Цитаты на тему «собственность»

Собственность — обман. Никто ничем не владеет. Когда Вы умрете, все останется здесь.

Если ты думаешь, что я у тебя реально есть, то меня у тебя реально нет!

Нельзя получить человека в собственность...

Легче всего распоряжаться тем, что тебе не принадлежит…

Есть вещи, которые просто не могут принадлежать никому, кроме тебя. А когда вытаскиваешь их на поверхность, они тут же теряют ценность – как моллюски импур, извлеченные из своей мягкой раковины на дневной свет.

Собственность обязывает и крепко привязывает.

Есть несколько вещей, которые я считаю неприкосновенными! Заднее сиденье лимузина в их числе.

Ты хочешь, чтобы я была твоей собственностью, чтобы я не критиковала тебя или не имела собственного мнения. Ты хочешь, чтобы я просто была твоей вещью! Нет уж, благодарю покорно! Если тебе нужно именно это, то полно женщин, которые с радостью дадут тебе это. Есть множество женщин, которые лягут на землю, чтобы ты прошел по ним – вот и иди к ним, если это то, что тебе нужно, иди к ним.

Мой замок — мои правила!

— Что ты ненавидишь в жизни?
— Ложь.
— А я собственность. Не хочу принадлежать кому-то. Когда я уйду, забудь про меня.

Мой мальчик, поверхностными людьми я считаю как раз тех, кто любит только раз в жизни. Их так называемая верность, постоянство – лишь летаргия привычки или отсутствие воображения. Верность в любви, как и последовательность и неизменность мыслей, – это попросту доказательство бессилия… Верность! Когда-нибудь я займусь анализом этого чувства. В нем – жадность собственника. Многое мы охотно бросили бы, если бы не боязнь, что кто-нибудь другой это подберет…

— Ортофобия — боязнь личной собственности.
— Нет у меня страха владения вещами. Запусти меня в обувной магазин, и я это докажу. Я боюсь только недвижимости весом в 300 тонн.

— Дико, что у Натали появляется собственность. Самая дорогая собственность у меня — это вот эти вот ботинки.
— Прости, но это мои ботинки.
— Какая разница, дело в том...
(Мимо пробегает симпатичный парень в трусах, Дилан заглядывается ему в след.)
— Я забыла в чём дело.
— Ты нища, развратна и носишь мои ботинки.

Глядя на «Мадонну в скалах», посетитель Национальной галереи (благодаря всему тому, что он слышал и читал об этой картине) будет чувствовать примерно следующее: «Я стою перед ней. Я вижу ее. Эта картина Леонардо не похожа ни на одну другую картину в мире. В Национальной галерее хранится ее подлинник. Если я буду достаточно старательно смотреть на нее, то смогу почувствовать ее подлинность. «Мадонна в скалах» Леонардо да Винчи: она подлинна, а потому прекрасна!» Отвергнуть такого рода чувства как наивные будет неверно. Они вполне соответствуют многосложному взгляду специалистов по искусству, для которых написан каталог Национальной галереи. Статья о «Мадонне в скалах» одна из самых длинных в нем. Это четырнадцать страниц мелким шрифтом. И ни слова о смысле этой картины. Там рассказывается о том, кто заказал эту картину, о юридических спорах, о том, кому она принадлежала, о вероятных датах ее создания, о семьях ее владельцев. За этой информацией стоят годы разысканий, цель которых – рассеять малейшие сомнения в том, что эта картина действительно написана Леонардо. Вторая же цель – доказать, что практически идентичная картина, хранящаяся в Лувре, – это копия той, что висит в Национальной галерее. Французские историки искусства пытаются доказать противоположное.

Для большинства является аксиомой та мысль, что музеи наполнены священными реликвиями, и это убеждение опирается на тайну, к которой большинство непричастно, – тайну огромного богатства. Или, иными словами, они верят, что подлинное искусство – это прерогатива (в материальном и духовном смысле) исключительно богатых.

