Цитаты на тему «телефонный звонок»

— Не берёт, хотя знает, что я не выношу, когда он не отвечает.
— Может, телефон не принимает.
— Совесть у него не принимает.

Как-то раз знакомая старшая медсестра рассказывает мне, что из всей документации в отделении онкологии самое большое значение имеют вовсе не записи о давлении или диагнозах и не планы лечения, хотя они, разумеется, важны. Самую важную роль играют телефоны родственников. Главное правило – всегда разборчиво записывать телефонные номера. Нет ничего более душераздирающего, чем отсутствие возможности вовремя до кого-то дозвониться.

Ладно тебе, подумаешь, не позвонил. Знаешь, что на этот счёт говорила моя бабушка: Если мужчина не звонит, звони сама... другому.

— Спокойной ночи, Неми! Я тебе позвоню.
— Нет, не говори, что позвонишь мне. Тогда я стану параноиком и буду проверять свой телефон всё время, пока ты не позвонишь. И я не смогу позвонить тебе, потому что ты обещал позвонить!
— Тогда ты позвони.
— Нет, не хочу. Я не знаю, сколько ждать и что говорить человеку, который мне нравится.
— Хорошо, тогда где и когда следующее свидание?
— У меня? Через 10 минут?

Когда я очень затоскую,
Достану книжку записную.
И вот ни крикнуть, ни вздохнуть,-
Я позвоню кому-нибудь.
О голоса моих знакомых!
Спасибо вам, спасибо вам
За то, что в трудном переплете
Любви и горя своего
Вы забывали, как живете,
Вы говорили: «Ничего».
И за обычными словами
Была такая доброта,
Как будто бог стоял за вами
И вам подсказывал тогда.

Люди, которые нам часто звонят по телефону наши друзья. Люди, которые нам часто звонят в роуминг автоматически становятся нашими врагами.

Телефонные счета, Пол, иногда очень расстраивают. Ты б лучше не выходил на связь, когда надираешься.

— Мне надо связаться с адвокатом.
— Вы уже звонили адвокату.
— А мне нужен другой адвокат.
— Да, а может просто не стоило спать одновременно с ней и с ее подругой?

— Ты не отвечаешь на звонки?
— Это ведь тоже ответ...

— Алло, как дела? Не узнала? Ну надо же!
А сколько же общего было у нас!
(у голоса явно фальшивили клавиши,
и даже местами звучал контрабас!)

Позвони мне, если придет настроение,
Если выдастся очень холодной зима,
Если это наивное стихотворение
Ты найдешь вдруг в столе среди старых бумаг.
Позвони, если будет о чем рассказать,
Поделись со мной грустью и светлою радостью.
Может, помнишь, ты сам мне когда-то сказал:
«Я прошу тебя — позвони мне, пожалуйста...»

— У нас преступник беглый! Вожатый!
— Твой вожатый?
— Мой!
— Строгий, наверное?
— Строгий!
— А звать-то его как?
— Евгений Дмитриевич!
— Подожди-ка...
— А фамилия?
— Убегаев!
— Мальчик, ты что в лагере делаешь?
— Отдыхаю!
— Ну и отдыхай!

— Как ты нашёл мой номер? — Это что-то вроде чат-рулетки. Кажется, это так называется? Только со звонками, — смущённо усмехается Тэхён. — Ты первый, кто не накричал на меня и поддержал разговор. — И сколько раз ты вот так звонил незнакомым людям? — Наверное… три, — задумчиво тянет Тэхён. — Да, примерно три тысячи раз.

Помнишь штуку, по которой мы звонили Савитару?

Мне сказали, что кто-то звонил.., и я подумала, что это вы...

Я удаляю номера, чтоб больше не звонить,
Но руки наизусть наберут по памяти,
Кому звонить нельзя, особенно сейчас.
Короткие гудки, но я наберу ещё раз.

Звонит телефон. Забыл отключить. Отвечать на звонок дома, значит совершать ошибку.

— Я же сказал, не звони мне больше!
— Что значит — не звони? Что ты мне указываешь? Я сама решу, кому и когда звонить... или трезвонить. А надо будет, не только звонить, но и ходить за тобой буду и выкидывать всякие номера, которые я сочту нужными, чтобы ты был со мной... Ясно?

Прежняя Миа ненавидела мобильные телефоны, ненавидела людей, разговаривающих по ним у всех на виду, ненавидела людей, которые пренебрегали компанией одного человека, чтобы ответить на телефонный звонок другого. Прежняя Миа никогда бы не произнесла фразу «недопустимо грубо».

Разбудил звонок из прошлого.
Желаю тебе всего хорошего…

Иногда по ночам у меня бывают такие припадки, с алкоголем и телефонными звонками. Я напиваюсь, и жена уходит в другую комнату, потому что от меня несет горчичным газом и розами. А я очень серьезно и элегантно звоню по телефону и прошу телефонистку соединить меня с кем-нибудь из друзей, кого я давно потерял из виду.

Я и сам знал, с той самой ночи, когда мой звонок во второй раз попал на голосовую почту, что для меня это конец.

Прижимаюсь что есть сил к стене, в темноте, это выглядит глупо.
Спотыкаясь обо все углы, матерясь, я ищу куртку.
Где-то в другом конце города твой телефон в сумке загудит гулко...
Не пойму к чему все это, но... пожалуйста, не бери трубку.

