Артур Хейли – цитаты и высказывания

Когда у тебя не остается ничего, кроме воспоминаний, или, по крайней мере, есть основания так думать, нужно уметь находить в них утешение.

Любой дошлый аварийщик знает, что в его распоряжении есть ещё минута, когда эти паникеры у себя там, наверху, говорят, что время истекло.

Спокойствием можно достичь большего, чем излишним волнением и нервозностью.

В этом мире нет места, где человек не был бы одинок.

Оба понимали это и сегодня просто решили убрать фасад, за которым была пустота.

К несчастью, люди не меняются – во всяком случае, не меняются в главном. Они только приспосабливаются. В этом, по-видимому, и заключается сущность брака – два человека приспосабливаются друг к другу.

Да только опыт прошлого разве влияет на благоразумность решений, разве он делает мудрее мужчину, когда тот выбирает женщину?

Если ты поверил в человека, не спеши менять мнение о нем.

Никогда ведь не знаешь, насколько ты привязан к человеку, пока эта связь не оборвется.

Люди вроде тебя, жизнь которых полна перегрузок, настолько близко все принимают к сердцу, что временами способны лишь видеть грозовые тучи и начисто забывают о том, что на ней еще бывают радуги.

Я считаю, что лекарства вообще не стоит принимать, когда ничего серьезного не происходит, так, легкое недомогание или неприятные ощущения.

— Эндрю, сказала жена, — с тобой так спокойно. Ты всегда рядом. И всегда такой сильный.
— Вот уж забавно, — ответил он. — Сильной-то я как раз считаю тебя.
— Сила бывает разной. Мне нужна та, что есть в тебе.

— ... Вчера вы мне рассказали о больной гепатитом, умирающей от отравления аммиаком. И ещё вы высказали пожелание...
— Мне не надо напоминать, что я вам сказал.
<...>
— В этом я не сомневаюсь, доктор. И вообще я уверена, что ваша память лучше ваших манер.

Думать никогда не вредно — только думать как следует и в нужном направлении. Потому одни добиваются успеха в делах, а другие нет.

Спор – дело хорошее, если потом из него что-то рождается.

Будущие археологи, видя раскопки нашего мира, никогда не поймут его. Слишком много мы оставим им слов для чтения.

Не попросить ли нам кофе перед встречей с судьбой?

Клиенты предпочитают процветающих юристов — и непроцветающих врачей. Если юрист выглядит процветающим, значит, он умеет добиваться успеха в суде, а ведь как раз успеха и жаждут те, кто затевает тяжбу.

Ну конечно, меня окружают юмористы, тогда как мне нужно проявление нежности.

Пройдет еще немного времени, и самолет окунется в непривычную для человека стихию, взмоет в небо, и именно потому, что в самом этом факте есть что-то противоестественное, объявление о посадке всегда несет в себе привкус приключений и романтики.

Усталое, измотанное напряжением сознание, должно быть, отключалось. Где-то у него в мозгу был этакий крошечный предохранитель, защитный механизм, вроде того, который отключает мотор при перегреве. Правда, между мотором и человеческим мозгом есть существенная разница: мотор можно выключить и, если нет надобности, больше не включать. Мозг же – нельзя.

По этому вдруг обрушившемуся на него водопаду слов Мел чувствовал, что Синди вот-вот взорвется. Он отчетливо представлял себе, как она стоит сейчас, выпрямившись, на высоких каблуках, решительная, энергичная, голубые глаза сверкают, светлая, тщательно причесанная голова откинута назад, – она всегда была чертовски привлекательна, когда злилась. Должно быть, отчасти поэтому в первые годы брака Мела почти не огорчали сцены, которые устраивала ему жена. Чем больше она распалялась, тем больше его влекло к ней. В такие минуты Мел опускал глаза на ноги Синди – а у нее были удивительно красивые ноги и лодыжки, – потом взгляд его скользил вверх, отмечая все изящество ее ладной, хорошо сложенной фигуры, которая неизменно возбуждала его.
Он чувствовал, как между ними начинал пробегать ток, взгляды их встречались, и они в едином порыве устремлялись в объятия друг друга. Тогда исчезало все – гнев Синди утихал; захлестнутая волною чувственности, она становилась ненасытной, как дикарка, и, отдаваясь ему, требовала: «Сделай мне больно, черт бы тебя побрал! Да сделай же мне больно!» А потом, вымотанные и обессиленные, они и не вспоминали о причине ссоры: возобновлять перебранку уже не было ни сил, ни охоты.

