Александр Трифонович Твардовский – цитаты и высказывания

Земля, рождавшая когда-то
Богатырей в глухом селе;
Земля, которая богата
Всем, что бывает на земле; Земля, хранившая веками
Заветы вольности лихой,
Земля, что столькими сынами
Горда передо всей землей; Земля такая не могла ведь,
Восстав из долгой тьмы времен,
Родить и нынче гордо славить
Поэта, меньшего чем он...

Все сроки кратки в этом мире,
Все превращенья — на лету.
Сирень в году дня три-четыре,
От силы пять кипит в саду.

Жить без пищи можно сутки,
Можно больше, но порой
На войне одной минутки
Не прожить без прибаутки,
Шутки самой немудрой.

Но печник — душа живая, -
Знай меня, не лыком шит! -
Припугнуть ещё желая:
— Как фамилия? — кричит. Тот вздохнул, пожал плечами,
Лысый, ростом невелик.
— Ленин, — просто отвечает.
— Ленин? — Тут и сел старик.

Великих лет бессмертный труд,
Твои высокие свершенья
Как будто песнь в себе несут
От нас в иные поколенья.

Бомба — дура. Попадет
Сдуру прямо в точку.

Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце-парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду. Лежало как-то неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал
Да лед за полу придержал... Среди большой войны жестокой,
С чего — ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.

Не хожен путь
И не прост подъем,
Но будь ты большим иль малым.
А только — вперед,
За бегущим днем,
Как за огненным валом, За ним, за ним, -
Не тебе одному
Бедой грозит передышка, -
За валом огня.
И плотней к нему.
Сробел и отстал — крышка. Такая служба твоя, поэт,
И весь ты в. ней без остатка.

Опять возвращаюсь я к этой же теме, привал за кюветом, чернеющий пень, разрозненных сосен отдельные тени и леса зубчатая общая тень.

Как ни трудно, как ни худо — не сдавай, вперед гляди!

Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте,
На левом,
При жестоком налете. Я не слышал разрыва
И не видел той вспышки, -
Точно в пропасть с обрыва -
И ни дна, ни покрышки. И во всем этом мире
До конца его дней -
Ни петлички,
Ни лычки
С гимнастерки моей.

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они — кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Речь не о том, но все же, все же, все же...

Не знаю, как бы я любил
Весь этот мир, бегущий мимо,
Когда б не убыль прежних сил,
Не счет годов необратимый. Не знаю, как горел бы жар
Моей привязанности кровной,
Когда бы я не подлежал,
Как все, отставке безусловной. Тогда откуда бы взялась
В душе, вовек не омраченной,
Та жизни выстраданной сласть,
Та вера, воля, страсть и власть,
Что стоит мук и смерти черной.

С тропы своей ни в чём не соступая,
Не отступая — быть самим собой.
Так со своей управиться судьбой,
Чтоб в ней себя нашла судьба любая
И чью-то душу отпустила боль.

Общение с книгой — высшая и незаменимая форма интеллектуального развития человека.

Что нужно, чтобы жить с умом?
Понять свою планиду:
Найти себя в себе самом
И не терять из виду.
И труд свой пристально любя, -
Он всех основ основа, -
Сурово спрашивать с себя,
С других не столь сурово.

Который год мне снится, повторяясь
Почти без изменений, этот сон.
Как будто я, уже с войны вернувшись,
Опять учиться должен в институте
И полон вновь школярскою тревогой,
Как зазубрить лежалые науки.
И страшно мне и горько осрамиться
В той юности моей второй иль третьей.
И я, проснувшись, рад чистосердечно, -
Что в яви нету мне такой мороки,
Но всякий раз потом бывает грустно.

Все есть слова — для каждой сути,
Все, что ведут на бой и труд,
Но, повторяемые всуе,
Теряют вес, как мухи мрут. Да есть слова, что жгут, как пламя,
Что светят вдаль и вглубь — до дна,
Но их подмена словесами
Измене может быть равна.