Откуда известно, что частный бизнес эффективнее государственного? Есть ли какие исследования, доказывающие это? Нет, таких исследований не существует. Но есть исследования, которые доказывают обратное. Всё зависит от того, как организовано предприятие, на кого оно работает, каким способом структурирована его деятельность и так далее.

Везде, где есть большая собственность, есть большое неравенство.

... Оказалось, что человек теряет ценность без собственности. И никак не может с этим смириться.

— Кто написал на доске это безобразие!? Что это ещё за «Привасу»?
— Шеф, извините, это «Прайвеси». На американском языке, это «частная собственность».
— «Прайвеси»? Ха, не слишком ли умные слова для такого придурка, как вы, коллега?
— Вы же сами сказали, сэр, чтобы я брал пример с живых ковбоев!
— Дурной пример, коллега, заразителен
— Я думаю, что основой государства, являются простой человек с его, э, понимаете, частной собственностью.
— Он думает! Уважаемый индюк, уважаемый, тоже думал!
— А что же тогда делать не простым членам общества, а этим...
— Волшебным!
— ... Да, да, волшебным?
— А они, пусть, охраняют простого человека и делают всё, простите, чтобы он был, так сказать, богаче.
— А если эти самые волшебные члены общества не захотят делать так, чтобы простые члены общества были богаче?
— А тогда, коллега, они вымрут. От болезней, от недоедания или так, как мы только что видели в фильме.
— Но зачем им о нас заботиться?
— Как это зачем? x2 Да хрен его знает, зачем. Давайте лучше спросим у умного человека.

Три предмета являются самыми интересными в мире... Секс, собственность и религия. При помощи первого мы можем создавать жизнь, при помощи второго мы поддерживаем ее, а при помощи третьего мы надеемся продолжить ее в другом мире.

Главное — своего не терять!

Кто имеет право взимать плату за пользование землей, этим благом, не созданным человеком? Кому следует давать плату за землю? Тому, кто её произвел, конечно. Кто создал землю? Бог. А если так, то проваливай, собственник!

Жизнь приобретает совершенно иной смысл, когда находишь свой собственный!

Если бы мне надо было ответить на вопрос: «Что такое рабство?» — я ответил бы: «Это убийство», и мысль моя была бы сразу же понятна. Мне не было бы нужды в длинных рассуждениях, чтобы показать, что право отнять у человека его мысль, волю, его личность есть право над его жизнью и смертью и сделать человека рабом — значит убить его. Почему же на другой вопрос: «Что такое собственность?» — я не мог бы ответить просто, не боясь быть непонятым: «Это кража», — тем более что это второе предложение является лишь перефразированным первым.

Провозглашать государственную собственность общей все равно что, если взять все, что у вас есть и заявить, что это все общее.

Ещё один пример — дело Дреда Скотта, проходившее через суды много лет назад. Было сказано, что Конституция позволяет рабство, потому что… потому, что… ну, существует право на личную собственность. Это личное мнение. Это не то, о чём говорит Конституция. Конституция США говорит — мы все… мы… Ну, вы знаете, ничего подобного там не говорится. Конституция не говорит о равенстве Америки.

Они называют это представительством. Представьте себе такое представительство. Власть объявляет землю общей собственностью и забирает ее себе. Вы хотите такого представительства? Хотите ли вы, чтобы за вас владели, распоряжались, а может быть и жили ваши “представители”?

Одно дело — есть свою еду, а другое — просить подаяние: даже если калории те же, организм усваивает их по-разному.

