Анита Амирезвани – цитаты и высказывания

Насколько иная жизнь у цыганок; они по сравнению с нами словно птицы.

Другие женщины луноподобны, хнычущи и уступчивы. Но не я.

Ее худшие слабости — упрямство, заносчивость, ревность — были одновременно ее достоинствами.

Когда она бывала расстроена, то искала спасения в аккуратности.

Нам следовало быть умнее шаха, одновременно могущественного и испуганного, умнее всех стен, и ловушек, и стражи, призванной охранять его. Нам следовало опрокинуть весь порядок, созданный, чтоб помешать нам.

Если пинаешь верного пса, даже если он и провинился, то лучше брось ему потом кость. Иначе не удивляйся, когда он вонзит клыки тебе в горло.

Да, Хадидже была рабыней, но в сердце своем она оставалась львицей.

Она была вправе требовать власти; лишь алчность и страх других не дали ей достичь того величия, которого она заслуживала.

Трудно сегодня быть узником, а завтра стать шахом.

Люди любят обсуждать страдания других, совать пальцы в раны и облизывать, словно это мед. Но я не позволю им есть из моего улья.

Вы были словно львица там, где остальные тряслись от страха.

Мне казалось, что фарр древних царей проник в нее так глубоко, что наполнял ее сиянием. Некоторые сказали бы, что он в ее крови, но я знал, что он в каждой ее жилке, и сердце мое переполнялось гордостью.

И почему мы всегда думаем, что у соседей курица вкуснее нашего гуся?

Сначала не было, а потом стало. Прежде Бога не было никого.

Человек по природе своей склонен ошибаться. Уши его слышат лишь то, что хотят; одному только Богу известна полная правда.

Ты и не представляешь, как меняются дети. Они начинают жизнь, присоединенные к твоему телу, а вырастают в совершенных чужаков.

Лучше быть невежей, чем трусом.

— Говорят, мужчины хотят власти, а женщины — покоя. Знаете, в чем правда?
— В чем?
— И те и другие хотят и того и другого.

Ни одну женщину он не слушал так, как тебя, но именно потому столькие теперь жаждут твоего падения.

Пери наделена фарром, царственным сиянием, столь непреодолимым, что и мужи откликались на него, словно подсолнухи, поворачивающиеся за солнцем.

Женщины дворца терли друг другу спину, расписывали друг другу тело хной, помогали друг другу в раздирающих родовых муках, омывали друг друга после смерти и держали друг друга за руки в минуты радости или горя. Иногда я им завидовал. Они жили в таком глубоком сочувствии друг другу, будь то любовь или ненависть, что оно окружало их, словно погода.

Человек, желающий преуспеть при дворе, не должен падать, когда земля сотрясается, потому что, когда она дрожит, вздымается и переворачивается, он разлетится на семьсот семьдесят семь кусков.

Она пришла к намерению столь ужасному, что обратило бы в бегство многих воинов, но она — она не отступит.

Ее улыбка отражала нечто более высокое, чем гордость, — это была уверенность в том, что теперь она выполняет свое предназначение.

Есть в мире справедливость, хотя и ходит она непредсказуемыми путями.

Роза бессердечна, однако соловей поет о ней всю ночь.

Розу нельзя улучшить, пока у нее не будет сердца розы.

Труднее всего художнику воспроизвести то, что он легко и просто видит мысленно.

Некоторые люди, прощаясь, становятся холодными потому, что лишь так могут вынести разлуку.