Я полон веры несомненной,
Что жизнь — как быстро ни бежит, -
Она не так уже мгновенна
И мне вполне принадлежит.

Так о солдате говорят.
И сам порой он врет:
Мол, для чего смотреть назад,
Когда идешь вперед?

Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг.

Я вдвойне тогда счастливый,
Если вволю потружусь.

Нет, ты не думал, — дело молодое, -
Покуда не уехал на войну,
Какое это счастье дорогое -
Иметь свою родную сторону. Иметь, любить и помнить угол милый,
Где есть деревья, что отец садил,
Где есть, быть может, прадедов могилы,
Хотя б ты к ним ни разу не ходил...

И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она —
Спасена.

На войну ушел из дому,
А война и в дом пришла.

Погляжу, какой ты милый,
Замечательный какой.
Нет, недаром полюбила,
Потеряла я покой. Только ты не улыбайся,
Не смотри так с высоты,
Милый мой, не зазнавайся:
Не один на свете ты.

К обидам горьким собственной персоны
Не призывать участья добрых душ.
Жить, как живешь, своей страдой бессонной,
Взялся за гуж — не говори: не дюж. С тропы своей ни в чем не соступая,
Не отступая — быть самим собой.
Так со своей управиться судьбой,
Чтоб в ней себя нашла судьба любая
И чью-то душу отпустила боль.

И пускай до последнего часа расплаты,
Дня торжества, недалекого дня,
Мне не дожить как и многим ребятам,
Которые были не хуже меня. Я долг свой всегда по-солдатски приемлю
И если уж смерть выбирать нам друзья,
То лучше чем смерть за родимую землю
И выбрать нельзя...

Не стареет твоя красота,
Разгорается только сильней.
Пролетают неслышно над ней,
Словно легкие птицы, лета.

Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам — все это, живые.
Нам — отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, —
Вы должны его знать.

Порой такая гудит усталость,
Как лечь в кровать, -
Сдается, силы едва осталось,
Чтоб утром встать.

Бой идёт святой и правый,
Смертный бой не ради славы -
Ради жизни на земле.

Из Рязани, из Казани,
Из Сибири, из Москвы -
Спят бойцы.
Свое сказали
И уже навек правы.

Свет пройди, — нигде не сыщешь,
Не случалось видеть мне
Дружбы той святей и чище,
Что бывает на войне.

Вечный сон. Закон природы.
Видя это все вокруг,
Своего экскурсовода
Теркин спрашивает вдруг:  – А какая здесь работа,
Чем он занят, наш тот свет?
То ли, се ли – должен кто-то
Делать что-то?
– То-то – нет.  В том-то вся и закавыка
И особый наш уклад,
Что от мала до велика
Все у нас руководят. 

На войне о чем хлопочешь?
Ждешь скорей ее конца.
Что там слава или почесть
Без победы для бойца.  Лучше нет – ее, победу,
Для живых в бою добыть.
И давай за ней по следу,
Как в жару к воде – попить.  Не о смертном думай часе -
В нем ли главный интерес:
Смерть -
Она всегда в запасе,
Жизнь – она всегда в обрез. 

Суть не в том, что рай ли с адом,
Черт ли, дьявол – все равно:
Пушки к бою едут задом, –
Это сказано давно… 

Там – рядами по годам
Шли в строю незримом
Колыма и Магадан,
Воркута с Нарымом.  За черту из-за черты,
С разницею малой,
Область вечной мерзлоты
В вечность их списала.  Из-за проволоки той
Белой-поседелой -
С их особою статьей,
Приобщенной к делу... 

– Редкий случай в медицине, -
Слышит Теркин, как сквозь сон. Проморгался в теплой хате,
Простыня – не белый снег,
И стоит над ним в халате
Не покойник – человек.
<...>
И дивится вслух наука:
– Ай да Теркин! Ну и ну!
Воротился с того света,
Прибыл вновь на белый свет.
Тут уж верная примета:
Жить ему еще сто лет.