12 стульев (1976) – цитаты и высказывания

Вы, как представитель частного капитала, не можете остаться глухим к стонам народа.

— Ну что, дядя, невесты в вашем городе есть?
— Кому и кобыла невеста.
— Больше вопросов не имею.

Ответ есть эквивалент мысли.

Утром деньги — вечером стулья!

Заграница нам поможет! Запад с нами!

И разве мой талант, и мой душевный жар
Не заслужили скромный гонорар?

В бурном море людей и событий,
Не щадя живота своего,
Совершите вы массу открытий,
Иногда не желая того.

Я не слышу конструктивных предложений!

— И дикий же народ.
— Да. Дети гор!

Скучно, девушки!

— Мы должны протянуть руку помощи! И мы её протянем! Но эту руку мы протянем не всем, господа, а только маленьким беспризорным детям!
— Красиво. Тут не придерёшься, помогал детям и баста!

Россия вас не забудет!

— Дядь, дай десять копеек! Ну дай десять копеек! Десять копеек дай!
— Может тебе дать ещё ключ от квартиры, где деньги лежат?

Ворюги в ентом доме живуть!

Разве у них товар? Разве они могут аккуратно похоронить?

Сейчас нажрутся, станут песни орать.

При наличии отсутствия пропитанных шпал это будет не трамвай, это будет одно горе.

— Новая партия старушек?
— Это сироты.
— Дети Поволжья? Тяжелое наследие царского режима?

Но я не плачу, и не рыдаю.
Хотя не знаю, где найду, где потеряю!

Молчи, грусть, молчи!

Закройте вашу книжку,
Допейте вашу чашку,
Дожуйте свой дежурный бутерброд.
Снимите и продайте
Последнюю рубашку
И купите билет на пароход!

— И завтра на конспиративной квартире нас ждёт засада. Придется отстреливаться. Мы рады в этой тревожной обстановке встретить именно вас.
— Да уж!
<...>
— Они надеются нас взять живьём, дети! Они не знают, что теперь нас трое. Я дам вам парабеллум. Мы будем отходить в горы. Сможете нас прикрыть?
— Не смогу...
— Почему?
— Видите ли, я совершенно не знаком с военным делом, но посильную финансовую помощь я оказать могу.
— Вы верный друг отечества!
— Я думаю, что двести рублей...
— Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.
— Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?
— Я полагаю, что торг здесь неуместен!

Ах, неужели, неужели, неужели не хочется вам,
Налетая на скалы и мели,
Тем не менее плыть по волнам?

Киса, вы дремучий провинциал! В Москве давно уже никто из уважающих себя граждан, не пользуется услугами кассы, для этого есть окошко администратора.

На второй день компаньоны убедились, что жить в дворницкой больше неудобно.
<...>
В дворницкой стоял тяжелый запах, распространяемый новыми валенками Тихона. Старые валенки стояли у печи и воздуха тоже не озонировали.

Когда женщина стареет, с ней могут произойти многие неприятности: могут выпасть зубы, поседеть и поредеть волосы, развиться одышка, может нагрянуть тучность, может одолеть крайняя худоба, но голос!... Голос у нее не изменится.

А теперь действовать, действовать, действовать! — сказал Остап, понизив голос до полной нелегальности.

Самовар свистнул — Остап решил действовать!

Великий комбинатор чувствовал вдохновение — упоительное состояние перед выше-средним шантажом.

Молодая была уже не молода.

Начал хорошо! Не разменивайся на детали — говори главное!

– Морду бы ему набить...
– Морду ему мы пощупать всегда успеем.

Странствуя по свету словно птица,
Преодолевая жизни путь,
Изредка, однажды, иногда, как говорится,
Я б хотел забыться и заснуть.
<...>
Но в этот час, когда рукой
Своею я ласкаю Вас,
Когда любовь сама собой
Идет, не спрашивая нас,
С безумной силою я тихо повторяю:
«Поймите, милая, поверьте, милая,
Вы мой кумир, я не покину Вас».

— Только вы, дорогой товарищ из Парижа, плюньте на всё на это.
— Как плюнуть?!
— Как же вам плюнуть-то? Слюной, как плевали до эпохи исторического материализма.

А! Пролетарий умственного труда! Работник метлы! Это конгениально! Ваш дворник — большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?

Туды его, в качель.

Против нашего товара ни одна фирма выстоять не может. Глазет ставим — раз, кистями кантуемся — два. У нас первый сорт, прима! В нём жить можно...

Он не любил свою тещу. Клавдия Ивановна была глупа. Ее преклонный возраст не позволял надеяться, что она когда-нибудь поумнеет.

О! Барин! Из Парижа приехал.

Это май-баловник, это май-чародей веет свежим своим опахалом!