Слова пусты, остались только формы,
Их содержание сомнительно, а смысл спорный.
Бухой упорно пытаюсь все заснуть в уборной,
На мониторе с твоим фото параллельно порно.
Голодным должен быть художник или поэт,
И я голодный, хрен пойми во что одет,
Несу размеренным гудкам в трубке этот бред,
Надеясь, что у тебя с собой телефона нет.

Внезапный оклик
Властного звонка,
И вздрогнул телефон
Перед глазами…
Ее звонок!
Ты побледнел и замер.
Пристыла к трубке
Робкая рука. Так, глядя вниз,
Над пропастью молчат,
Так на распутье
Ожидают зова.
Ее звонок –
Она сдержала слово…
Как выстрел, щелкнул
Под рукой рычаг. Свалилось счастье?
Или ждет беда?..
Ты, словно гирю,
Трубку поднимаешь.
Сейчас решится все.
Ты это знаешь.
Сейчас…
Сегодня…
Или – никогда!

Я звонил и звонил. Линия была занята, и я в конце концов догадался, что она не освободится никогда. Но каждый раз, когда я набирал номер, я несколько секунд верил, что вот-вот услышу твой голос. Лозольда. Legalita. И эта надежда, это слепое замирание души, словно на лыжном разгоне перед прыжком с трамплина в туман, все то, что я успевал перечувствовать, пока циферблат возвращался на место, с тихим стрекотом накручивая последнюю цифру твоего фальшивого номера, опрокинутую бесконечность, — ведь это и было счастье. Восьмерка, два нежных устьица друг под другом, и невнятная линия кустов в пыльном окне…

— Я коп из отдела убийств, я взволнованным преступникам не нянька, Шарлотта. Так что, на этом все.
— Я слышала кое-что. Когда он звонил.
— Что?
— Как... пальцем тычут.
— Ты слышала, как тычут пальцем!?
— Очень злобно! Да... а еще... выстрел. И было похоже, будто он умирает или... плавится!? Трудно сказать.

Это ужасно: звонок или отсутствие звонка означает разницу между любовью и просто дружбой, между счастьем и очередным попаданием в окопы безжалостной войны, причем чувство, которое возникает при этом, с каждым разом становится тяжелее.

— Сынок, мы ведём допрос, и мне без разницы, кто ему звонит, пусть даже президент Соединённых Штатов.
Коп шумно сглотнул. Его кадык непрерывно ходил вверх-вниз.
— Э... господа... ему звонит президент Соединённых Штатов.
Как выяснилось, разница все-таки была.

Я посмотрела на семь цифр, красной ручкой написанных на моей ладони, и сжала ее в кулак. Мне хотелось сказать ему, что его телефон сегодня определенно не зазвонит. Мне хотелось сказать, что это он виноват в том, что потратил все время, задавая вопросы мне. Мне много чего хотелось сказать, но я стояла с таким видом, словно не умею открывать рот. В конце концов я выдавила из себя:
– Я сегодня занята.
– Я тоже, – ухмыльнулся он и исчез.
Я стояла, словно приклеенная, переваривая то, что только что произошло.

Звонок в два часа ночи редко бывает приятным, когда тебе 15 — это розыгрыш, когда тебе 21 — это звонит пьяный бойфренд, но, а после 25-ти любой ночной звонок обычно означает беду.

— Алло, скажите, это зоопарк?
— Нет.
— Тогда почему я с обезьяной разговариваю?

И такая дребедень
Целый день:
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень!
То тюлень позвонит, то олень.

Не отклоняй звонок, не ставь беззвучный,
Не смей включать режим «пилот»!
Цени того, кто в век разлучный,
Тебе всё скажет, не солжёт!

– Я ж велел тебе больше не звонить.
– Заткнись. Мне так легче себя предавать.

— Ты звонишь Робин.
— Я звоню Робин.
— Тед, как твой воспитатель и духовный наставник, я запрещаю тебе ей звонить!
— О, да? И что ты собираешься сделать с этим?
— Если ты сделаешь этот звонок, я подожгу твою куртку.
— Хе, ты блефуешь. [звонит Робин] Здравствуй, Робин, это Тед.
— Тед, в последний раз, прекрати...
— Ой-еееперный театр!

Она наивно предполагала, что так или иначе все закончится, она свыкнется, что ее позовут обратно. Но никто не звал, а она отчаянно ждала. Никто, видимо, не желал ее звать.

По звонку колокольчика начинали есть. Сначала суп. Супницу надо было передавать в четкой последовательности от старших к младшим. Если не хочешь суп – сиди и жди следующего звонка. По второму звонку разрешалось накладывать второе и салат. После третьего звонка – чай, варенье, фрукты (если есть). Четвертый звонок – окончание трапезы. Положить себе можно не более четвертой части от второго блюда, салата или супа. Брать можно только один раз, не подкладывать, даже если еда остается. Взять можно два куска белого хлеба и два черного, не больше. Делиться едой ни с кем нельзя, с собой уносить нельзя, не доедать то, что положил себе в тарелку, тоже нельзя.

Они улыбаются, когда ты звонишь им, но у них нет времени позвонить тебе.

Позвони мне, позвони,
Позвони мне, ради Бога,
Через время протяни
Голос тихий и глубокий.
Звёзды тают над Москвой,
Может, я забыла гордость,
Как хочу я слышать голос,
Как хочу я слышать голос,
Долгожданный голос твой!