим покоем, значит…
Развить свою мысль он не решается. Он боится, по-настоящему боится того, куда заведет его эта мысль, если додумать ее до конца. Ведь тогда всю жизнь изменить надо!

Надо знать, что затеваешь, вести игру не по-детски, обдумать каждый ход.

Жена была безответная не потому, что он помыкал ею, а потому, что добытчиком в семье был он и, значит, все вертелось вокруг него.

Главное, надо быть не такими, как они; никогда ни при каких обстоятельствах нельзя быть такими, как они, смотреть на все их глазами. Мы не станем нацистами, даже если бы им удалось завоевать весь мир!

Малое ли, большое ли дело, все равно рискуешь жизнью. Каждый по своим силам и способностям, главное — сопротивляться.

Писали дети редко и повидаться не приезжали совсем, но старики не обижались — все птенцы улетают, когда у них вырастут крылья. Лишь бы знать, что детям хорошо живется.

Он никогда не думал о тех ничтожных, противных случайностях, которые подстерегают человека на каждом шагу, их невозможно предвидеть и вместе с тем — их все же необходимо принимать в расчет.

Не следует ссориться с высоким начальством. Ничего не поделаешь, у них власть, и маленькому человеку приходится покоряться.

Ты видишь, как скорбит душа, о боже вездесущий!
Укрой ее от горя, всемогущий.
Кто много пострадал, тот у господня трона
Найдет покой, его в свое ты примешь лоно.

Прости, скажу тебе, жестокий грубый мир!
Противен мне твой грешный злой кумир!
О господи, возьми меня к себе.
Воздай тому, кто здесь служил тебе!

Даже самая хитроумная система, самая изощренная система не спасает от оплошностей.

Он усердно учился, учился властвовать, но не над собой, а над всеми другими людьми, не сумевшими пойти так далеко, как он.