Я обожаю холостых мужчин. Странно было бы на моем месте любить «секонд-хэндовых», ведь я вроде как тоже не замужем.
Мужчины, жены которых относятся к вам как к «вещам», ну я вас прекрасно понимаю. У меня мама такая же, я ей говорю: — Тебе не кажется, что ты постоянно относишься ко мне как к собственности?... А она: — А кто ты, разве не моя... дочерняя компания?... Весь контрольный пакет акций на которую, ха-ха, хранится у меня: на собственное мнение, на независимые решения, право на свободу выбора, косметики, еды, да на все что угодно, в принципе, я все уже за тебя решила: «Королева, «вычлените» ей ту часть мозга, которая отвечает за свое собственное мнение, она ей больше не понадобится, метафорически, образно выражаясь, конечно же». Ладно, косметику и еду можешь выбрать себе сама. Уже взрослая. Все остальное буду выбирать я. Ну и что что ей 30. Я ее мать. И она называет это любовью к дочери. Я называю это сплошным эгоизмом, собственничеством, любовью не к человеку, а к «вещам». Ну вы наверняка знаете таких женщин, типа: — Завтра потащу его в «Икею». ПОТАЩУ. И не сразу поймешь, кого его?... Чемодан или блендер?... Что-то сломалось там?... А вы имеете в виду, мужа. Он у вас глухо-немой или с синдромом Дауна?... Нет, просто вы все сами за него решили. Кошмар. Печально, когда это даже не какая-то секс игра (в стиле БДСМ) по мотивам рассказа «Кавказский пленник», в роли пленника (русского офицера) муж; в роли коррумпированного, корыстного татарина — жена, в моем случае точно. Ну просто, муж с женой-то еще могут попробовать, а вот мне с мамой как быть, в такую секс игру точно не сыграешь. Что абсолютно точно, такая «любовь» очень сильно отдаляет.

Не чужая небось — общественная.

— Если какой-нибудь человек остановит меня на улице и станет требовать, чтобы я отдал ему свои часы, то я ему их ни за что не отдам. Если он захочет отнять их у меня силой, то я, хоть и не люблю драться, но все-таки употреблю все усилия, чтобы защитить мою собственность. Если же он заявит мне, что имеет намерение подать на меня в какой-нибудь суд с тем, чтобы оттяпать у меня эти часы, то я сейчас же выну их из кармана моего жилета и вручу ему, да и то буду думать, что дешево от него отделался.

Мы близнецы, мы все делим пополам. То что его — мое, а то что мое — тоже мое.

Если владелец не может расстаться со своей собственностью — это значит, что он только ее прислужник.

Собственнический инстинкт выражается по-разному. Это может быть любовь к собственному добру. А может быть и ненависть к чужому.

Я всегда буду с тобой, но не пытайся завладеть мною, ведь собственность и любовь — несовместимы.

– С чего вы взяли, юноша, что государство – это справедливость и чистота? – благодушно усмехнулся Пожарский. – Хороша справедливость. Наши с вами предки, разбойники, награбили богатств, отняв их у собственных соплеменников, и передали по наследству нам, чтобы мы могли красиво одеваться и слушать Шуберта. В моем случае, правда, никакого наследства не было, но это частность. Прудона читали? Собственность – это кража. И мы с вами стражники, приставленные охранять краденое. Так что не морочьте себе голову иллюзиями. Лучше поймите вот что, если уж не можете без морального обоснования. Наше государство несправедливо и нечисто. Но лучше такое, чем бунт, кровь и хаос. Медленно, неохотно общество становится чуть-чуть чище, чуть-чуть презентабельней. На это уходят века. А революция отшвырнет его назад, к Ивану Грозному. Справедливости все равно не будет, только появятся новые разбойники, и опять у них будет всё, а у остальных ничего. Про стражников я еще слишком поэтично выразился. Мы с вами, поручик, золотари. Чистим отхожие места, чтобы дерьмо на улицу не хлынуло. А если вы пачкаться не желаете, то снимайте синий мундир и ищите другую профессию. Это я вам не угрожаю, добрый совет даю.

Общество знаний в потенции — это мир, в котором правилом становится не стародавнее «это моё» и не идущее от «реального социализма» общее значение «ничьё», а качественно новое — «каждый — собственник всего». Это, если угодно, универсальная и всеобщая собственность каждого на всё.

Труд — один из процессов, в ходе которого А создает собственность для Б.

У нас давно есть частная собственность, честной нет.

Любая нация, обитающая на земле, которую она считает своей, на самом деле является просто последним захватчиком.