Дожидаясь своего рейса, пассажир мог, не покидая аэровокзала, купить все необходимое, снять комнату в гостинице или койку, сходить в турецкую баню с массажистом, постричься, отутюжить костюм, вычистить ботинки и даже умереть и быть похороненным фирмой «Бюро святого духа», которая имеет свое отделение на нижнем этаже.

Прислушайтесь к словам старика, который прошёл через всё это и допустил непоправимую ошибку: отстал от жизни.

В школах людей начиняют теориями, которые в жизни часто оказываются совсем ненужными.

Макнил умел заставить уважать себя, хотя как врач-стажер получал не многим больше сторожа.

Разные люди слушали объявление о посадке, и для кого-то оно означало одно, а для кого-то — совсем другое. Для одних оно звучало совершенно обыденно, было лишь прелюдией к еще одной скучной деловой поездке, от которой они, будь на то их коля, с удовольствием отказались бы. Для других в нем было что-то многообещающее, манившее к приключениям, а еще кому-то оно сулило скорое окончание пути, возвращение домой. Одним оно несло разлуку и печаль, другим, наоборот, обещало радость встречи. Были и такие, которые, слушая это объявление, думали не о себе: улетали их родственники или друзья, а для них самих названия городов звучали загадочно и маняще, рождая смутные образы каких-то отдаленных уголков земли, которых они никогда не увидят. Кое-кто слушал объявление о посадке со страхом; лишь немногие — с безразличием.

Слишком уж много этих «если только», будь они прокляты.

Гора ведь кажется более или менее крутой — в зависимости от того, кто на неё взбирается.

Он хотел быть полезным людям — это давало ему радость.

Маленькая мисс Прейскотт так же похожа на ребёнка, как котёнок на тигра. Но думаю, едва ли найдётся мужчина, который устоял бы перед соблазном быть съеденным ею, если она пожелает.

Можете посоветовать ему держать обе ноги на земле. Тогда ему не придется так часто попадать одной из них в рот.

Распадающийся брак выявляет все самое дурное в обоих супругах.

Активная работа мозга, а не тихая, спокойная гладь морская — вот что придаёт смысл жизни. Болезнь Альцгеймера лишила её этого смысла.

Ничто никогда не бывает зря.

Димирест: Существует много доводов в пользу абортов: случайное зачатие, например, которое обрекает ребёнка на нищету, на прозябание без надежды выбиться в люди, ну, и другие случаи – изнасилование, кровосмешение, слабое здоровье матери…
— ... если произошла оплошность и новая жизнь уже зародилась, значит, возникло ещё одно человеческое существо, и вы не имеете права выносить ему смертный приговор. А что касается участи, которая его ждёт, то никто из нас не знает своей судьбы; но когда нам дарована жизнь – счастливая или несчастная, – мы стремимся её сохранить, и мало кто хочет от неё избавиться, сколь бы ни был он несчастен.

Теперь уже лишь немногие из старых служащих помнили Эстер, а если и помнили, то смутно, совсем не так, как Уоррен Трент, — для него она всегда была нежным весенним цветком, облагородившим и обогатившим его жизнь, как никто ни до неё, ни после.

Жизнь учёного-исследователя измеряется масштабом задач, требующих решения, и радостью свершений. Она полна изматывающих неудач, долгих периодов отчаяния и зачастую одиночества.

Вот мы тут сидим и привычно жонглируем словами. Говорим об «инцидентах», «случаях», «заключениях», а ведь речь на самом-то деле идёт о детях, обречённых оставаться калеками всю жизнь. <...> Неужели мы настолько безразличны или, может быть, страх заставляет нас прятаться от правдивых, неудобных слов?

У каждого лекарства должен быть свой первый пациент.